Игорь Афонский - Прерванная месса

«И болевой порог мы преодолеваем с помощью какой-то новой химии, что ли?»

Тогда Николаев незаметным движением достал из напульсника своей руки сразу две серебряные иголки, приготовился. Теперь ему нужен был более близкий контакт, ещё немного, и у него всё получится! Женщина произвела пару поворотов всем своим телом, пытаясь достать до детектива то одним носком своего твёрдого ботинка, то другим, он блокировал и эти её удары ногой. Он понимал, что ей нужно было время, чтобы её тело пришло в себя! И этого времени он ей дать не мог! Они были так близки друг к другу, что едва что-то могло теперь разделять их. Она ещё раз пыталась достать его своим хитрым орудием, и тогда он вставил свою первую иглу ей в шею. Она ничего не поняла, опять развернулась, выкинула руку в сторону, из блестящего орудия вывалилась стальная нитка и устремилась к её руке. Пока всё это происходило, Николаев воткнул вторую иголку ей в переносицу. Та ещё успела взвизгнуть, но по телу прошла судорога, тут она обронила своё оружие и, ничего не понимая, встала. Николаев быстро, не давая ей опомниться, бьёт её в пресс, она сгибается. Когда пришла в себя, то уже сидела в кресле в металлических наручниках. Он её обыскал, а всё что успел найти, лежало перед ним огромной кучей!

— Ну, и кто вы такая?

В ответ лишь презрительный взгляд из-под тёмных волос. Впрочем, это просто темно, поэтому цвет волос определить очень сложно. За это время детектив успел сходить к охраннику и убедиться, что с тем всё в порядке, отделался легким ушибом и сильным испугом. Тот лежал связанный в каком-то шкафу среди швабр и моющихся средств. Его оглушили, обезоружили, раздели. Кто это всё с ним сделал, охранник даже не видел. Николаев развязал ему руки и приложил к его голове мокрое полотенце, вернулся.

— Что-то разговор с вами не клеится! Не скажете, почему?

Она молчала. Ей было лет тридцать, ну, может быть, тридцать пять. Волосы не очень длинные, крашеные, лицо без косметики, тело сильное, натренированное. У неё были документы! Детектив взял, проверил, фотография совпадает. Быстро пробил её данные по базе данных, нет такой. Тогда пробил её фотографию, может, что-то всплывёт. Отправил для этого её фото в управление. Одному своему знакомому. Тот проверит. Стал перебирать остальные её вещи. Еще раз осмотрел все её ножи, оценил их качество изготовления и оригинальную форму.

«Не стандартные, но! Знаете, тут с одним типом поговорить хотел, так он немой оказался. Ну, в смысле, говорить не умел. Умер от потери крови! Да! Знаю сам, что не смешно!»

Он встал. Подошёл к ней, сделал пару снимков. Скинул своему знакомому, подумал, скинул полковнику. Была у него визитка со старых времен.

— Может быть, его дело рук. Пусть объяснит. Что надо-то!

Потом сел рядом и заговорил.

— У меня времени много. И если, что, то утром тебя заберет наряд милиции за вторжение, нападение на охранника и так далее и тому подобное! Потом сама выпутывайся, как знаешь. Да это не важно, твои пальчики снимут. Проверят, не в розыске ли? А если окажешься в бегах или ещё хуже — никому не нужна, то мне тем более!

Женщина молчала. Николаев не стал говорить, что пальчики уже откатал и ждёт только конечного результата. Их обрабатывал компьютер. Зачем накалять ситуацию? Но идти на «мокрое» дело с водительскими правами? Это как-то ни с чем не вяжется!

— Знаешь, у меня к тебе претензий нет! Я ведь тебя хоть сейчас могу отпустить. Но знать бы хотелось, кто ещё за тобой стоит! Меньше было бы вопросов потом! А, что? Договоримся? Ты только шепни и можешь быть свободна, разойдёмся мирно, будто бы ничего и не случилось!

Николаев просто болтал, ему стала нравиться эта незнакомка. Давно он «таких» не встречал, но если она будет молчать и дальше?

— Дай сигарету! — произнесла она вдруг хрипло.

— Пожалуйста?

— Дай сигарету, пожалуйста!

Он прошёл к столу, поискал там, взял в руки открытую пачку. Показал ей. Она кивнула головой: «Сойдёт!». Прикурил. Сделал затяжку, передал ей. Она затянулась, кашлянула, но справилась. Потом он забрал окурок, стряхнул на бумажку. Опять вставил ей в зубы. Теперь она улыбалась.

— Ну, что тебе не сидится на месте, Николаев?

– Вот как! А мы, оказывается, знакомы!

— Знакомы! Я за тобой уже три дня наблюдаю!

— Мало ли кто за мной наблюдает! Это, что, повод к знакомству!?

— Говорят, что тебе везёт! Что ты выкарабкиваешься из всех передряг! В этот раз, поверь, так не будет! Тут слишком много поставлено на карту!

— Где-то это я уже слышал, а кто обо мне говорит? Не скажешь?

— Рано тебе это знать!

— Рано, так рано! Есть будешь?

Та в недоумении посмотрела на него, неужели развяжет? Николаев смотрел в монитор, там всплыли краткие данные на Иванову Тамару Олеговну. Так, охранное агентство «Синдикат» и так далее и тому подобное.

— Так что? Товарищ Иванова, тебе с сыром или с колбасой?

До неё, кажется, всё дошло, она злорадно засмеялась.

— С сыром и с колбасой тоже!

Он открыл в шкафу дверцу, там был вмонтирован небольшой холодильник, достал блюдце, подкатил пустой столик, взял её чудовищный нож и резанул путы. Сам вернулся на своё место.

— Кофе, чай, потанцуем?

— Чай!

— Что же вы, барышня, с таким тяжелым набором по гостям, да ещё ночью ходите. Людей беспокоите?

Он подал ей чашку чая, сам сел на место. Наверное, он уже принял окончательное решение.

«Какая-то проверка, или решили попугать?» — подумал он.

Прошла минута. Ничего не случилось. Она просто выпила чай, съела свою порцию, нагло рассматривая детектива.

— Точно не боишься?

— Ага! Напугала! Сейчас! — вспомнил он анекдот об испуганном коале— мишке! Она не поняла, но это было уже неважно.

— Значит, «Синдикат»! А под кем нынче «Синдикат»? Под москвичами? А что им нужно от бедного немолодого детективного агента?

Женщина молчала.

– Только не надо дуться! Чашками кидаться! И так тут мебель мне поколотила, вон стул теперь выбрасывать придётся! А, знаешь что? Вали отсюда! Сейчас позвоню на ворота, там тебя выпустят, а мне выспаться нужно!

— Алло! Это опять я! Слушай, выведи, тут посетительница (он бросил короткий взгляд на женщину) конверт принесла. Уже уходит. А то мне не до неё!

Появился охранник, на этот раз он был с дубинкой, с фонарём. Держался в стороне.