Гильдия Чёрных Кинжалов (СИ) - Костылева Мария

Нельзя было утверждать, что он испугался. Просто доверился чужому понимаю ситуации. Кауса убедили, что он не знает, как правильно — и он согласился. Почему, интересно? Потому что Суртей — авторитет, с которым сложно спорить? Потому что Каус не хотел портить отношения между Центром Пустынных Аномалий и Библиотечным Дворцом?..

«Или потому что он всегда так делает?»

— А там есть что-то, что может мне не понравиться? — спросила я, сделав вид, что не заметила его попытки меня подбодрить. Честно говоря, не люблю, когда мне говорят, какие эмоции мне следует испытывать, а какие нет. Хочу — и грущу. А если вам не нравится моя кислая физиономия, то никто не заставляет вас на неё смотреть. И это если не упоминать того, что моё состояние на тот момент вообще имело мало общего с грустью.

Прозвучало, тем не менее, резковато. Пожилая женщина в чепце — единственный пассажир дилижанса, если не считать нас — посмотрела на меня с явным недовольством. Как будто наш разговор её как-то касался. Её взгляд я встретила с вызовом, и женщина отвернулась.

Каус же, по своему обыкновению, вообще не обратил внимания на мой тон. Он дипломатично заметил:

— Везде есть то, что может не понравиться. Там мало расследований, как таковых, тем более у начальства они не очень приветствуются — понятно, что есть обязательства перед Кодексом Гильдии, но в Центр нас берут не для этого. Зато там много суеты. Особенно поначалу. Иногда нужно будет выезжать с учёными на опасные участки, много консультировать… К тому же в Дельсун пробирается немало пустынных тварей, а отдела очистки у нас нет. Приходится самим заниматься отловом и уничтожением… В основном, кстати, отловом, потому что Центр именно исследовательский. Но бывает, что и убиваем.

Я нахмурилась.

— А мне говорили, там есть какие-то специальные отряды для этих целей…

— Есть, но не в самом Дельсуне, а ближе к Свен. Дельсун, хоть и находится в районе Приграничья, расположен милях в трёх от реки. Пустынных тварей там не так уж и много, особенно если сравнивать с более близкими к Свен населёнными пунктами. Но намного больше, чем в Морлио, разумеется…

Я представила, как мне, с моей восприимчивостью к энергетике явившихся из-за Свен существ, придётся ходить по улицам Дельсуна, постоянно ощущая присутствие невидимых теней на изнанке города. Ни дома, ни в Морлио мне так и не удалось привыкнуть к этому ощущению — а в Дельсуне оно явно будет сильнее.

— Но иногда попадаются настолько интересные случаи, что это того стоит, — убеждённо сказал Каус. — Именно с точки зрения изучения пустынных аномалий. То, что приходит с Пустынного Берега, постоянно изменяется, очень много мутаций, очень причудливое воздействие на вещи, не сразу понимаешь, в чём соль… И, к сожалению, люди тоже попадают под влияние этих процессов. Некоторых мы так и не смогли излечить…

— Излечить? В Центре есть и Зелёные Трубки?

— Есть… — не сразу отозвался Каус. — Один человек. И он обычно на выездах.

— Всего один?!

Каус в раздумьях почесал переносицу, подбирая слова:

— Понимаешь… Это не совсем те болезни, которые должен лечить врач. Это больше по нашей части…

— Как это?

— Ты всё увидишь на месте.

Я заметила, что перед тем, как ответить, Каус скользнул взглядом по нашей попутчице. Он не стал выразительно на неё коситься, но я и так поняла: темы, которые мы затронули — не для чужих ушей. Не для моих, кстати, тоже — ведь меня пока не взяли на работу.

***

На ночь мы остановились в городе Свирстек, в скромной, но довольно уютной гостинице. За номер расплатился Каус, хотя я была против и даже вспылила — я в состоянии заплатить за себя сама! Даже если это будут мои последние деньги.

— Если ты устроишься в Центр, мне всё компенсируют, — сказал Каус, слегка растерявшись от моей реакции.

— А если нет?

— Устроишься. Я почти уверен в этом.

— А если нет?!

— Позволь всё-таки мне, — терпеливо ответил Каус. — Я буду неловко себя чувствовать, если женщина в моём присутствии будет сама за себя платить.

Тут ещё вмешалась хозяйка гостиницы, неестественно румяная рыжая тётка, которая слышала наш разговор.

— Мы все поначалу ломаемся, — доверительно сообщила она.

Я вспыхнула и, подавив желание отвести глаза, гневно на неё уставилась. По крайней мере, надеюсь, что на моём лице отразился именно гнев. Как на неё посмотрел Каус, я не видела. Но, судя по всему, у него получилось лучше, потому что улыбка женщины увяла именно при взгляде на него.

Каус молча расплатился, вручил мне ключ, и настроение у меня испортилось окончательно. Я молча ушла в номер, не сказав «спасибо» и не пожелав спокойной ночи. Если бы это был Морлио, я бы непременно отправилась гулять, но шататься по незнакомому городу после захода солнца было глупо. Поэтому я просто уселась в номере на свободный стул и принялась злиться.

Злилась я, разумеется, на себя. И знала почему. И Каус тут был не виноват совершенно.

Признавать свою неправоту всегда нелегко. Особенно перед кем-то, кроме самой себя. Я промаялась полчаса, убеждая себя, что завтра Каус всё равно сделает вид, будто ничего не произошло, и мы будем общаться, как обычно. А раз так, то лучше не ходить и не позориться.

Но я чувствовала, что так будет неправильно. И если мы действительно станем напарниками, то некоторые вещи лучше объяснять. Даже если сложно.

Я вышла и подошла к соседнему номеру. Дверь на мой нерешительный стук открылась почти сразу.

— Что-то случилось? — спросил Каус, увидев меня. На его бледном лице не было привычной благожелательности, но не было и недовольства. Честно говоря, оно вообще было каким-то отсутствующим, это лицо.

— Я хотела извиниться. И поблагодарить за номер.

— А… Не стоит, всё в порядке, — сказал Каус.

— Нет, не в порядке. Я не хочу, чтобы ты думал, что я так всегда себя веду. И чтобы знал, что это никак не связано с тобой.

Каус вздохнул и вышел в коридор. То, что он поступил именно так, а не стал приглашать меня в номер, тоже многое мне сказало и слегка смутило. Я уже и забыла, как это бывает, когда кто-то думает о том, чтобы тебя не скомпрометировать. В Гильдии на все эти церемониалы давно никто не обращал внимания, особенно в студенческом квартале — а Каус, не сомневаюсь, и там вёл себя так же… Хотя, возможно, сейчас этот жест был вызван неосторожной репликой хозяйки гостиницы.

— Разумеется, не связано, — сказал он. — У тебя был сложный день. И, насколько я понимаю, не один. Так что успокойся и не бери в голову. Всё хорошо.

— Не такой уж и сложный, были и посложнее, — возразила я.

— Наверное, накопилось… — Каус вежливо улыбнулся, и у меня появилось настойчивое желание взять его и хорошенько потрясти. Хотя он наверняка и это списал бы на сложный день.

— В последний раз за меня расплачивался мужчина, который обкрадывал моего отца. — Я вовсе не собиралась вспоминать эту историю, но меня словно кто-то за язык дёрнул. — Разумеется, я тогда не знала об этом. Но с тех пор…

Я запнулась.

— С тех пор ты всё время ждёшь подвоха, — подсказал Каус.

— Нет, с тех пор я каждый раз вспоминаю о том, какой была дурой, что не раскусила этого типа раньше, — раздражённо возразила я. Не люблю, когда за меня договаривают, да ещё неправильно. Потом вздохнула и взяла себя в руки — в конце концов, я пришла сюда не для того, чтобы ухудшать ситуацию. — Просто этот человек обманывал и меня, и всю мою семью, а я…

А я в упор не замечала того, что потом оказалось таким очевидным. Хотя мы постоянно были вместе, и столько гуляли, и столько говорили, и на все встречи с поставщиками я ездила с ним. Потому что просто невозможно было расстаться ни на минуту. Я считала дни до шестнадцатилетия, когда о нашей помолвке можно будет объявить всем. Папаша потирал руки: союз нашей фабрики с этой обещал такие суммы, что больше не пришлось было бы тратить столько усилий, чтобы казаться богатыми — мы действительно стали бы ими. Мы уже провернули несколько сделок, но мой брак с сыном и помощником директора фабрики сделал бы сотрудничество ещё более тесным и долгим. И если бы я своими глазами не увидела, что Мартан не платит за красители ни одной монетки, в то время, как мы еле набирали денег на эту статью расходов… Он, конечно, сам сглупил, что взял меня с собой в тот день. Иначе я никогда бы не узнала, что поставщик красителей — друг его детства, который, к тому же, по гроб жизни ему за что-то обязан. Тогда-то я решила присмотреться получше к документам. Я читала — и на меня постепенно наваливались воспоминания о десятках, а то и сотнях подаренных мне букетов, об обедах в маленьких городских ресторанчиках, о прогулках по рекам на лодке со специально нанятым скрипачом…