Даниэль Клугер - Дело об украденном саркофаге

Умник, смирно сидевший до того в кармане, жалобно пискнул и высунулся было наружу. Ницан ловко щелкнул его по макушке, и оскорбленный рапаит нырнул назад.

— Вы знаете, что это значит? — осторожно спросил Шульги.

— Это Лугаль-Загесси, — ответил Ницан. — Вернее, его двойник.

— Кто такой Лугаль-Загесси?

— Маг, — Ницан отложил в сторону фигурку. — Тот, кто по заказу наложил на перстень вашего отца трансформационное заклинание. И заказчиком, похоже, был не кто иной, как ваш исчезнувший секретарь. Во всяком случае, именно об этом свидетельствует восковая куколка.

Шульги посмотрел на двойника Лугаль-Загесси, потом перевел взгляд на сыщика.

— Вы обещали рассказать, какая связь существует между перстнем и кубками, — напомнил он.

— Да, конечно, — Ницан поднялся на ноги. — Только сначала мне надо осмотреть комнату, в которой вы это нашли. Проводите меня, пожалуйста.

Они вместе поднялись по винтовой лестнице на второй этаж. Комната Цадока находилась в самом конце. Войдя туда, Ницан сразу же почувствовал следы слабеющего магического поля — очень похожего на то, которое было в конторе Лугаль-Загесси. Он остановил Пилесера Шульги у порога.

— С вашей стороны было неосторожностью сюда входить одному, — заметил детектив. — Смотрите, ваши талисманы реагируют.

Пилесер растерянно посмотрел на светившийся красноватым светом браслет, охватывавший правое запястье.

— Я не знал… — пробормотал он и отступил в коридор. Ницан кивнул и приступил к осмотру комнаты. На узкой кровати в беспорядке лежала одежда. Ницан взял в руки дорожную накидку с множеством карманов. В одном он нашупал сложенный вчетверо листок, оказавшийся старым проездным билетом. Детектив повернулся к Шульги.

— Ваш секретарь бывал в Ир-Лагаше? — спросил он.

— Не знаю, — ответил тот, по-прежнему не рискуя войти в комнату. — Возможно. А что?

— Проездной из Ир-Лагаша в Тель-Рефаим, — объяснил Ницан, пряча билет. — Очень интересно, очень… — он подошел к книжным полкам. — «Руководство по симпатической магии», «Простейшие заклинания»… Цадок увлекался магией? — детектив взял первую из книг, быстро ее перелистал. Одна из страниц была заложена плотным листом бумаги. Ницан покачал головой. Использованный в качестве закладки лист оказался счетом от магазина «Гудеа» на приобретение перстня-змейки, а раздел, интересовавший обладателя книги, назывался «Воздействие на расстоянии».

Дальнейший осмотр не дал ничего нового. Детектив в сопровождении Шульги-младшего вернулся в приемную. Стол исчезнушего секретаря тоже оказался абсолютно пуст. Разочарованно вздохнув, Ницан обратился к миллионеру.

— Похоже, ваш секретарь не вернется. Его очень встревожили мои подозрения. И не зря. Вы спрашивали о связи между перстнем, кубками яшпаа и смертью вашего отца. Так вот… — Ницан сжато рассказал ошеломленному Шульги о том, каким образом простенькое заклятье, вызывавшее метаморфозу одной породы дерева в другую, стало причиной смерти его отца. — Судя по всему, убийцей был ваш серкетарь, — закончил он. — Узнав от вас о нашем утреннем разговоре, он всполошился не на шутку. Вы не знали, но он-то прекрасно знал, что я очень быстро выйду на мага. И воспользовался полученными из книг познаниями в симпатической магии, чтобы ликвидировать опасного свидетеля. Должен вам сказать, я опоздал всего на несколько минут…

— Вы хотите сказать, что Лугаль-Загесси мертв? — ахнул Пилесер Шульги.

— Мертвее не бывает, — хмуро ответил Ницан.

— Но это значит, что у вас нет никаких свидетелей! Только косвенные улики! — разочарованно воскликнул Шульги, вновь приходя в возбужденное состояние. — Хотя нет. Его могут опознать сотрудники магазина «Гудеа», верно? Вы ведь сказали, что Цадок именно там приобрел перстень для моего отца!

— «Гудеа»… Цадок мог воспользоваться вашим телекомом? — спросил Ницан.

— Мог, разумеется. А что?

— То, что никакого Цадока в магазине «Гудеа» опознать не смогут. Они видели ваш фантом и уверены в том, что именно вы купили украшение. Мало того: именно вам их консультант порекомендовал обратиться к Лугаль-Загесси.

— О небо… — простонал Пилесер Шульги, опускаясь на стул. — Выходит, единственным подозреваемым в совершении убийства, являюсь я?

Ницан пожал плечами.

— Нет, разумеется. Фантом — такая же косвенная улика, как и те, которыми мы располагаем в отношении Цадока. Кроме того, кукла из черного воска, обнаруженная вами в комнате секретаря, свидетельствует против него и в вашу пользу.

— Да, но этом в том случае, если полиция поверит, что я действительно ее нашел! А если они скажут, что двойника Лугаль-Загесси сделал я и именно я его убил? — Пилесер Шульги почти кричал. От его самообладания не осталось и следа.

— Успокойтесь, — сказал Ницан. — Не думаю, что они всерьез попытаются вас обвинить. В данный момент они вообще не занимаются расследованием смерти вашего отца. Их интересует убийство Лугаль-Загесси.

При этом детектив, разумеется, умолчал, что такой профессионал как Лугальбанда сумеет сложить два и два, если только уже не сделал этого.

— Но расследуя убийство Лугаль-Загесси они непременно выйдут на меня, — не унимался глава «Дома Шульги». Правда, слова детектива его немного успокоили. — Отсюда один шаг до смерти Навузардана Шульги…

— Значит, нам нужно поторопиться, — заметил Ницан. — Например, разыскать вашего секретаря. В этом случае мы сможем предъявить полиции настоящего преступника. Обилие улик вынудит его признаться. Верно?

Шульги кивнул, хотя на лице его сохранялось выражение сомнения.

— Мне нужно задать вам еще несколько вопросов — прежде, чем я продолжу расследование, — Ницан подчеркнул слово «продолжу».

— Да, конечно, — ответил Шульги. Вынув из кармана пачку бумажных салфеток, он вытер лоб, покрывшийся испариной во время разговора. — Я к вашим услугам. Но давайте вернемся в кабинет — у меня много дел. Со мной должны связаться наши партнеры, мне не хотелось бы нарушать рабочий график.

Вернувшись в кабинет, он немедленно связался с кем-то по телекому и повел малопонятный детективу разговор о каких-то банковских проблемах. Ницан, впрочем, и не слушал. Он был занят своими мыслями.

Умнику окончательно надоел карман. Он осторожно высунулся, увидел задумчивого детектива, осмелел и одним прыжком выскочил прямо на письменный стол перед занятым серьезным разговором Пилесером Шульги. Рапаит вприпрыжку подошел к телекому и оседлал темное облако, заменявшее фантома (видимо, Шульги не хотел, чтобы собеседник видел детектива или детектив собеседника). Попытки Ницана незаметными для Пилесера жестами призвать демона к порядку успеха не принесли. Умник сидел в двадцати сантиметрах от Шульги и корчил ему рожи.