Развод по… - Ева Витальевна Шилова
– Но там же люди пострадали!
– Уж не больше, чем после твоего визита в Мезень. Сколько там после вашей группы трупов-то осталось?
– Так мы профессионалы, и там банду…
– Ялле, давай снимем розовые очки: вы оба представители частных структур, работающих «под заказ», которым просто не повезло схлестнуться на нескольких делах. И насчет профессионализма уж мне-то не надо пудрить мозг, девочка тебя переиграла. И что обиднее, еще и бросила. То-то тебе интереснее ее наказать, а не в любовь поиграться… Только вот ничего у тебя не выйдет.
– Другими словами, ты знаешь, и где она, и кто она? И мне сказать не хочешь?
– Ну, кто она, ты и сам бы мог сообразить, если бы подумал. Вся информация у тебя была.
– Какая именно?
– Твоя девушка наверняка плавать любила? На море ездить? И в городе в бассейн наведывалась именно по субботам?
– А ты откуда…?
– Оттуда. Как там звали ваших фигуранток: Зина, Люся, Мел, ну да, понятно. Полное имя сам угадаешь или тебе помочь?
– Зи… Зинлюмела?
– Зачем же именно в таком порядке? Все эти сокращения дают вместе имя Мелюзина. Считай, тебе повезло столкнуться с легендой.
– Женщина-змея, значит?
– Скорее, женщина-дракон.
– А сбежала она почему?
– А ты, сыночек, не поленись, в Гугл загляни, там наверняка эта легенда расписана.
Я заглянул. Основные вехи легенды о Мелюзине были следующими:
1. Мужчина влюбляется в женщину, не принадлежащую к человеческой расе.
2. Она соглашается жить с ним, но выдвигает одно условие.
3. Он нарушает это условие и теряет ее.
4. Он ищет ее и теряет ее навсегда.
– Ну, и при чем тут условие?
– Я не знаю, какое условие было поставлено тебе, но ты его нарушил. И больше ты ее не найдешь. А что она тебе была должна-то?
– Понимание. Послушание. Хотя… скорее это я хотел, чтоб она чувствовала себя передо мной в долгу. И, ну да, было дело, я обещал ей никогда не говорить, что она мне что-то должна.
– То есть, ты это понимал и обещал не поминать всуе. Зачем тогда нарушил, раз обещал?
– Получилось так, случайно. Но ты же можешь сказать где она! И я ее найду.
– Могу. Но не буду. Потому что она не хочет, чтобы ты ее нашел. И поэтому ты ее не узнаешь. Той внешности, к которой ты привык – уже давно нет. Равно как и этих трех девиц.
– Она, что, их… «зачистила»?
– Их, строго говоря, никогда и не было. Все, что все вы видели – это обманки. Твоя девушка – метаморф[41]. Она во что хочешь может превратиться, хоть в животинку, хоть в человека. Хоть в Белоснежку, хоть в гнома, хоть в Прометея, хоть в орла. И сейчас она может выглядеть как угодно. Как двухметровая негритянка. Или японка-карлица. Или вообще мужик.
– А мой дар – «влезть в душу к любой женщине» именно поэтому на нее не подействовал?
– Нет, просто потому, что она по сути – закрытая система[42]. Она тебя к себе в душу не хотела пускать и не впустила.
– Почему ты не хочешь мне помочь?
– Возможно потому, что действовала она сама, не полагаясь на возможность выяснить хоть что-то, пользуясь семейными связями. Или потому, что технически она сработала грамотнее, чем вы, что вызывает мое уважение. И еще потому, что она нашла свою пару и больше не попадется у вашей конторы на пути. Не мешай девочке быть счастливой.
Настроение у меня было отвратным. Да еще прямых самолетов на Москву не было, пришлось брать билет на рейс в 16:20 до Гренобля, а уже там дожидаться рейса в 18:35 на Москву через Париж. В аэропорту в процессе ожидания до меня докопался какой-то фанатик «зеленого» движения, призывая помочь в ограничении ядерной энергии. Вот что я могу сделать-то? Переиграть Чернобыль? Отменить Фукусиму? Или как?
– Понятно, что изменить прошлое мы не можем, – разливался соловьем этот чел, – но кое-что в наших силах! Мы сейчас пытаемся добиться запрета на работу атомного реактора именно в Гренобле. Если доказать его опасность для всего континента, можно будет перестать чувствовать себя как на пороховой бочке. А уж название его – это просто издевка над окружающими!
– И как его зовут?
– Ну, как же, атомный реактор в Гренобле назван именем феи Мелюзины!
Дальше я уже не слушал, а просто зарычал. Сговорились они все, что ли?!
А в Москве Михалыч выслушал меня и злобно уставился на свое пресс-папье в виде гири.
– Мы и здесь ничего не раскопали, теперь понятно, почему. Что можно найти о личности, которой никогда и не было? Чем можно прижать то, что по сути не является человеком как таковым? При таком раскладе нам и отпечатки пальцев, и образцы ДНК ничего не дадут… Даже отец твой не смог помочь, хотя я очень надеялся.
Вот же жук, а? Отправил меня якобы успокаиваться и приходить в себя, а сам надеялся, что я сумею раскрутить отца на нужную информацию.
– Не то, чтоб не смог. Он просто не захотел. Правда, пообещал, что больше мы с ней никогда не пересечемся.
– Его словам можно верить… Только это не отменяет нашего нахождения в полной заднице. Эх, мне бы такого агента…
А я, в отличие от нее, в качестве агента устраиваю его меньше. Спасибо…
Исполнение
Так вот если подумать, прямо диву даешься до чего многие, вроде как умные люди страдают однобокостью мировоззрения.
Есть черное, есть белое, любые полутона отсутствуют. Это – хорошо, это – плохо, третьего не дано. Давайте еще поставим во главу угла и начнем всем кагалом молиться на классическую (даром, что не латинскую) сентенцию: «Дуб – дерево. Роза – цветок. Олень – животное. Воробей – птица. Россия – наше отечество. Смерть неизбежна[43]».
Этак недолго решить, что другие деревья, цветы и птицы не существуют, а Россия – единственное возможное отечество. Страшная штука – суженный ракурс. А еще страшнее – искусственно суженный. Вспоминается притча о шести слепых мудрецах, которые пытались описать слона после ощупывания.
«Итак, шесть мудрецов пошли “смотреть” слона.
Первый нащупал большое плоское ухо. Оно медленно двигалось вперед и назад.
– Это веер! Слон похож на веер! – воскликнул он.
Второй мудрец стоял возле ноги слона и трогал ее. Она была круглой и могучей.
– М-м-м… это что-то круглое и толстое… Слон похож на дерево! – воскликнул
