Скажи им, что я сдался - Иан Таннуш
Ён сворачивает в коридор и натыкается на груду старых вещей, покрытых скатертью. Только дранный подлокотник торчит. Из-за старого кресла за ним следит пара маленьких глаз.
Ён тихо приближается и срывает скатерть. На него устремляются испуганные взгляды детей — считать сейчас недосуг, но где-то с десяток.
— Борд… — взывает он.
— Затихни, — приказывает кто-то из коридора.
Ён умолкает, и Диан легонько стучит по его Борд:
— Вот тебе и полицейский. Скажу уйти, уйдёшь?
— Надо сообщить… — тараторит Ён. — Почему мешаешь?
— Кому? Служба отлова давно здесь, — Диан хлопает в ладоши и поворачивается к детям. Они сидят на своих местах и смиренно ждут. — Ладно! — говорит он. — Этот раз не считается, ведь вас нашёл не я. — Мелкота радостно выдыхает, но снова притаивается, когда Диан прижимает указательный палец к губам. — Я вас никуда не отпускаю, — продолжает он. — Условия те же: если хорошенько не спрячетесь, я найду вас и съем.
Он говорит серьёзно, ни тени шутки или весёлости в его тоне. Дети вздрагивают синхронно, словно с рождения обученные угодной реакции. Тот, что чумазый, выделяется среди прочих — готов расплакаться, но мальчик постарше затыкает ему рот и тащит вглубь коридора.
— Мы не должны сообщить? — приходит в себя Ён, когда Диан громко и медленно трижды стучит по стене. — На них нет Борд. Они в любом случае не выживут. Им некуда деваться.
— Что сообщить? — пропускает его разъяснения мимо ушей Диан.
— Про детей, — терпеливо отвечает Ён.
— Каких? — возвращается на лестничную площадку тот. — Я никого не вижу.
Беспризорники действительно разбежались, словно тараканы.
— У меня есть запись, — догоняет он Диана. — И у тебя. Сам же говорил, что они мусор, а сейчас нарушаешь закон? Доказать, что было, а чего нет, труда не составит.
— Тогда сообщай, — Диан не замедляется ни на секунду. — Чего со мной церемонишься?
Ён кривится.
— Их всё равно поймают, — накатывает на него злость. — Они глупые и не умеют прятаться. — Больше смахивает на оправдания, и огонь ярости разгорается сильнее. — Зачем на них время тратить?
— По-твоему, отловщики умные? — Диан заворачивает в паутинное сплетение коридоров на шестом этаже и, не спрашивая, заходит в нужную им квартиру. Вместо дверей дрягается грязная занавеска, и он не без брезгливости отодвигает её, громко говоря:
— Не обессудь, навозник, но ты имеешь право хранить молчание…
Выбранным на роль убийцы несчастливцем оказывается парень лет двадцати пяти. Заросший, с комьями грязи на волосах и одежде. Он долго не понимает, что от него хотят. Когда же соображает, начинает истошно верещать о том, что и так всем присутствующим известно — не виноват он ни в чём — и пытается прорваться мимо Диана, но тот хватает его за руку и беспощадно её выворачивает.
Справиться с одним хиляком Диан в состоянии и сам, так что единственная помощь Ёна в этом задержании заключается в том, что он вовремя отходит и не мешается, когда тот выводит арестованного.
Парень возмущается всю дорогу до отдела. Ему сообщили причину задержания, однако он повторяет один и тот же вопрос: «За что?»
— Зачем потащил с собой? — Ён наблюдает в боковое зеркало дальнего вида, как растворяется полуразрушенное здание, в котором они побывали.
— Приказ такой, — даже не пытается подсластить горькую правду Диан. — Надо показать, что и ты к делу руку приложил. В смысле, помогаешь с расследованием.
«За что?»
Ёну ответить нечем. Снова накатывают жгучий стыд и желание провалиться сквозь землю. Сразу и не разберёшь, из-за чего именно: из-за того, как старательно отец пытается сделать из него героя, или из-за того, что сейчас на заднем сиденьи машины с ними едет в качестве преступника невиновный человек.
«За что?»
Диан снова берётся за электронную сигарету, косится на Ёна и снова прячет её.
— Разрешение просрочил? — не понимает его нерешительности Ён.
— При виде тебя сразу бросить хочется.
— Спасибо. — Ён откровенно принимает слова напарника за оскорбление. — Хоть на какое-то полезное дело сгодился.
— Просто возрастом… да вообще поведением напоминаешь… — Диан трясёт головой, но продолжает. Раз сказал «а», говори и «б». — Напоминаешь человека, который терпеть не может, когда я… — он указывает на карман, где лежит сигарета, и быстро возвращает руку на руль.
«За что?»
— Ух ты! И кто тот человек, что нагоняет на тебя ужас?
— Да не ужас, — улыбается Диан, но быстро становится самим собой. — Просто в детстве…
— В детстве? — перебивает Ён, не в силах сдержать замешательство. — Ты был тем ещё сорванцом, оказывается!
Как-то не клеятся описания Диана с той фотографией зашуганного мальчика.
— Да я просто… Чёрт! — чертыхается Диан, тормозя недалеко от участка. — С чего такая толпа?
Ён вытягивает шею, чтобы приглядеться повнимательнее. Действительно, здесь и репортёры, и обычные люди — все недовольны, гневно выкрикивают — Ён как следует расслышал только «Позор!» и «Наказать настоящего убийцу!»
Диан разворачивает машину, и вскоре они заводят пойманного парня через запасный вход. В участке все стоят на ушах и вернувшихся с задержания не замечают.
— Что здесь стряслось? — Диан заталкивает «преступника» в КПЗ. Замок на дверях защелкивается и пищит; программа сообщает о том, что под наблюдением находится один взрослый человек, и обсуждения резко затихают. — Нас не было от силы час, а у вас тут конец света какой-то.
Ён тем временем подходит к своему столу и, схватив канцелярский нож, вскрывает коробку. Не удивительно, что посылка такая лёгкая. На дне получателя ждут лист бумаги и флешка. Флешка. Что за допотопность? Даже старики таким не пользуются.
Ён на автомате суёт её в карман, а письмо берёт и бегло читает. Глаз цепляется за фразу: «За сим я, известный в городе как Великий Гао, оставляю свою последнюю волю…» Ёна резко бросает в пот.
— Синхронизация завершена, — сообщает Борд. — Установлена личность с балкона.
— Какая личность с балкона? — не сразу соображает Ён. — Кто? — Снова читает он про себя злосчастные строки. Не от руки написаны. Ох, не внушают они доверия. Кто угодно мог напечатать эти обычные буквы, образующие однако страшные слова.
— И Бан, — отвечает Борд.
— Кто? — Информации так много, что Ён в ней теряется.
Он не успевает разобраться что к чему — его трясёт за плечо начальник Пон.
— Ты слышишь? — раздражённо бормочет он, а затем показывает на новостной экран участка.
Там идёт ролик, в котором показывают знакомые Ёну кадры, правда, с иного ракурса. Из салона, только от лобового стекла машины. Парень, чьё
