Николай Романецкий - Дельфин в стеарине

– Когда?

– Да уже около двух недель прошло.

Она рухнула на скамейку, стиснула руки, наклонилась, уставившись в землю. Я сел рядом и был наготове до тех пор, пока она не справилась с собой. Наконец она подняла голову:

– Извините… Вы из милиции?

Я не стал врать:

– Нет, частный детектив.

– Частный детектив? С какой стати?

– Органы посчитали, что это был несчастный случай либо самоубийство.

– Самоубийство? – Десятникова нервно рассмеялась. – Вася и самоубийство – вещи несовместимые. Я бы никогда не поверила… Подождите, раз вы – частный детектив, то вас кто-то нанял. Кто?

– Пока я не могу назвать имени своего клиента.

Она фыркнула:

– А я и так знаю! Эта стерва, его женушка. Так?

Ну что я мог ей ответить. Не согласиться?.. Да она бы не поверила! Поэтому я просто пожал плечами.

А Десятникова стремительно заводилась. Вот уже прекрасные глаза принялись метать молнии, ушки покраснели, а губки стали тонкими.

– Так вот что я вам скажу… – Она тряхнула кудрями. – Как вас зовут?

– Макс, – сказал я, изо всех сил стараясь не смотреть на ее ноги.

– Так вот что я вам скажу, Макс… Эта стерва его и убила. Я просто уверена в этом.

– А кроме уверенности, у вас что-нибудь имеется?

Она выпрямилась:

– Вы думаете, я вру? А если я вам скажу, что она ему угрожала публичным скандалом, если он меня не бросит. Он же собирался баллотироваться в депутаты Законодательного Собрания в марте следующего года, ему скандалы были нужны, как… как… – Она так и не подобрала сравнения и брякнула невпопад: – Как мертвому припарки. – Щеки ее залил румянец. – А-а-а, вот в чем дело… Эта стерва специально вас наняла, чтобы отвести подозрение от себя.

– Не понимаю… Зачем Аните Зернянской убивать мужа? Ведь он с вами расстался, насколько мне известно.

Я будто подстрелил лебедя.

Только что она взлетала, грациозно махая белыми крылами и вытянув шею, стремилась в небо, навстречу… да не знаю я – чему навстречу. И вот уже, лишившись власти над крыльями, теряя перья и кувыркаясь, лебедь падала вниз, чтобы грянуться о землю куском истерзанного мяса…

– Не понимаете? – сказала она. – Да, конечно, ничего вы не понимаете.

Она ошибалась. Все я понимал. Вернее, я понимал главное. Ее бросили, и она до сих пор не могла в это поверить. Потому что поверить значило согласиться с тем, что тебя разлюбили, а ей, по-прежнему влюбленной в этого мудака, согласиться было – как ребенку лишиться самой главной на сегодня игрушки.

Красивые женщины бывают двух сортов. Одни, обаятельные стервочки, очень умно скрывающие свою стервозность и ведущие атаку с одной целью – подмять под себя, привязать к своей юбке и сосать, сосать, сосать мужицкую кровушку. Другие – совсем иные, бросающиеся в любовь, как в омут, желающие отдаваться до конца, любить до беспамятства, до забвения собственной личности, все ради него, ради него, ради него… Но если вырвать такую из беспамятства, отнять предмет обожания, вернуть ей самоё себя, она может показать такие зубки, что мало не покажется. И, похоже, Вера Десятникова относится именно ко второму типу.

– А вот интересно, – сказал я. – У вас самой-то алиби есть?

Я был готов к тому, что она меня ударит. И она сделала движение, похожее на замах, но… шарик тут же сдулся.

Она встала, высокомерно вздернула голову и смерила меня с ног до головы.

Боже, какое это было изящное высокомерие!

Потом она огладила на бедрах юбку.

Боже, какое это было изящное оглаживание!

– Тьфу на вас! – сказала она. И пошла к дверям своего универсама.

17

Я провожал ее глазами, пока она не скрылась, потом перебрался со скамейки в "забаву", опустил боковое стекло и закурил.

Все-таки еще одна подозреваемая на горизонтах образовалась. А что, ничем не хуже других. Все признаки имеются. Ревность просто на виду, месть может быть в душе, остается выяснить, была ли возможность. А возможность найдется, потому что у одиноких женщин не бывает алиби. Если только случайно… Да, возможность наверняка найдется. Как и еще у десятка человек. Например, выстрелить из гранатомета в движущуюся по шоссе машину.

Я вспомнил старый фильм с Арни Шварценеггером. "Коммандо", называется. Как лихо там шоколадная дамочка ворочала на худеньком плечике эту четырехтрубную дуру… Я представил себе, как Вера Десятникова лежит с гранатометом в придорожных кустах. Все по правилам, длинные ноги в сторону, чтобы реактивная струя не опалила колготочки и туфельки на высоком каблуке. А еще раньше то же самое проделывает Полина Шантолосова. Этакий бабий противотанковый расчет, прости, господи! Группа по уничтожению миллионеров… А кроме этих дамочек, в группу могут входить еще десяток человек. Ну и дельце мне поручили, япона мама! Куда ни плюнь, подозреваемый!

В жизни обычно так не бывает. В жизни все проще. Пришил Ванька Пупкин сожительницу Маньку, так десять соседей вам взахлеб расскажут, что парочка эта по сто раз в день ругалась, и он сто раз ей обещал шею свернуть, да и еще бы триста раз пообещал, кабы не пришел с работы ужратый в дрыбаган да не застукал Маньку выходящей от Петьки с третьего этажа, а у Петьки у того, всему дому известно, давно форменный нестояк от пьянства, и он только пощупать способен, да и Ванька бы о том вспомнил, кабы не по литру на рыло в тот вечер пришлось, и вообще давай-ка и мы по стакашку дернем…

Много подозреваемых обычно бывает только в детективных романах, там правила игры такие, специально авторы наводят тень на плетень, раскидывая камни по кустам. Но там и собирают эти камушки романные детективы – умные, наблюдательные, решительные…

Эй, сказал я себе, да ты же сам наполовину романный детектив, Арчи Гудвин недоделанный. Так что хватит сопли распускать, прояви ум, наблюдательность и решительность!

И поскольку предмета для проявления наблюдательности и решительности решительно не наблюдалось, я в очередной раз взялся за ум.

Итак, что же мы все-таки имеем? Возможность двух подряд несчастных случаев, как я еще вчера решил, отбрасываем, поскольку тогда и иметь нечего. Гранатометы гранатометами, а организовать убийство, замаскированное под автомобильную катастрофу, – дело вполне реальное. К примеру, пристроить микробомбочки под рулевые тяги. Не зря же осторожные люди каждое утро организуют своим машинам визуальный осмотр, целая профессия образовалась – утренние осмотрщики. А по вечерам, когда осторожные люди укатывают веселиться, машины оставляют на охраняемых паркингах. Кстати, надо бы проверить, где находились машины перед тем, как отправиться по конечным маршрутам… Впрочем, нет, проще подкупить персонал на домашнем паркинге. Вот тебе и очередной пункт в расследовании – узнать, на каких стоянках ночевали машины Бердникова и Зернянского. Наверняка ведь под домами, где жили погибшие.