Бывших мам не бывает - Кристина Юрьевна Юраш

– Любую, – махнула я рукой, обалдевая от своих талантов. Может, это от работы с детьми просыпаются экстрасенсорные способности?

Глава 34

Мама и няня должны быть экстрасенсансами. Иначе никак. Без гадания на цвете какушек на памперсах не обойдешься. Есть еще гадание на детском плаче! Это отдельный вид гадания. Самый сложный.

Но на сегодня сеанс был окончен.

Я обессиленно рухнула в подушки. Немного полежав, чтобы убедиться, что все закончилось, я стала закрывать глаза. Сон снова раскрыл свои пушистые и уютные объятия, дабы принять бренное тело няни и придать ей сил для завтрашнего морального забега.

– Няня! – послышался голос.

Сколько бы душевной доброты и любви не было в тебе, однажды ты почувствуешь, что внутри тебя живет чудовище, готовое рявкнуть и обидеть. Но задача мама и няни сдержать его, дать по мордасам и успеть раньше него, чтобы вместо злобного и уставшего: “Что надо? Да прекрати ты наконец! Сядь где-нибудь, займись чем-нибудь, найди себе заделье и дай поспать!” сказать…

– Да, мой хороший? – с улыбкой спросила я, видя как Тео мнется перед кроватью.

В этом и заключается искусство быть мамой и няней. Но, увы, не всем дано.

– Эм… Забыл, что хотел тебе сказать, – смутился Тео, собираясь улететь. И тут же обрадовался. – А! Вспомнил! У цветков сколько лепестков?

– Эм… – как-то сразу не сориентировалась я.

Я просто что-то нарисовал, и думаю, что это – цветок! – заметил Тео.

– Эм… По- разному, – улыбнулась я.

Я тебе сейчас покажу! А ты скажешь, похоже это на цветок или нет! Мне кажется, что это больше бабочка! – рассуждал вслух юный художник. Он исчез, пока я лежала и понимала. Невыспавшаяся няня – горе в семье. Стоит только капельку, чуточку, на миллиметр ослабить внимание, как неприятности готовы! И ладно, если это разбитая кружка. Хуже, когда открытое окно и детский крик. Бррр!

– Вот! – послышался голос Тео, а он нес мольберт, как мудрое, доброе, вечное, с которого капала краска. Пришлось нести его через дверь, поэтому в комнату еще потянуло коридорным холодком.

– Ой! – обратил внимание Тео на картину. – Пока я нес оно расплылось! И теперь это точно не цветок! Это какое-то… Хм… Нянь! А что это?

Чудовище все еще порывалось, но я стиснула зубы, надела на него намордник и посмотрела на картину.

– Море, – заметила я, пока чудовище в наморднике скалило зубы.

– Точно! Море! – согласился Тео, унося шедевр.

Ясненько. Я так не высплюсь. Гостеприимное предложение хозяина стало казаться не таким уж и страшным. Умирать выспавшейся вдруг показалось намного приятней, чем жить невыспавшейся.

Я встала, направляясь в сторону коридора. В полудреме мне чудилось, что ступеньки куда-то проваливаются. Но я шла по ним вниз, в комнату хозяина.

– Пустите! – поскребла я, прислушиваясь к тишине.

Пришлось подождать, как вдруг дверь открылась, вспыхнув таинственными знаками. Я вошла в теплую сонную дрему чужой спальни. Лорд сейчас был прекрасен. Он стоял в съехавшей рубашке, сонны и такой уютный, что захотелось укутаться в него и укутать себя им.

Я робко вошла, видя что лорд Олатерн не сильно многословный.

– Надеюсь, вы не будете меня убивать? – робко спросила я, глядя в сонную серость чужих глаз.

– Я слишком устал, чтобы убивать, – произнес лорд, морщась.

Я направилась на свое прежнее место, но лорд опередил меня.

– Ложитесь туда, – буркнул он.

– Почему? – полушепотом спросила я.

– Я там нагрел, – вздохнул лорд Олатерн, сонно тряхнув головой.

Это было так мило, не смотря на то, что в голосе не было доброжелательности, что я невольно улыбнулась. Сегодня вряд ли меня убьют. Но если что-то будет не так, я ведь почувствую? Точно?

Мысли о том, что не заметить свое убийство будет сложно, успокоили меня окончательно. Я набросила на себя одеяло и уснула.

– Няня! Папа! – слышался отдаленный крик в дверях. – У меня холсты кончились. Кто-то стучался в нашу дверь.

Но я уже спала. И видела сладкие сны. Пограничной черты не было, поэтому я чувствовала, как прижимаюсь к вздымающейся от дыхания горячей груди. Меня обнимали, но я даже подумать об этом не успела, как провалилась в сон, словно в бездонную черную яму.

Утром я открыла глаза, видя рядом с собой чудовище! Моргнув пару раз, я присмотрелась. Чудовище, которое все еще спало, на поверку оказалось лордом Олатерном, выкрашенным в зеленый цвет. Камуфляжный лорд открыл сонные глаза, отодрал голову от подушки, а, пропитанные краской волосы остались стоять, как ирокез.

– Ничего смешного! – выдохнул лорд. – Посмотрите на себя…

Я? А со мной-то что? Я потрогала свои волосы, понимая, что и на меня краски не пожалели. “У меня холсты кончились!”, – вспомнила я, переводя взгляд на комнату. Буйство красок стекало по обоям. Настежь открытая дверь вела в такой же жизнерадостный коридор.

Я ощупала себя, видя, как лорд с зеленым ирокезом и полосами на лице от стекающей краски, направляется к зеркалу. Тоже щедро заляпанному краской.

В зеркале отражались два колхозных панка, которые собрались на сельскую дискотеку. Малиновая я с малиновым и немного желтым ирокезом. И зеленый с синим лорд. Так маленький “прессионист” решил расширить свою творческую сферу и поработать бодиартером. Платье было безнадежно испорчено. Но я едва подавила смешок, видя как чопорный лорд пытается пригладить волосы.

– Видимо, он унаследовал от меня дар некроманта, раз смог открыть дверь, – проворчал лорд, сплевывая краску. – А вы, зря смеетесь! Это – краска моей покойной супруги, которую я делал по ее просьбе. И ее почти ничем нельзя смыть, когда он засохла!

Глава 35

Опомнившись, я посмотрела на малиновый кривой ирокез, сохранивший форму подушки.

– Правда? – прошептала я, трогая на голове конструкцию.

– Нет, я шучу! – рявкнул нервный лорд, что-то усиленно листая в книгах.

То, что было на голове напоминало застывшую краску для волос.

– Можно, я воспользуюсь ванной? – спросила я, едва ли не отломав себе прядь.

– Можно, я воспользуюсь вашей нервной системой? Я не уверен, что смогу отмыть ее! – произнес лорд, хмурясь и что-то отчаянно высматривая на ветхих пожелтевших страницах.

Я вбежала в дверь, видя перед собой уютную и роскошную ванную. Белоснежная, необычной формы, ванна выглядела очень старинной. Золотые вентили повернулись, а из изогнутого крана хлынула вода. Я подставила руку, понимая, что вода холодная. Пока я попеременно вертела их, в воображении появилась картинка. Скромные похороны, все в черном, несут гроб со старушкой, а у нее волосы стоят розовым ирокезом.

Опомнившись, что уже с минут пять держу пальцы под водой, я начала их усердно тереть. Схватив душистое мыло с запахом духов, я мылила руки, как учил Мойдодыр. Мне кажется, что я сейчас услышу крики бактерий, орущих благим матом среди мыльной пены. Стоило мне поднести руку к крану и смыть, как я