Петр Хомяков - Тайна царя Иоанна

Егоров был от Мыльникова в восторге. Пьянки не прекращались после отъезда министра три дня подряд и окончились лишь с исчерпанием физических возможностей организмов их участников.

Между тем, кавказцы в городе заметно притихли. Зато цыгане торговали наркотой чуть ли не на рынке и оптом. Мыльников мог только догадываться, какие деньги получал Егоров. И жалел, что не взял в ту ночь у покойного барона сто тысяч долларов. Ибо хотя Егоров и стал теперь его «другом», но цыганской «стипендией», судя по всему, делиться не спешил.

В эти дни Мыльников не мог урвать ни минуты, чтобы повидаться с Тамарой. Но и сейчас не очень этого хотел. Надо было хотя бы элементарно отоспаться и привести себя в божеский вид. Ибо сам Семен Платонович после всех этих событий, оценивая себя в зеркале, «изволил не одобрить» собственное изображение, и имел острое желание разбить это зеркало к чертовой матери.

Ну да ладно, ничего. Отосплюсь сегодня. Вечерком, может в баню схожу, а потом уж покажусь Тамаре, – подумал Мыльников.

Однако, каким бы усталым ни был человек, он не может спать двадцать часов подряд. И валяясь уже без сна на кровати, Мыльников от нечего делать начал думать о деле.

Собственно, ни чеченский боевик, ни кавказско-цыганское побоище его не интересовали. Интересовал его Ступаков, личность которого установили в ходе следствия. По здравому размышлению выходило, что именно он организовал убийство барона и цыганского священника. Мыльников был также почти уверен, хотя и не имел доказательств, что этот же тип был убийцей Юрия Половцева.

Выстраивалась такая версия. Ступаков убивает Половцева и похищает у него рукопись из библиотеки Ивана Грозного. Потом прячет эту рукопись у настоятеля церкви в Старой Слободе. Почему? Наверное, не чувствует себя уверенно.

А почему именно в Старой Слободе? Вероятно, раньше там служил не известный самому Ступакову его сообщник по некоторой организации. Собственно, почему по некоторой?

В процессе лихорадочного оформления уже завершенного дела Мыльников поручил стажеру выяснить все о Ступакове. Стажер успел немного. Но то, что Ступаков был членом неких «Хоругвеносцев» выяснить все же удалось. Это совершенно не вписывалось в официальную версию, столь блестяще построенную Мыльниковым. И он эту информацию просто замолчал. Однако, интересно, что эта довольно явная натяжка была не замечена и другими, в процессе изучения их «блестящих достижений». Впрочем, он мог и преувеличивать значение этого момента. В деле было немало и других натяжек.

Однако, вернемся к рассматриваемым событиям, – академично вернул в нужное русло ход своих мыслей Мыльников. – Итак, произошла ошибка. В момент прихода Ступакова в Старую Слободу там был уже другой настоятель.

Поняв свою ошибку, Ступаков убивает настоятеля и барона. Вернее организует их убийство. А потом ликвидирует исполнителей.

Но где рукопись? А главное, где библиотека? Вообще тут масса непонятных вещей. Зачем нанимать громил для ликвидации настоятеля и барона. Ведь Ступаков вооружен, да и судя по эпизоду с омоновцами, он довольно опытный боец. Потом, как такой опытный боец стразу доверился цыганскому попу? А может, он сам был в цейтноте, и за ним самим охотились?

А впрочем, зачем забивать голову этими проблемами? И так ясно, что в поисках библиотеки надо быть предельно осторожным. Охота будет знатная. Всех против всех. Но с точки зрения собственно поисков библиотеки главное другое. Первое, Половцев ее нашел. Значит она существует. Существует, черт побери! Второе. Ступаков ее, скорее всего, не нашел, хотя и выследил Половцева. А тот был не убит, а ранен. И от своего убийцы сумел уйти, но вот спастись ему все же не удалось.

А куда же шел Половцев? Не к своему ли подельнику? Который… работает в ФСБ! А почему нет? Разве Мыльников не ищет теперь ту же библиотеку сам. Не как милиционер, а как кладоискатель. Который, если найдет это сокровище, отнюдь не поспешит делиться им с родным государством.

А что, в ФСБ служат другие люди? Нет, такие же. Просто у Мыльникова нет сообщников на стороне, а у этого эфэсбэшника был. По крайней мере, один. Юрий Половцев.

Что ж, может и Мыльникову стоит поискать помощника? Или лучше помощницу?

Валерий Бояринцев, молодой, уверенный в себе капитан ФСБ вернулся из отпуска отдохнувшим, энергичным, посвежевшим. Впрочем, он всегда, а не только после отпуска, производил впечатление энергичного и подтянутого человека.

Идя на планерку по коридору родного учреждения утром первого после отпуска рабочего дня, он столкнулся с коллегой, тоже капитаном, Вадимом Андриевским.

– Привет, Валера. Как отдохнул?

– Великолепно! Что нового в родном ведомстве?

– Масса нового и интересного. Сейчас сам узнаешь у начальства.

Валерий усмехнулся про себя. Да, все как на плакате «враг подслушивает».

– С прибытием! – увидев Валерия, с видимой теплотой и демократизмом первым приветствовал его шеф, подполковник Бобров перед началом планерки.

– Спасибо, Александр Алексеевич, – вежливо поблагодарил Бояринцев.

Планерка началась.

Быстро пройдясь по незначительным текущим делам, шеф сказал, обращаясь ко всем присутствующим.

– Вы, конечно же, понимаете, что аккуратно надо делать все дела. В том числе, и мелкие. Тем не менее, основное наше внимание должно быть сосредоточено на делах важнейших, определяющих, можно сказать, наше лицо, наш уровень. Это тем более актуально для нас сейчас на фоне весьма громких успехов наших соседей.

Андриевский при этих словах не сдержал ухмылки. Шеф стал более строг.

– Ваш скепсис неуместен, капитан Андриевский. Разумеется, соседи сумели хорошо подать свои успехи. И во многом им повезло. Но, будем справедливы, реальных убийц они нашли весьма оперативно, как и террориста, находящегося в федеральном розыске.

Видя заинтересованное выражение лица Бояринцева, начальник обратился к нему:

– Познакомишься с тем, что у нас здесь творилось в твое отсутствие из сводки.

– Но вернемся к нашим делам, продолжал шеф. Для нас сейчас вопрос престижа раскрыть убийство, произошедшее буквально у нас под дверьми.

И подполковник изложил все уже известные читателю обстоятельства. Разумеется, подполковник не сообщил того, что не мог знать. А именно, моменты, связанные с библиотекой Грозного и все то, что побудило Мыльникова считать Ступакова убийцей Половцева.

Бояринцев слушал подполковника с напряженным профессиональным вниманием и даже некоторым интересом. Но, разумеется, без эмоций. Да и с чего вдруг ему было испытывать эмоции?

Между тем, шеф завершил свой монолог тирадой:

– Хотя формально мы все еще ведем расследование совместно с милицией, но по существу дело передано нам, потому, что есть все основания считать его политическим, как говорили раньше. Убитый явно был связан с рядом радикальных националистических организаций. А нарисованный им перед смертью знак фигурирует, хотя не столь уж часто, в качестве символа как раз самых экстремистских русских националистических неоязыческих группировок. Более того, есть основания предполагать, что эти группировки связаны с зарубежными организациями соответствующего толка. А это может означать уже и международный терроризм и шпионаж.