Труп в доме напротив - Анна Викторовна Дашевская
Включённый компьютер мигал зелёным глазом, сообщая, что есть почта. Алекс взглянул, от кого письмо, и удивлённо поднял брови:
— Однако! Новый клиент просит о встрече завтра во второй половине дня. Мы ещё по этому делу не отчитались… Ладно, это потом. Рассказывай.
— Для начала — пришла информация из Нью-Амстердама. Если помнишь, именно оттуда Елена и Оскар отправлялись в Старый свет почти три месяца назад.
— Три месяца? Вроде бы в Москве они пробыли не так много.
— Начали с Люнденвика, оттуда перебрались в Лиссабон, потом в Монакум и закончили Венецией. Из Венеции уже прибыли сюда. Так вот, в Нью-Амстердаме и ещё пяти городах Нового света господину Мейзенштольму принадлежат довольно крупные антикварные магазины.
— Вообще антиквариат или на чём-то специализируется?
— А есть разница?
Алекс покрутился на стуле, потом воскликнул:
— Ага, вот! — И достал из книжного шкафа старую чернильницу из помутневшего хрусталя, оправленного в металл. Серебряные фигурки грифонов, мантикор и ещё каких-то чудовищ щеголяли золотыми гербами на спинах. — Вот это принадлежало моему деду. И по совести говоря, это не антиквариат, а просто так… ретро. А вот, например, чиньская фарфоровая ваза, пожалованная тому же деду императором Сянь-ди Ичжу справедливо может считаться антикварной, её и на аукцион какой-нибудь не стыдно было бы выставить. Поэтому и спрашиваю. Большинство магазинчиков, торгующих стариной и подделками под неё, продают и покупают всё: хоть рукописи, хоть бронзовые статуэтки, мебель или монеты. А есть специалисты в какой-то определённой области.
— Понял, — инспектор почесал затылок. — Ничего об этом не написали, но магазины, судя по всему, серьёзные. Общий годовой оборот достигает полутора миллионов дукатов…
— Нехило.
— То-то и оно. За такие деньги могут убить и не поморщиться…
— Убить могут и за кисет с табаком, если окажешься не в том месте не в то время, — возразил Суржиков.
— Тоже верно. Ладно, будем узнавать о специализации магазинов, хотя это может и не понадобиться, — сказал Глеб, делая таинственное лицо. — Мы прочитали текст на загадочном листке.
— И?
— Софья была права, это написано на порто. Там перечислены названия книг и имена. Ну, например, так… — он вынул из кармана листок и прочитал: — «Аттические ночи» Авла Геллия, Альд Мануций 1515. И через тире — Ренато Феррейра Сильва.
Суржиков присвистнул.
— Ого! Да если они собирались купить или продать такую книгу, там речь шла не об одном миллионе!
— Поясни, — нетерпеливо потребовал инспектор.
— Одни из самых дорогих книг в мире — издания венецианской типографии Альда Мануция. Я боюсь даже представить себе, сколько это может стоить…
— А вот ещё, например: «Готская руническая письменность и основанные на ней заклинания подобия», Симеон Метафраст Никейский, Эльзевир, 1558. И имя владельца, может? Карл-Август Вильфхельм. Или это покупатель?
— Проверить, кто это такие, не удалось?
— Пока нет. С адвокатом я встречаюсь завтра, вот, может, что-то узнаем.
— Слушай… — Алексей помедлил, но всё-таки сказал: — Я бы хотел присутствовать при беседе с ним.
— В каком качестве? Ты ж понимаешь, с этой публикой шаг вправо или влево — и дело рассыплется, словно сухой горох.
— Хотя бы за стеклом. Если что, я тебе вестника пришлю, или ещё как подскажу… Во сколько ты его ждёшь?
— Не знаю пока… Ладно, тьма с тобой, сообщу о времени встречи. Придумаем что-нибудь.
— Вот и отлично. Тогда расходимся до завтра.
И Верещагин вздохнул, будто сбрасывая с плеч всю тяжесть этого длинного дня.
ГЛАВА 5
2 мая 2185 года от О.Д
«Печально все же, — вновь заговорил де Тревиль, — что в такое злосчастное время, как наше, самая чистая жизнь, самая неоспоримая добродетель не может оградить человека от позора и преследований»
(Александр Дюма, «Три мушкетёра»)
Госпожа Джаванширова была рассеянна и задумчива. Впрочем, не настолько, чтобы не прочесть со всем вниманием предоставленный ей отчёт. Дойдя до последней страницы, она высоко подняла брови:
— Серебряный лес? Что, серьёзно?
— Абсолютно, — подтвердил Алексей.
— Ну что же, прекрасно. Надо полагать, сосватал его туда Виталион, но значения это не имеет. По крайней мере, я могу с чистой совестью сообщить детям, что о здоровье их отца позаботятся наилучшим образом, — она открыла ящик письменного стола и достала пару приятно звякнувших мешочков. — Ваш гонорар и некоторая… премия. Разумеется, о конфиденциальности вас предупреждать не нужно.
— Разумеется.
— Вот и хорошо… — откинувшись на спинку кресла, женщина прикрыла глаза. — Я говорила с Агнессой…
Верещагин слегка напрягся. Подруги-то они подруги, но правило «никому ни слова» он нарушил. Правда, и не жалел об этом нисколько.
— Вы считаете, я… э-э-э… превысил свои полномочия?
— А сами вы как думаете? — она замолчала, глядя на собеседника. Вдоволь выдержав паузу, рассмеялась и похлопала детектива по руке. — Я не в претензии. Княгиня уже выяснила источник моих неприятностей… я говорю о головных болях, конечно. Да, выяснила и приняла меры к тому, чтобы это не повторилось. Тем не менее, передайте, пожалуйста, госпоже Полянской, что я жду её вечером, как мы договорились.
— Благодарю вас, Марина Владимировна, — Алексей встал.
— Это я вам благодарна. И, если позволите, буду вас рекомендовать.
Посвистывая, Верещагин сбежал по лестнице, подумал секунду и повернул в сторону кухни.
— Скажите, где бы мне найти Варвару Ермолаевну?
— Кого? — удивилась кухарка. — Да у нас нету таких, и не было сроду.
Прогулочным шагом дошёл он до банка, положил содержимое одного из мешочков, восемьсот двойных дукатов, на свой счёт. Второй же целиком отправился в банковскую ячейку. Само собой, Алекс в него заглянул и с удовлетворением обнаружил такую же сумму, но в золотых монетах по пятьдесят дукатов. Дружески распрощался с гномом, обслуживающим клиентские ячейки и отправился домой, заглядывая в витрины магазинов и с удовольствием не думая ни о чём.
Новый клиент постучал в дверь минута в минуту, ровно в два часа дня. Верещагин как раз уселся за стол в приёмной, поставил на него чашку кофе и положил последний номер журнала «Катера и яхты».
— Ага, — сказал он с удовлетворением. — Кого-то припекает…
Встал и с удивлением почувствовал, что открывать не хочется. Вот просто даже к двери подходить нет никакого желания.
— Интересно… — протянул он. — Аркадий!
— Да, хозяин! — раздалось с подоконника.
— В разговор не вмешивайся, но, если вдруг что — у тебя ж есть собратья в здании городской стражи? — с подоконника раздалось гордое хмыканье. — Вот сразу им передай, чтобы сообщили, что происходит секунд-майору.
— Это беролаку что ли?
— Секунд-майору, — повторил Алексей с нажимом. — Звереву Сергею Ивановичу.
В дверь застучали с новой силой, и он пошёл открывать.
Мужчина, стоявший
