Кир Булычев - Встреча тиранов (сборник)

И тут же в воротах блеснуло пожаром. Шел стражник Романа с факелом. Роман быстро шагал следом. Он спешил. Ятвяги вскочили на коней и охали чуть сзади, словно стерегли пленника. Роман был так бледен, что Анне показалось, что лицо его фосфоресцирует. Анна отпрянула за угол — человек с факелом прошел рядом. И тут же — глаза Романа — близко, узнающие…

— Магда! Ты ко мне?

— Да, — сказала Анна, прижимаясь к стене.

— Дождался, — сказал Роман, — пришла голубица.

— Торопись, боярин, — сказал ятвяг. — Князь гневается.

— Йовайла, проводи княжну до моего дома. Она будет ждать меня там. И если хоть один волос упадет с ее головы, тебе не жить… Дождись меня, Магдалена.

Ятвяг дотронулся рукоятью нагайки до спины ученого.

— Мы устали ждать, — сказал он.

Свет факела упал на труп сумасшедшего.

— Магда, я вернусь, — сказал Роман. — Ты дождешься?

— Да, — сказала Анна. — Дождусь.

— Слава богу, — сказал Роман. Уходя к терему, он обернулся, чтобы убедиться, что стражник подчинился его приказу. Стражник, не оборачиваясь, шел по переулку.

Он крикнул:

— Ворота не закрывайте, меня обратно послали. — И добавил что-то по-литовски. Ворота, готовые уже закрыться, застыли — оттуда выглянуло лицо другого стражника.

Нет худа без добра, подумала Анна. Не надо придумывать, как войти в дом. Он был готов увидеть Магду. И увидел.

24

Литовец проводил Анну до дверей. Два других стражника смотрели на нее равнодушно. В эту ночь их было трудно удивить.

Заскрипели доски дорожки, стражник поднялся к двери, толкнул ее и крикнул внутрь.

Анна ждала. Зарево немного уменьшилось, зато в противоположной стороне небо начало светлеть, хотя в городе было еще совсем темно.

Изнутри донеслись быстрые шаги, и на порог выбежал, ковыляя, шут. Он остановился в двери, вглядываясь.

— Пани Магда? — Он не верил своим глазам.

— Пан Роман сказал мне ждать его.

— Не может быть, — сказал шут. — Ты должна спать. Ты не должна была сюда приходить. Ни в коем случае! Пока ты в тереме, он не убежит, неужели не понимаешь? Ну почему ты не спишь? Ты же выпила зелье? Ах, теперь ты в его руках…

Анна подумала, что о зелье ей, как польской княжне, знать не положено. Но выразить интерес нужно.

— Какое зелье? — спросила она.

— Проходи, княжна, — сказал шут. — Не слушай дурака. Иди, сыро на улице стоять…

Он протянул слишком большую для его роста руку, и Анна послушно взяла ее за сухие пальцы и пошла в горницу.

Люк в подвале был закрыт. До Кина всего несколько шагов.

— Иди сюда, — сказал шут, открывая дверь во внутренние покои. Но Анна остановилась в первой комнате.

— Я подожду здесь, — сказала она.

— Как хочешь. — Шут был удручен. — И зачем ты пришла?… — повторил он.

— Кто разбудил тебя?

— Я пришла сама, — сказала Анна.

— Неужели я ошибся?… Это же было зелье, от которого сама не проснешься…

«Он дал ей снотворного? Ах ты, интриган!» — чуть не вырвалось у Анны. Вместо этого она улыбнулась и спросила:

— А где же твой хозяин занимается чародейством? Здесь? Или в задней комнате?

Она прошлась по комнате, стуча пятками.

— Разве это так важно? — спросил шут. — Это уже неважно. Ты говоришь по-русски. Но странно. Говор твой чужой.

— Ты забыл, что я воспитана в Кракове?

— Воспитана? Чужое слово, — сказал шут. — Ты говоришь странные слова.

Люк изнутри откинулся.

Шут резко обернулся. Голова отрока появилась в люке.

— Ты чего, Глузд?

— Тот, литвин, бьется… боюсь я его… Погляди, Акиплеша.

— Прирежь его, — спокойно ответил шут.

— Нет! — вырвалось у Анны. — Как можно! — Она сделала шаг к открытому люку. — Как ты смеешь! — Она почти кричала — только бы Кин понял, что она рядом.

Шут ловко встал между люком и Анной.

— Тебе туда нельзя, княжна, — сказал он. — Не ведено.

— Эй! — раздался снизу зычный голос Кина. — Развяжи меня, скоморох. Веди к князю. Я слово знаю!

— Знакомый голос, — сказала Магда. — Кто у тебя там?

— Не твое дело, госпожа.

— Раб! — возмутилась княжна. — Смерд! Как ты смеешь мне перечить! — Анна не боялась сказать какое-нибудь слово, которого в тринадцатом веке не существовало. Она иностранка и не имела иного образования, кроме домашнего.

И в ее голосе загремели такие княжеские интонации, что шут опешил, а отрок буквально оторопел.

— С дороги! — повелительно сказала Анна. — Посмотрим, что скажет господин Роман, когда узнает о твоем своеволии.

И шут сразу сник. Словно ему стало все равно — увидит Магда пленника или нет…

Анна отстранила отрока и величественно спустилась вниз, в знакомое ей (но не польской княжне)скопление реторт, горшков, тигелей и других примитивных, но впечатляющих сосудов зари химической науки. Сильно воняло серой и кислотой. Кин сидел, прислонившись к стене. Анна подмигнула ему, а Кин, видя, что отрок с шутом задержались наверху, нахмурился и проворчал сквозь зубы:

— Еще чего не хватало!

— Так вот ты где! — возмущенно проговорила княжна, глядя на Кина. — Почему ты связан? Что они с тобой сделали?

— Госпожа, — сообразил Кин, — я плохого не делал. Я пришел к господину Роману от вас, но меня никто не стал слушать.

Анна обернулась. Отрок стоял у лестницы, шут на ступеньках. Они внимательно слушали.

— Do you speak English? — спросила Анна. (Вы говорите по-английски? (англ.))

— Yes, a little, — сказал Кин. (Да, немного. (англ.))

— Нам нужно их убедить, — продолжала Анна по-английски.

— Молодец, — ответил Кин. — Я тебе помогу.

— Развяжи его, — приказала Анна отроку. — Разве ты не видишь, что он мой слуга?

Отрок был послушен.

— Сейчас, госпожа, — сказал он. — Сейчас, но господин…

— Господин сделает все, что я велю.

Отрок оглянулся на шута. Тот спустился в подвал, сел за стол.

— Делай, — мрачно сказал он. — Делай, господин сделает все, что она скажет.

— Где твой возлюбленный? — спросил Кин по-английски.

— Не смейтесь. Роман с князем. Они обсуждают вопросы обороны.

Кин поднялся, растирая кисти рук.

— Я пошел! Мне надо быть с ним. А тебе лучше вернуться.

— Нет, я останусь. Роман просил меня остаться. Я могу помочь вам, когда вы вернетесь.

— В случае опасности помнишь, что делать?

— Разумеется, — сказала Анна по-русски. — Иди к Роману, береги его. — Затем она обернулась к отроку: — Проводи моего слугу до выхода. Чтобы его не задержали стражники.