Джаспер Ффорде - Неладно что-то в нашем королевстве, или Гамбит Минотавра

Повисла пауза.

— Мама знает, насколько коротко ты подстриглась?

— Это случится?

— Что, стрижка?

— Нет, конец света.

— Вовсе нет. Индекс вероятности у этого армагеддона всего двадцать один процент, то есть «навряд ли».

— Значит, не как у той истории с глазурью «Мечта», — заметила я.

— А что это за история?

— Да так, ничего особенного.

— Ладно. Ну, поскольку я как бы на испытательном сроке, для начала мне поручили несколько мелких дел.

— Я по-прежнему не понимаю.

— Да все просто, — начал папа. — Через два дня после Суперкольца президент Формби умрет естественной смертью. На следующий день Хоули Ган провозгласит себя диктатором Англии. Еще через две недели, осуществив традиционный запрет на прессу и скорую расправу с бывшими союзниками, Ган объявит войну Уэльсу. Через два дня после затяжного танкового сражения в уэльских болотах Объединенные Кланы Шотландии проведут атаку близ Берика-на-Твиде. В приступе злобы Ган подвергнет Глазго ковровой бомбардировке, и тогда на стороне Шотландии выступит Шведская империя. Россия, после того как ее база на Фетларе[39] подвергнется разграблению, примет сторону Гана, и война перекинется на континент. Вскоре она перерастет в апокалиптическое столкновение между американской и африканской сверхдержавами. Менее чем через три месяца вся земля превратится в дымящийся радиоактивный пепел. Конечно, — добавил папа, — это самый худший сценарий. Вероятно, до такого не дойдет, а если мы с тобой как следует поработаем, то и вовсе ничего не случится.

— А нельзя просто убить Гана?

— Это все не так легко. Время — связующее вещество пространства, Душистый Горошек, а нам надо его разъединить. Историческая линия на удивление крепко держится за деспотов. Как ты думаешь, почему диктаторы вроде Пол Пота, Бокассы и Иди Амина жили так долго, а Моцарт, Джим Хенсон[40] и мать Тереза умерли сравнительно молодыми?

— Вряд ли мать Терезу можно назвать молодой.

— А как же! Она должна была прожить сто двадцать восемь лет!

Воцарилось молчание.

— Ладно, пап. У нас есть план?

— Да. План чрезвычайно сложный и невероятно простой. Чтобы не дать Гану захватить власть, надо нанести серьезный урон его спонсору, корпорации «Голиаф». Без них он ничто. А для этого придется обеспечить… победу Суиндона в Суперкольце.

— И каким же образом?

— Тут дело в причинности. Маленькие события имеют огромные последствия. Сама увидишь.

— Нет, как я заставлю Суиндон выиграть? Кроме Хлоппока, Буженэна и, с некоторой натяжкой, Жвала, игроки, мягко говоря, полный отстой. Особенно если сравнивать их с противником по Суперкольцу, «Редингскими громилами».

— Уверен, ты что-нибудь придумаешь. Но присматривай за Хлоппоком: его постараются убрать первым. Тебе придется справляться своими силами, Душистый Горошек. У меня слишком много других забот. Похоже, Нельсона в самом начале Трафальгарского сражения убивают вовсе не французские ревизионисты. Я тут перемолвился словечком с одним знакомым из Хроножандармерии, так они вообще не представляют, чтобы ревизионисты пошли на такое. Модели развития временного потока, где Наполеон фигурирует в качестве императора всей Европы, французов совершенно не радуют. С учетом долгосрочной перспективы история, как она есть, устраивает их куда больше.

— Но кто тогда убивает Нельсона?

— Да сам Нельсон! Не спрашивай почему. Кстати, зачем я тебе понадобился?

Формулировку пришлось тщательно обдумать.

— На самом деле просто так. Мы виделись с тобой три часа назад, и ты сказал, что мы уже разговаривали. Вот я и заявилась сюда, чтобы разыскать тебя и спросить, кто пытался убрать меня нынче утром. Ты не смог бы ответить на этот вопрос, если бы мы не встретились поутру, а встретились мы только потому, что я сейчас говорю тебе, что меня могут убить…

Папа рассмеялся.

— Горошек мой Душистый, у меня в голове словно лотерейный барабан. Порой вообще непонятно, теперь я или тогда. Но этого убийцу я проверю, просто на всякий случай.

— Да, — ответила я, окончательно сбитая с толку. — Думаю, проверить стоит.

Глава 9

Общество анонимных утратотерпцев

Вчера на приеме в честь вождя Англии корпорация «Голиаф» возобновила кампанию по поддержанию канцлера Гана. На пышном обеде, где присутствовали более пятисот крупных бизнесменов и главы государственных департаментов, «Голиаф» объявил о своем намерении и впредь продолжать оказывать канцлеру всяческое содействие. В ответ мистер Ган поблагодарил корпорацию за поддержку и сообщил о комплексе мероприятий, призванных помочь «Голиафу» в трудных, но горячо приветствуемых преобразованиях, нацеленных на переход компании к статусу объекта поклонения. Также канцлер намерен финансировать несколько текущих программ по разработке вооружения, детали которых не разглашаются.

Приехав домой, мы с Гамлетом обнаружили у дверей телевизионщиков с канала «Суиндон-5».

— Мисс Нонетот, — затараторил репортер, — расскажите нам, пожалуйста, где вы провели последние два года?

— Без комментариев.

— Можете задавать вопросы мне, — встрял Гамлет, сообразивший, что здесь он вроде как знаменитость.

— А вы кто? — озадаченно спросил репортер.

Я уставилась на принца, и тот помрачнел.

— Я… я… ее кузен Эдди.

— Прекрасно. Кузен Эдди, вы можете рассказать, где мисс Нонетот провела последние два года?

— Без комментариев.

И мы направились по садовой дорожке к парадной двери.

— Где вас носило? — набросилась на нас мама, как только мы вошли.

— Извини, мам, я опоздала. Как малыш?

— Утомительно. Говорит, что тетя Мел горилла и что она умеет чистить бананы ногой, качаясь на люстре.

— Говорит?!

Пятница вечным международным детским жестом потребовал, чтобы его взяли на ручки, и, будучи подхвачен, обслюнявил меня и неразборчиво зачирикал.

— На самом деле он такого не говорил, — согласилась мама, — но он нарисовал мне тетю Мел весьма убедительно.

— Тетя Мел горилла? — засмеялась я, разглядывая картинку, на которой была красноречиво изображена… горилла. — Ну и воображение у него!

— Да уж. Я застукала его на серванте — он собирался покачаться на занавесках. Когда я сказала ему, что так делать нельзя, он показал мне портрет тети Мел, из чего я сделала вывод, что она ему это позволяла.