Майк Резник - По следу единорога(полная версия)

— А зачем мне комната?

— Мне показалось, что вы хотите поспать.

— Я сплю на прямых и просыпаюсь на поворотах, — растолковал Уилтон-Смит. — Я не хочу, чтобы закралась даже b%-l подозрения, что я жульничаю.

— Так вы и едите на бегу?

— Конечно.

— Простите, что спрашиваю, но как, черт возьми, вас занесло на ездовую дорожку в Центральном парке?

— Хотел бы я и сам это знать, — признался Уилтон-Смит. — Я полагаю, что в Мельбурне мне следовало свернуть налево.

— В австралийском Мельбурне? Бегун кивнул.

— Загадочно, правда?

— Это еще слабо сказано, — согласился Мэллори.

— Что ж, я искренне насладился нашей небольшой беседой, но теперь я все-таки вынужден бежать.

— На вашем месте я бы купил карту дорог! — крикнул вслед Мэллори.

— К чему? — прокричал тот в ответ. — Все дороги ведут в Рим!

Когда бегун оказался достаточно далеко, чтобы не подслушать разговор, Мэллори повернулся к Мюргенштюрму.

— Ну, каково твое мнение?

— Дурак он, — тотчас ответил эльф, потом нахмурился и почесал в затылке.

— С другой стороны, он постоянно трудоустроен уже более четверти века, в то время как большинство воистину разумных людей из числа моих знакомых не может удержаться на работе. Я нахожу это весьма загадочным.

— Ничего особенного, в моем Манхэттене происходит то же самое.

— Неужели? Мэллори кивнул:

— Светлые умы способны решать большинство проблем мира, но как надеть одинаковые носки или сменить шину, остается выше их понимания.

— Как утешительно, — сказал Мюргенштюрм. — Я уж боялся, что это изолированный феномен.

— Увы, нет. — Мэллори снова зашагал на юг. — Давай-ка не будем задерживаться. В плаще или без плаща, на улице чертовски холодно.

— Может, снег окажется нам на руку, — с надеждой сказал эльф. — На нем могут отпечататься единорожьи следы.

— Если наш марафонец их не затоптал, — уточнил Мэллори. Они прошли еще с полмили, сгорбившись и пригнув головы против разгулявшегося ветра. Затем Мюргенштюрм тяжело плюхнулся на землю и заявил:

— Я дальше идти не могу. Я замерз, продрог и устал.

— И считаешь, что сможешь согреться, высохнуть и отдохнуть, сидя на земле во время вьюги? — саркастически поинтересовался детектив.

— Мне уже наплевать, — проронил Мюргенштюрм. — Пусть приходят завтра на рассвете искать меня. Но найдут только промерзшие останки благородного маленького эльфа, который никогда не желал никому зла.

— Неужели тебе не приходит в голову ничего такого, что поможет тебе воспрянуть духом?

— Абсолютно ничего, — многозначительно изрек Мюргенштюрм.

— Даже подружка?

— Ну… может быть.

— Послушай, — решился Мэллори, — если я отпущу тебя в постельку, ты как, сможешь сосредоточиться на деле, когда вернешься?

— О, абсолютно, Джон Джастин! — с энтузиазмом воскликнул эльф. — Теперь до меня дошло! Дело не в погоде. Причина всего лишь в моем обмене веществ.

— Хватит пускать слюни, а то подбородок отморозишь, — с отвращением бросил Мэллори.

— Я вернусь через десять минут. — Мюргенштюрм вскочил на ноги. — От силы через пятнадцать. — Он помолчал. — Может, двадцать.

— Кладем тридцать, и постарайся заодно выяснить что-нибудь о Липучке Гиллеспи.

— Правильно. Встретимся тут через полчаса.

— Надеюсь, ты не думаешь, будто я собираюсь стоять тут в снегу, дожидаясь, пока ты усладишься? — возразил Мэллори.

— А что собираетесь делать вы?

— Я сыщик, — ответил Мэллори. — Я собираюсь попытаться найти этого треклятого единорога.

— В своем Манхэттене вы никогда не были столь целеустремленны, — заметил Мюргенштюрм.

— В своем Манхэттене дела никогда не выглядели настолько черно-белыми. Всегда находились юридические казусы, смягчающие обстоятельства и моральные факторы. Тут все гораздо проще: нечто похищено злодеем, и мне платят за то, чтобы я это нечто вернул.

— По-моему, вы говорили, что предпочитаете свой Манхэттен.

— Я говорил, что понимаю свой Манхэттен, а это не одно и то же.

— Как же можно предпочесть то, чего не понимаешь?

— Я не понимаю форму. Содержание же весьма и весьма осмысленно.

— Не понимаю, о чем это вы толкуете, — произнес Мюргенштюрм.

— Тогда тебе есть о чем поразмыслить, пока ты охотишься за одной из множества своих чистых Любовей.

— А как мне вас найти, когда я закончу?

— Точно так же, как я пытаюсь найти Лютика. Ступай по моим следам.

— А если снег растает или вы войдете в помещение? — не унимался Мюргенштюрм.

— Найми сыщика, — проронил Мэллори, направляясь дальше по дорожке.

— Это не очень смешно, Джон Джастин.

— Если тебя это так волнует, можешь отложить свой роман и пойти со мной.

— Я пойду по вашим следам, — поспешно проговорил Мюргенштюрм и затрусил через парк к ярким огням Пятой авеню.

Проводив эльфа взглядом, Мэллори отвернулся и вновь зашагал по дорожке.

Не пройдя и полусотни ярдов, он оказался у небольшой $%`%"o-.) будки, занятой толстеньким коротышкой в цветастой спортивной куртке в золотую и зеленую клетку.

— Вечер добрый, сосед, — сказал коротышка с дружеской улыбкой.

— Привет.

— Ужасная ночь, правда? Мэллори молча кивнул.

— Не заинтересует ли вас чуток крема для загара, друг? — спросил коротышка.

— Вы шутите, верно?

— Друг, на свете есть три вещи, про которые я никогда не шучу, — это религия, блондинки по имени Сюзетт и бизнес. Тут речь идет о бизнесе. Я могу вам продать ящик с пятидесятипроцентной скидкой.

— Кой черт я буду делать с кремом для загара?

— Отправляйтесь на Ямайку. Устройте сафари в Африке. Держите его до лета в гараже. Смешайте его с водкой и тоником. Натирайте им полы. Друг, да вещей, которые можно сделать с ящиком крема для загара, купленного с большой скидкой, просто не перечесть!

— Забудем об этом. — Мэллори снова двинулся в путь.

— Для вас — скидка шестьдесят процентов! — настаивал коротышка, покидая будку и бегом догоняя детектива.

— Да сегодня новогодняя ночь!

— С Новым годом! — Коммивояжер извлек из кармана варган и сыграл на нем несколько нот. — Шестьдесят пять процентов, и это мое последнее предложение.

— Надеюсь, вы не всерьез рассчитываете продать крем для загара посреди метели.

— Да это же самое лучшее время для его продажи, — ответил коротышка, стараясь поспеть за детективом.

— С чего вы взяли?

— Сколько магазинов сейчас открыто? Скажем, сотен пять, — сам же ответил коммивояжер. — А сколько из них продают крем для загара? Ни единого! Если вам нужен крем для загара, вы волей-неволей придете ко мне.