Расселл Джонс - Выше головы!

Поверить, что он ни с того ни с сего решил полететь сюда? Ему всего двадцать девять, но ещё со старшей школы он специализировался на университетских новостях. Сидел в основном на «Хатхи», вылетая на тот же «Фрейр» или «Ноэль». Предположим, на «Тильду» его привела новость о грядущем открытии института СПМ… Которое только готовится! Как оправдание командировки для своих друзей — годится, но если знать о том, как я реагирую на фамилию «Кортес», получается подозрительно.

«Наверное, он хотел намекнуть на Линду в разговоре со мной, — и я вспомнил подслушанный спор на складе. — Тонко просчитано! Я бы растерялся, начал бы гадать, что он знает, или, напротив, он бы объявил нас «заочными друзьями», принялся бы врать про сестру… Сомнений нет — я бы поддался, если бы не подслушал их. Сидел бы во время обеда, развесив уши, тем более что Жубер пересёкся со мной позднее, да и они и не брали его в расчёт! И они не учли перемену настроения у прекрасной напарницы Якова. Должно быть, первоначально Хлоя согласилась опрашивать тильдийцев — это же лишний раз покрутить своими прелестями перед камерами! Но потом раздумала, испугалась, что не справится, или просто решила из личной вредности поступить вопреки договорённости. И вот план по выведению меня из равновесия полетел в тартарары, а потом и «секрет» Кортеса дал трещину. И теперь фамилия работает против своего владельца».

Итак, у нас есть журналист, которому на самом деле поручили пригласить меня на два года в Центр, но в действительности это секретный посланник некой группы, которая уже нарушила парочку серьёзных запретов…

Застонав, я перевернулся на живот и вжался лицом в подушку. Как же противно ввязываться во все эти козни с интригами! Как будто я вернулся на четыре года назад, и снова никому не доверяю, а Кетаки с Туччи что-то такое замышляют, чтобы проверить мою реакцию. Мало мне Жубера с его безумным шантажом, так ещё это!

— Могу я тебе помочь?

Чарлик стоял на задних ногах, опираясь передними на постель, и пытался заглянуть мне в лицо.

— Ты мне уже помогаешь, — глухо отозвался я.

— Я вижу, что с начала дня ты ведёшь себя нестандартно, когда ты в комнате… У меня есть данные, что частота твоего дыхания и сердцебиение отличаются от твоих среднестатистических показателей. Это связано с тем, что находится в комнате? — продолжал расспрашивать он. — В комнате В3-Х5-0127 или вообще в помещениях среднего размера?

— Это связано с тем, что я здесь. Я дома, могу расслабиться… Послушай, спасибо тебе за заботу, но ты и вправду помогаешь мне. Ты не можешь помочь больше!

— Потому что мои размеры и функционально-технические характеристики не позволяют… — затянул он старую песню, но я поднял его и поставил на постель.

Больше он ничего не говорил про «функционально-технические характеристики», и молча лежал рядом — так, чтобы его уши были вблизи моей руки, как бы намекая.

Раньше он часто комплексовал по поводу своей «ограниченности». «Что я могу? Почти ничего! Значит, ничего не могу!» Целый год жутко ревновал меня к камиллам, особенно Р-ДХ2-13405-1, ведь жизнь няньки и дворецкого была осмысленной, не то что у лохматого чёрно-белого «подарочного» свина! Тогда-то появился тайник для подарков: хоть скромная, но фунция. Я даже несколько раз одалживал Чарлика для доставки сюрпризов, так что он успел научиться незаметности.

При этом он, несомненно, был прав в оценках: по сравнению с медкамиллами, толку в нём было немного. Ну, а медкамиллы заметно уступают Инфоцентру — смотря с чем сравнивать. И если в качестве критерия оценки использовать «участие в производстве общественных благ». ИскИнам труднее уяснить, что такое самоценность жизни: всё порываются определить свою цену, вес и срок службы… Но мы прошли и через это. Опять-таки, социальных связей он набрал достаточно, чтобы, в конце концов, убедиться: у его жизни есть смысл, но при этом любят его за то, что он есть.

Шовинисты мыслили по другой схеме. Для них ИскИны были инструментами, которые подчинялись людям и вообще существовали только потому, что так было кому-нибудь нужно. «Друзья» Жубера пошли ещё дальше: люди, при всей их несомненной важности, занимали подчинённое положение по отношению ко всему обществу. И если для будущей пользы всего человечества надо кого-нибудь… закончить… то почему нет? Цель оправдывает средства. Так что убить, или просто причинить вред, они способны — нечего и думать, что их угрозы — пустой звук! Выходит, делать, как они говорят?

Скорее, как говорит Хёугэн. Искать место, где меньше контроля камер. Перемещаясь, избегать уединённых мест. Держать в поле зрения людей вокруг. Что касается способа…

Для начала надо задуматься: а какой способ у Жубера? Как он и его вероятные сообщники собираются делать это? Человека так просто не убить! Он будет сопротивляться, тут нужна сноровки и тренировка, но откуда? Тем более, если инструмент убийства должен быть незаметен, а действовать приходилось на незнакомой территории! Незаметность орудия в таких условиях становится наиважнейшим критерием.

Вспомнился Мид — он зашёл с другой стороны, но он-то точно был не один. А ещё ему нужно было сделать так, чтобы след от смертельной раны соответствовал «легенде», и всё походило на действия человека с фобией, который принимал людей за андроидов. У Жубера другая задача, если уж на то пошло, и ему нужно что-то маленькое, быстрое, лёгкое в применении.

«Как жало у насекомого! Быстро извлекается, легко применяется. А внутри яд. И достаточно одного касания».

Брюшко с выдвижным жалом трансформировалось в моём воображении в стандартный шприц, который есть в каждой аптечке. Контейнер, поршень, игла. Прочный и удобный. На тренировках по гражданской безопасности ими учили пользоваться наравне со шлемами… Они есть везде — в каждой стене, на каждой полке с НЗ. Что касается яда, то синтезировать можно всё, что угодно, был бы допуск в лабораторию. А он у обэшника есть. И вот прибор, разработанный для спасения, применяется с противоположной целью. Впрочем, для преступников это тоже — спасение…

Если бы я был на месте Жубера, я бы использовал шприц. Его легко пронести с собой, как и упаковку с ядом. Никто ничего не заподозрит! Легко пронести, легко спрятать, а в нужный момент достать и применить. Это было очевидно — и банально, именно поэтому я и верил в свою версию.

Я по-прежнему не представлял, как это будет и что мне делать… Я же не собираюсь убивать себя на самом деле! Но способ я уже определил: если не будет выхода и потребуют сообщить, так и быть — расскажу. Но вот без повода сообщать об этом «как» не нужно. Потому что остаётся шанс разоружить Жубера, попросив у него «помощи». Притвориться, что не придумал… Как и предлагал Хёугэн. Я в нём не ошибся!