Олег Бондарев - Мертвый кортеж

Я молчал, наблюдая, как руки Сай-Сая уверенно ваяют из незабудок маленький шедевр.

— Время покажет, детектив Гиллиган, — вручая мне второй букет, повторил гоблин. — Пока же мы можем только гадать.

Отсчитав нужную сумму, я передал деньги флористу, и на том мы расстались: Сай-Сай вновь уткнулся в журнал прибылей и трат, а я, держа по букету в каждой руке, вышел из магазина и пошел по бульвару на восток. Меня ждало городское кладбище и угрюмые гранитные плиты с именами родителей.

Шагая по Цветочному бульвару, я размышлял о ситуации в городе. После визита на кладбище у меня была запланирована очередная встреча с Кротовски, на которой мы собирались обсудить вечернюю операцию в порту.

— Каким образом груз оказался на борту корабля? — удивился я, когда зомби пересказал мне подслушанное. — Из резервации некромантов ведь можно добраться только по суше.

— Ну, видимо, Моукер решил перестраховаться, — предположил Бенджамин. — К примеру, он вполне мог привезти груз в тот же Гултенбург, а уже оттуда по морю отправить в Бокстон.

— Не слишком ли сложно?

— Возможно, игра стоит свеч, — пожал плечами зомби. — Конечно, Бессонное море таит в себе немало сюрпризов — вроде шторма с последующим затоплением всего груза, — но на суше проблем не меньше. Одинокого путника могут ограбить разбойники, а большой караван обратит на себя ненужное внимание властей и повлечет неизбежные затраты на провиант, содержание самоходок и запасных грайверов… В общем, мороки с сухопутными перевозками ничуть не меньше.

Слова Кротовски показались мне убедительными, и мы сменили тему.

Мой взгляд, самовольно скользящий по окружающим домишкам, случайно наткнулся на вывеску «Букетной долины». Неожиданно для самого себя я замер, будто в нерешительности, и, глупо хлопая глазами, уставился на нее.

Зайти?

Но зачем? У меня ведь уже есть два букета для родителей.

И все же я почувствовал, что не смогу пройти мимо. Что должен увидеть его, самолично убедиться, что новая надежда человечества жива и здорова.

— Добрый день, сэр! — воскликнул Кайл Мейси, лучезарно мне улыбаясь.

Он был, как всегда, слегка растрепан, но при этом светел и достаточно свеж. В силу возраста Кайл еще не обзавелся жесткой мужской щетиной; лицо его покрывал мягкий юношеский пушок, светлый и почти незаметный. Самое главное отличие этого парня от плеяды гоблинов, подумал я, заключается в его восторженном взгляде. Он хочет жить, любит жизнь и, кажется, не подозревает даже о миллиарде различных неприятностей, которые поджидают за ближайшим углом. Мейси еще не разочарован в окружающем мире, и хрустящие доллары со звенящими центами волнуют его не так сильно, как сама возможность творить. Он думает только о флористике, и потому его искусство лишено примесей обыденности и повседневности.

Именно в этом заключается его шарм, именно это стирает грань между ремеслом и магией и придает образу Кайла этакой «волшебности».

А люди ведь любят волшебство, не так ли?

— Чем могу помочь? — охотно спросил Мейси.

— Детектив, сэр! — сидящий в углу сержант, поняв, наконец, кто перед ним, отбросил в сторону свежий номер «Вечернего Бокстона» и спешно вскочил со стула. — Простите, я не сразу увидел, что это вы…

— Ах, не сразу увидели… — я быстрым шагом пересек зал и, остановившись в футе от сержанта, прошипел:

— За это время я мог три раза прикончить мистера Мейси, сержант. Вас для чего сюда прислали? Чтобы охранять хозяина магазина? В таком случае займитесь делом, а не газетенки читайте! Вам ясно?

Он охотно кивнул, надеясь тем самым закончить моральную экзекуцию. Я удовлетворенно хмыкнул и, оглядевшись по сторонам, спросил:

— А где же ваш напарник?

— Отошел… по личным делам, сэр.

— По личным делам… — медленно протянул я, уперев руки в бока. — Нет, ну если по личным, то, конечно, ничего страшного! Если убийца вдруг подойдет, вы же обязательно ему скажете, чтобы подождал, пока ваш напарник не вернется. Думаю, он пойдет вам навстречу и согласится чуток повременить с покушением.

На сержанта было больно смотреть. Впрочем, сам виноват, нечего спать на работе. От его собранности, возможно, зависит судьба всего города, а он сидит, листает газету и даже не осознает всей важности своей миссии.

— Простите нас, сэр, — выдавил сержант.

— Передо мной вам извиняться не в чем, — покачал головой я. — Но вы могли подвести мистера Мейси.

— Мистер… детектив? — осторожно позвал меня Кайл.

— Да, мистер Мейси? — ненадолго задержав взгляд на сержанте, я повернулся к хозяину магазина.

— Простите, что вмешиваюсь, но вы, сэр, кажется, немного возбуждены, — отметил флорист с виноватой улыбкой. — И, хоть это совсем не мое дело, могу ли я предложить вам чашечку зеленого чая? Он успокаивает нервы и приносит расслабление, уверяю вас, я сам его пью!

— У вас что же, тоже с нервами проблемы? — смерив собеседника недоверчивым взглядом, осведомился я.

— Вовсе нет! — рассмеялся цветочник. — Зеленый чай — он ведь не только для нервных. Все мы бываем раздражены или возбуждены то ли от переизбытка эмоций, то ли от банальной усталости. Чай лишь позволяет нам снять напряжение и перевести дух. Проблема большинства живых существ заключается в том, что они не видят разницу между прекращением труда и отдыхом, а ведь она колоссальна! Отдых — тоже работа, мистер детектив, но не с целью потратить энергию, а с целью ее накопить…

Я слушал его, не в силах скрыть дружелюбную улыбку: Кайл говорил с таким воодушевлением, будто речь шла не о банальном дуракавалянии, а о чем-то глобальном и несказанно важном, вроде спасения мира или изобретении эликсира бессмертия. Твоя жизнь под угрозой, парень, но ты этого попросту не осознаешь. Тебя куда больше волнует разница между прекращением труда и отдыхом да зеленый чай с пестрыми букетиками, которые ты сворачиваешь из разномастных цветов. Я старше тебя всего на четыре года, но между нами — пропасть. Твои проблемы кажутся мне несущественными; мои тебе не понятны вовсе.

— Так что, мистер детектив? — закончив рассказ о чудесных свойствах зеленого чая, вновь спросил Кайл. — Позволите вас угостить?

— Валяйте, — сдался я.

Он просиял и, пообещав вернуться раньше, чем мы успеем соскучиться, скрылся в коморке, где, по всей видимости, хранились чайные принадлежности. Дабы не мять незабудки зазря, я положил их на стойку и вновь повернулся к опальному сержанту. Тот в нерешительности переминался с ноги на ногу.

— Стыдно должно быть, — сказал я с усталым укором. — Это ведь не рядовая операция. И то, что капитан отрядил для охраны цветочника именно вас двоих, означает, что он доверяет вам больше, нежели другим.