Король Восточной долины - Татьяна Андреевна Бердникова
Блондин быстро, очень остро улыбнулся. Поведение Треса, Карвера, как он теперь предпочитал называть себя, вполне соответствовало тому, что помнил парень, и это следовало как-то исправить.
— Не наглей, босс. Я рассказал Диксу все, что рассказал мне ты, но он хочет услышать рассказ от тебя лично. С моих слов ему многое оказалось непонятно.
Парень фыркнул, недовольно передергивая плечами. Повторять двадцать раз одно и то же ему порядком осточертело.
— Что тебе непонятно, Гилберт? — он чуть нахмурился, вглядываясь в собеседника, — Какая часть моего рассказа вызывает удивление? Если хочешь уточнить, какими словами мне было сообщено об оставшейся у меня половине жизни…
Диксон вскинул руку, прерывая собеседника.
— К словам дикарей у меня претензий нет, Карвер. Мне любопытна чаша… — он склонил голову набок, повторяя несколько нараспев, — Хрустальная чаша на далеком Севере… Я слышал что-то о ней, но отнюдь не уверен, что это та же самая посудина. Ты можешь описать ее?
Молодой человек в раздумье покусал губу. Описывать предметы он умел не слишком хорошо.
— Да она… ну, такая… — он неловко взмахнул руками, — Скорее на вазу похожа. Глубокая, высокая, стоит на полу на какой-то хрустальной подставке, типа ножки у бокала… ммм… Да, знаешь, по форме напоминает вазочки, в каких подают мороженное! — обрадованный пришедшим на ум сравнением, парень заулыбался, — Только гораздо, гораздо больше! Ну, и в ней всегда должна быть только вода.
Шон внезапно нахмурился. Утренние события в его памяти были еще свежи, воспоминания теснили одно другое, выпихивая на поверхность одно, единственно правильное.
— К хрустальной чаше подошедший… — забормотал он, — Судьбу увидит в ней вовек…
Повисло молчание — все смотрели на Рэдзеро, ожидая продолжения; блондин, морщась, вспоминал.
— Судьбу увидит в ней вовек, — он воодушевленно кивнул и продолжил:
— И изменить ее не сможет никто –
Ни зверь, ни человек.
И только тот, кому судьбою
Из тьмы подняться суждено,
К ней подойдет и, не колеблясь,
Он в чашу выплеснет вино.
— И тем возвысится над всеми, — Гилберт, ощутимо помрачнев, неспешно поднялся на ноги, не сводя со старого друга пристального взгляда, — Откуда в твоей голове эти строки, Шон?
— От одного молодчика, посланного Ди-Ре, чтобы вежливо попросить меня покинуть особняк Треса, — Рэдзеро ухмыльнулся, было, однако, мгновенно вспомнив, что в гостиной они находятся не одни, перевел виноватый взгляд на родителей молодых людей, — Извините, вам, должно быть, неприятно все это слышать.
Райдер, слушающий разговоры своих необычных и неожиданных гостей с любопытством, легко махнул рукой. С его точки зрения, ничего страшного в них не было.
— Напротив, даже интересно. Вы знаете, что это за чаша, мистер Диксон?
Дикс упрямо мотнул головой. Рассказывать, не будучи до конца уверен в своих словах, он не любил.
— Мне нужно поискать дополнительную информацию, без нее я не могу дать исчерпывающий ответ. Может, эта чаша и не та. Может, глупое стихотворение не имеет никакого отношения к тому, что случилось с Карвером… Тем более, что мне непонятен тот круг, что явился тебе из нее, — он нахмурился, устремляя взгляд на задумчивого Треса, — Сможешь описать… или, может, нарисовать его?
— Нарисую, — отстраненно отозвался парень и внезапно решительно поднялся на ноги, — Хорошо. Ты поищешь дополнительную информацию о чаше, Дикс, а я нарисую тот круг, что явился мне. Потом сопоставим узнанное. А сейчас, Шон… — он обернулся, взирая на экс-подчиненного на редкость серьезно, — Могу я поговорить с тобой? Конфиденциально.
Диктор, откровенно изумленный вдруг вновь давшей о себе знать скрытностью бывшего босса, вежливо изогнул бровь и легко пожал плечами.
— Как скажешь. Мне, к слову, тоже необходимо переговорить с тобой, и тоже желательно наедине. Вы извините нас, — памятуя о вежливости, парень быстро улыбнулся мистеру и миссис Хилхэнд, — Когда все решится, обязательно поставим вас в известность, но пока… пока нам, пожалуй, и в самом деле лучше обсудить все тет-а-тет.
— За мной, — бросил экс-Кев и, ни на кого не глядя, решительно покинул гостиную. Рэдзеро последовал за ним.
Райдер, проводив сына взглядом, негромко вздохнул, качая головой. Парень, только что казавшийся самым обычным, внезапно стал вновь выглядеть тем преступником, каким был когда-то — резким, решительным, привыкшим подчинять себе других и не привыкшим считаться с чужими интересами.
Нравится ему такой Карвер или нет, отец его пока не знал.
— Не обижайтесь на него, — Кевин, видя, что родители не слишком довольны, смущенно улыбнулся, — Он привык быть таким, привык так вести себя, ему трудно измениться сразу. Тем более, по-моему, его взволновали слова Шона о том молодчике, а вас пугать он не хочет.
Гилберт задумчиво покивал, не слушая могущих последовать ответов от родителей друга.
— Раньше он возглавлял всю преступную общину Чикаго, обзавелся соответственными замашками. Сейчас место его занимает Диктор, и многим это не по душе. Подозреваю, что Дьявол из Рейкьявика — один из них и, конечно, Карвер хочет узнать более подробно, чего ждать от него.
— Я даже думать не хочу, чего можно ждать от человека с таким прозвищем, — сумрачно отозвался Райдер Хилхэнд.
…Карвер зашел в небольшую комнату, где, как ему помнилось, играл когда-то и остановился. Сейчас здесь не было так ярко, как двадцать с лишним лет назад, не валялись игрушки на полу, — комната казалось заброшенной и, судя по всему, родители парня за эти годы так и не нашли ей достойного применения.
Шон, следовавший за экс-патроном, вежливо прикрыл за собой дверь и, немного склонив голову набок, окинул спутника долгим взглядом. Торопить его он не хотел, сам говорить тоже не спешил, но интерес, безусловно, испытывал.
— Это правда, что ты сказал? — Трес оглянулся через плечо и стало видно, что он мрачен, — Насчет молодчика, подосланного Ди-Ре?
Рэдзеро, моментально сообразивший, о чем хотел побеседовать бывший босс, посерьезнел сам, медленно склоняя голову.
— Да. Ди-Ре объявился в Чикаго, — он негромко вздохнул и, отойдя от двери, присел на маленький диванчик в углу комнаты, — Поговаривают, что Нью-Йорк ему наскучил и он решил подчинить себе еще один город.
— Мой город! — Карвер в крайнем негодовании прошелся по комнате и, остановившись возле окна, несильно дернул занавеску, раздраженно выдыхая. Шон, наблюдающий за ним, усмехнулся.
— «Твой город»? Я думал, ты больше не Трес.
— Я родился здесь! — отрезал парень, судя по всему, закипая с каждой секундой все больше, — Родился… и плевать, Трес я или нет, но этот город мой, он принадлежит мне, и я не позволю Дьяволу из Рейкьявика запустить сюда лапы! Он итак подчинил себе чуть ли не половину мира, все поклонились ему!
— Но не ты, — Диктор немного склонил голову набок, —
