Алло, милиция? - Анатолий Евгеньевич Матвиенко
Девушки усадили гостя на самое почётное место — на кровать Марыли прямо напротив чёрно-белого чуда советской техники. Разумеется, Настя и Варя оказались справа и слева. Егор уже не первый раз замечал взгляды, которые каждая из девушек кидала на соперницу, и откровенно сожалел, что внёс раздор.
Предлагать им шведский вариант на троих бессмысленно. Для воспитанных в СССР это слишком большой культурный шок.
— Кто это поёт? Что за зарубежная эстрада по-русски?
Варя даже отодвинулась от негодования.
— Анна Герман! Битлов знаешь, Аббу тоже, а Анну Герман нет? Она же из Польши!
— Офицеры из Западной группы советских войск говорят: курица не птица, Болгария и Польша не заграница, — он тотчас добавил: — А песня душевная, и поёт она хорошо.
Затем начал извержение «Вулкана любви» югослава Джордже Марьяновича, а Егор, воспользовавшись вулканической звуковой завесой, шепнул на ухо Насте:
— С вами хорошо. Но я хотел побыть с тобой одной.
Та ничего не ответила, но после окончания парада шлягеров социалистической эстрады под каким-то предлогом выскользнула за дверь, Егор через минуту тоже вышел.
Она ждала.
— Все парни из моей комнаты свалили, я один.
— Хорошо. Но ничего не будет.
— Правда? А я всё же рассчитываю на один комсомольский поцелуй.
Он взял её за пальцы и повёл вниз.
[1]Кто-нибудь, послушайте историю, в которой я всё расскажу о девушке (англ.)
[2]На самом деле, Брежнев лично поздравлял граждан СССР последний раз в 1980 году.
Глава 8
Студенты вернулись только к полудню, помятые, но вполне довольные.
— Как сходили?
— Клёво, — похвастался Гриня.
— По бабам? Гол забил?
— Сразу не удалось. Зато было много острых моментов у штрафной и отличный задел на ближайшее будущее. А ты? Скучал один?
Егору стало смешно.
— Вы меня оставили одного в свободной комнате среди десятков пьющих компаний, в которых не менее половины — девчонки… Гриня, ты себя слышишь?
Сосед, скинув пальто, наклонился над подушкой Егора.
— Рыжий недлинный волос колечком. Та, о ком я думаю?
— Считай, что зачёт по осмотру места происшествия сдал. Но ты же не будешь свистеть на каждом углу? А то пасть порву, моргалы выколю, потом занесу комсомольское взыскание в печень.
— В печень — это хорошо, — согласился Гриня, присев на свою койку. — Парни, скинемся на вечерок?
По постным лицам четверокурсников было видно: свободные ресурсы кончились. За роскошь празднования Нового года придётся расплачиваться чёрной трёхдневкой перед стипендией, когда на последней сосиске, вывешиваемой в пакете за окно на мороз для сохранности, делаются три насечки: кусок на сегодня, на завтра и на послезавтра. Подъедается хлеб, в студенческих столовках выдаваемый без счёта, надо лишь оплатить чай без сахара за одну копейку. Страждущие бесконечно бродят по этажам и заглядывают в комнаты к более запасливым: не завалялось ли там что-то. Фраза «одолжи трёху до стипендии» висит на коридорах общаги как дым в курительной комнате.
— Я проставляю, — смилостивился Егор. — С вас — нарыть какой-то закусон и метнуться кабанчиком в гастроном. Но — вечером. Ещё дел полно.
Строго говоря, бухать в этой компании его не тянуло. Но трое парней, в принципе — неплохих, будут делить с ним кров до окончания госов. И надо как-то исправить ущерб, нанесённый их взаимоотношениям заносчивостью прежнего Егора.
Долговязый Паша недоверчиво произнёс:
— Ты тоже будешь?
— Ну, если ты надумал делить поллитру на троих, то облом. На четверых. Да. Буду. Что смотришь? И самому правильному иногда надоедает быть правильным.
Правда, в дальнейшем он оправдал репутацию себя-прежнего, так как практически весь день провёл на койке, штудируя УК, УПК, Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу, сборник образцов процессуальных документов. Наверно, он был единственный в общаге, кто посвятил подобным занятиям 1 января. Даже те, у кого в первый будний день начиналась сессия, этим не страдали и продолжали отдыхать.
Егор пролистал конспект по криминалистике. Принципы все те же, что и в Российской Федерации, но с техническим оснащением разница в сорок лет — это пропасть. О генетическом анализе биологических образцов можно не заикаться. В лучшем случае — группа крови.
Кстати, о почерковедении… Он попробовал воспроизвести каллиграфические буковки конспекта и признал: жабры коротки. Такой аккуратности не добиться. Заодно потренировал подпись. Вместо привычной «Евс» и размашистой зюзи пришлось полностью выводить «Е.Е.Евстигнеев» и вензель, похожий на родовой герб.
За этим занятием его застала Настюха. Она только сунула конопатую рожицу в дверь, как Егор подскочил и вышел к ней на коридор, оставив Комментарий к УПК подмышкой.
— Учишься?!
— Я же заучка. Знаешь мою репутацию?
— Ещё бы! Местами довольно скверную. Ночью ты был вообще очень плохой мальчик.
Не оспаривая, он оглянулся, убедившись, что в пределах видимости ни души, и мягко поцеловал её в губы.
— Ты такая красивая!
— Да ну… Не накрасилась ещё.
Она соврала. Косметика была, только не столь кричащая, как в новогоднюю ночь.
— Зато ты не пытаешься скрыть конопушки. Ты — моё самое яркое солнце в зимний день.
— Что, правда?
— Век воли не видать.
— Да ну тебя…
— Лучше скажи, придёшь, когда ребята свалят? Если нет, пожалуюсь в комитет комсомола филфака: поматросила и бросила.
Настюха аж рот раскрыла от такой постановки вопроса, потом прыснула.
— Зависит от твоего поведения. В Мраморный зал придёшь?
— Если ты приглашаешь, разве есть у меня выбор? Ты же всегда стремишься командовать.
Она иронично приподняла бровь.
— Ночью же подчинилась тебе?
— Но только потому, что была в юбке. Эти джинсы, наверно, на тебя натягивает вся комната и она же снимает, я бы один не справился. Жмёт?
— Красота требует жертв. Зато тебе нравится — вижу. До вечера!
Она удалилась, чуть покачивая тонкими бёдрами, между которыми остался небольшой просвет. Егор, глядя вслед, почувствовал напряжение. А ведь после ночного приключения прошло совсем немного времени, и так тянет повторить…
Вот она, ловушка для парней. Хочется регулярно — давай жить вместе. А это уже семья. Быт. Дети. И зачастую совершенно не до секса.
Настя ни словом не обмолвилась о браке, как и вообще о продолжении отношений. Ни к чему не обязывающая встреча свободных людей. Но о чём думает в самом деле — попробуй угадай.
К
