Марк Вернхэм - Мертвые не молчат

Проходя мимо этого кафе по другой стороне улицы, я не увидел девушку. Поэтому я иду дальше, а потом решаю перейти на другую сторону и пройти по тротуару уже рядом с витриной, чтобы разглядеть все получше. Конечно, рискованная стратегия — проходить так близко от объекта. Но если подумать, мне вообще-то крупно повезло. Я мог бы потратить кучу дней, болтаясь вокруг квартиры Рега в попытках выследить его чокнутую банду мартин-мартинистов. Кто знает, сколько бы времени мне пришлось провести, наблюдая за домом Рега, прежде чем у них состоялось еще одно собрание? Я мог бы проторчать здесь целую неделю, слушая, как орут эти волосатики в подвале, отмораживая себе задницу и получая по башке бутылками от этих гребаных полоумных старикашек. А может, не неделю, а больше. И тут в первый же вечер я обнаруживаю один из своих объектов. Поэтому мне обязательно нужно выяснить, чем она занимается и все такое. Я начинаю думать, что это везение связано с моими природными талантами шпиона, которые заметили Мыскин и Брок, и что это, собственно, никакое и не везение, а просто мой дар настоящего шпиона.

Около кафе я снова слышу звон колокольчика над дверью. Потом раздаются голоса, смех, громкая болтовня. На улицу вываливается целая толпа, они все сытые, довольные и, наверное, навеселе. Они кричат друг другу «Спокойной ночи!», «Спасибо!» и хохочут. Их столько, что они перегородили тротуар, и я оказываюсь прямо перед дверью кафе. Там стоит сам хозяин заведения, который весело прощается со своими посетителями, крича что-то типа «Заходите еще!». Он делает шаг в сторону, будто приглашая меня войти, будто я просто еще один посетитель.

Я оглядываюсь через плечо, думая, что, может быть, мне лучше не обращать внимания на хозяина кафе, а развернуться и уйти. Но позади себя я вижу того самого грязного старикашку, которому я расколотил нос. Он бредет, спотыкаясь, по тротуару прямо в мою сторону, распевая какую-то глупую песню.

И вдруг я вижу ту самую девушку, сидящую в одиночестве за одним из столиков. Она читает книгу и что-то пьет из стакана, стоящего перед ней.

А толпа посетителей, только что вышедших из кафе, все еще толпится у входа, смеясь и крича, а этот пьяный старый паразит подходит все ближе и ближе.

Теперь хозяин кафе вроде как обращает на меня внимание и улыбается именно мне. Я улыбаюсь ему, чтобы не отличаться от веселой компании, вышедшей на улицу. Но в душе у меня паника, этот пьяный старый ублюдок может заметить меня и начать орать, что я сотрудник Департамента безопасности, да еще расскажет всем, как я надавал ему по мозгам. Тогда я точно пропал.

«Ладно, — думаю я про себя, — была не была!» — и захожу в кафе. Хозяин похлопывает меня по спине и начинает что-то говорить на незнакомом языке. Будто мы с ним старые друзья. Я оглядываюсь по сторонам. Кафе совсем небольшое — всего четыре столика. Тот, за которым только что сидела эта толпа, вывалившая на улицу, заставлен грязными тарелками и стаканами. Еще два заняты парочками, смотрящими в глаза друг другу над пламенем свечи. Единственное место, где я могу сесть — это столик, за которым сидит девушка. Хозяин кафе все еще держит свою руку на моей спине и вроде как подталкивает меня к ней, по-прежнему болтая на своем языке. И вот я уже стою рядом с девушкой, внимательно читающей свою книгу и попивающей красное вино.

Хозяин отодвигает один из стульев, и девушка поднимает глаза. Она слегка улыбается в качестве приветствия. Поэтому я улыбаюсь ей и сажусь. Мне действительно необходимо присесть — сердце у меня колотится, а голова гудит и болит, будто этот проклятый старикашка снова огрел меня бутылкой. Здесь полумрак и тепло. Я даже не представлял себе, как я замерз и устал, пока не сел за столик в этом теплом помещении.

Как только я на самом деле уселся рядом с этой девушкой, вся ситуация резко изменилась. Быть шпионом и подглядывать за людьми, когда они этого не знают, уже действует на нервы, но когда ты находишься от них буквально в нескольких сантиметрах, то с тобой что-то происходит. Твоя «шпионская» часть вроде как исчезает, и ты становишься обычным человеком. Раньше я думал, что мне будет гораздо сложнее, когда придется столкнуться лицом к лицу со своей жертвой… или, лучше скажем, со своим объектом защиты. Но потом я вспомнил, что эта банда закладывает в машины бомбы, и что еще вчера мне хотелось их всех перестрелять, и что Рег наверняка злобный сумасшедший, и что они пьют кровь, как говорил Мыскин.

Однако когда я смотрю на девушку, которая опять погрузилась в чтение книги, как бы уйдя в свой собственный мир, то не могу поверить, что она пьет кровь или делает бомбы. Она выглядит слишком уж красивой, чтобы заниматься подобными гадостями. Если ты красивая, зачем тебе подкладывать бомбы в машины, так ведь? Тебя все любят, когда ты красивая.

Тепло помещения и боль в голове даже вызывают у меня головокружение. В ушах шумит, а глаза постоянно моргают, будто вот-вот совсем закроются. Я чувствую сонливость и слабость. В общем, чувствую себя совсем хреново.

Я слышу какой-то отдаленный шум, смотрю на меню, ни о чем не думая, просто легонько покачиваясь, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми. Но на самом деле мне очень хочется подремать, потому что я уверен, что после недолгого сна мне станет гораздо лучше.

А шум в голове не утихает, потом мне на плечо ложится чья-то рука, заставляющая меня вздрогнуть. Девушка смотрит прямо на меня, шум в голове становится отчетливее. Оказывается, это что-то говорит хозяин кафе. И это его рука у меня на плече.

— Что ты хочешь поесть, друг? — спрашивает он.

— О, я не хочу. То есть я не знаю, извините. Я просто задремал. Я… У меня… у меня был длинный день, — сбивчиво бормочу я.

Нет смысла заказывать здесь обед 15+, потому что: а) у них нет никаких обедов 15+; б) если я закажу это, то моя маскировка сразу полетит ко всем чертям, потому что все поймут, что я не из местных. Напряженный момент, потому что мне нужно что-то заказать, чтобы не выглядеть подозрительно, но все, что бы я ни заказал, окажется противной, вязкой, дурно пахнущей массой, которую мне придется съесть. И, кроме того, я уже съел сегодня три «выжимки». Плюс из-за этого подлого удара по голове, полученного от старика-бродяги, мой череп гудит, как старый пустой котел, по которому колотят тяжеленным молотом, и что еще хуже — меня мутит и даже подташнивает.

— Гм… — продолжаю бормотать я, а хозяин все стоит около меня с карандашом в руке, готовый принять заказ.

— Здесь отлично готовят болли-нейз, — говорит девушка.

— Правда? — спрашиваю я.

— Это самое лучшее итальянское кафе в округе, — отвечает она, улыбаясь хозяину. Он улыбается ей в ответ так, что его глазки почти тонут в его жирных щеках.