Глен Кук - Золочёные латунные кости

— Хорошо. Выкладывайте, наконец, прямо и честно. Что вы хотите?

— Я не хочу быть в опале. Думаю, Принц Руперт не доверяет мне после того, что было с гигантскими жуками.

— Ещё бы. Кроме того, это связано с секретной лабораторией.

— Я знаю. И понимаю, почему он может думать, так как он думает. Но это не меняет того, что я чувствую. Я хочу, чтобы вы помогли выяснить, что же происходит на самом деле.

— Хорошо. Вы волнуетесь за свою дочь. Но почему бы не отойти в сторону и не позволить профессионалам делать свою работу?

В ответ она промолчала.

— Ага. Вы не просто обеспокоены. Хотите быть на шаг впереди, так, чтобы снова прикрыть её. Даже если она стоит за самым ужасным за последние годы преступлением.

— Да. Отчасти.

— Тогда Принц Руперт правильно сделал, что отправил вас в опалу.

— Она мой ребёнок, Гаррет. Я не могу позволить ей…

— Но и покрывать её всё время вы тоже не сможете. Если она не разберётся в концепции последствий, то будет постоянно попадать в беду. Вы видели, что было внутри того склада. А ещё шесть человек погибли за два дня. Вы не сможете оправдать или скрыть подобное.

Она пожала плечами. Она была рядом с точкой, когда многие женщины превращаются в водопроводные станции, но сдержалась.

32

Меня как обухом по голове оглушило.

— Ты вспомнила о ней, когда увидела чучело медведя.

Она призналась:

— Ваша коллега крысючка, мне кажется, дала вам гораздо больший отчёт, чем вы мне рассказали.

— Палёная работала на Белинду Контагью. Она ведёт дела самостоятельно. Я больше здесь не живу, и вы это знаете. Вы же проверили это.

Она кивнула.

— Тогда вы знаете, какова доля моего участия во всём этом.

— Вы на самом деле нянчитесь со своим другом.

Я кивнул.

— Но разве вы не хотите знать, кто совершил это?

Я снова кивнул.

— Но к старости я стал более терпелив. Я ничего не буду делать, пока Морли не поправится. Если гвардия или Синдикат не разберутся с этим делом к тому времени, тогда будет видно, может, и мы займёмся им. Мне кажется странным, что вы настаиваете на мести, вы же опасаетесь, что ваша дочь может быть замешана в этом.

— Я не знаю, что делать. Боюсь, что это дело мне не по зубам. Вы единственный, из тех, кого я знаю, занимаетесь подобными делами.

Я поверил ей. В том числе в то, что она наймёт меня, если я смогу отправиться сразу к ребёнку, которого она так хотела защитить. Она будет защищать её все свою жизнь.

— То есть, вы хотите бросить вызов принцу, ради Кеванс, и это притом, что сейчас лучше всего было бы позволить событиям идти своим чередом.

— Я не знаю, что и как мне делать! Всё, что я умею делать, это быть Седлающей Ветер, Неистовым Приливом Света. Это я могу делать. Я могу уничтожить вражеский полк. Я могу разрушить замок. Но я так и не узнала, как воспитывать дочь. Я никогда не сталкивалась с обычным миром. Барат следил за тем, чтобы я полностью сконцентрировалась на развитии своего дара.

Я хотел спросить про её отца, но решил, что ей будет неприятная эта тема.

— Давайте вернёмся к моменту, когда вы решили, что Кеванс, — или Клика, — могут быть замешаны в этом.

Я топтался по уже утрамбованной тропинке, но она, кажется, все ещё пыталась утаивать часть правды.

— На том складе. В той комнате. Чучело принадлежало Кеванс, хотя я и не видела его много лет.

— Вы уверены?

Я напомнил себе, что самое простое и самое очевидное объяснение, как правило, единственно правильное.

— Были другие вещи, которые напомнили мне о Клике. Руперт тоже это почувствовал.

То есть, она успела повидаться с Принцем.

— Вы должны поговорить с Кеванс. Как женщина с женщиной, и без драм. Потом снова с Рупертом. Будьте честны с ним, и он будет честен с вами, если он, на самом деле, вам друг. Вы можете даже обсудить это с Баратом. Сейчас вы действуете на основании эмоций, в основном из страха. Вам нужна полезная информация. И вы должны решить, как вы относитесь к самому преступлению, независимо от причастных к нему лиц.

— Я надеялась, что вы соберёте информацию.

Она не услышала меня.

— Не вставайте на тёмную сторону в этом деле. Это просто уничтожит вас.

Она стиснула зубы, похоже, собралась поупрямиться.

— Поговорите с ними. Вы должны знать, как далеко наверх они готовы пойти в своих поисках того, кто создал эту лабораторию. Холм, наверное, сейчас похож на разворошённый муравейник. Злобные людишки собираются начать протыкать стога сена и переворачивать камни.

По выражению её лица было видно, что она не обращает внимания на реакцию людей даже из своего социального слоя. Эти люди владеют жуткими и смертельными видами неконтролируемого другими колдовства.

— Вы точно не будете помогать мне?

— Я не могу. Не в той форме, как вы желаете, и не в том объёме, как хотелось бы. Я должен оставаться здесь с моим другом. Это касается моих внутренних принципов. Я здесь, несмотря на то, что это может означать конец моих отношений с женщиной, которая…

Она перебила меня. Её это не интересовало.

— Хорошо. Я не буду ставить вас в трудное положение. Сама начну поиски, а вас буду использовать качестве резонатора. Только скажите мне, что и как делать.

Тут я вздрогнул, внезапно ощутив, что мы не одни здесь. Я почувствовал призрачное веселье внизу.

— Я уже говорил вам, самое главное, разговаривайте с людьми. Честный диалог может уберечь нас всех от массы проблем.

Ей не нравилась эта идея.

— Если решитесь на это, нужно будет забыть про свои причуды. Вам придётся собрать всё свое мужество и пойти навстречу. Обещайте мне, что вы поговорите с Рупертом, Баратом и Кеванс, и, если получится, то уже завтра.

Я почувствовал прикосновение призрачного одобрения.

Интересно, смог бы я, как Покойник, сидеть в центре паутины и руководить полевой работой, одновременно вышивая крючком кружевные салфеточки.

— Ладно. Я не могу выйти отсюда, но готов помочь в другом. Вы готовы платить за это деньги?

— Столько, сколько потребуется.

— Успокойтесь. Эмоциями ничего не решить. Кроме встречи с Принцем, Баратом и Кеванс нужно ещё кое-что сделать.

Напряжённость, с которой она слушала, немного смущала.

33

Меня пошатывало от недосыпания, когда я поплёлся вниз завтракать. Я оступился, потерял равновесие, и скатился бы по лестнице, если бы не успел взмахнуть правой рукой и уцепиться за левую сторону перил. Когда Палёная появилась у лестницы, я в смущении лежал на животе и дрожал от боли в ушибленном колене.