Кира Измайлова - Возвращение

Бисах, кажется, уловил из моего горячего монолога только малую его часть. Он опустился в свое кресло, закрыл лицо руками…

– Вирон… – тихо сказал он. – Вирон, ты же клялся, что никогда больше… Ну зачем, скажи мне?! Если тебе нужны были деньги, почему ты не сказал мне? Неужели я тебе не дал бы сколько нужно?..

«Если сейчас окажется, что это его сын и он проигрался в пух и прах, я даже не знаю, что сделаю», – подумала я.

– Не нужны мне деньги! – вскинулся мальчишка. – У меня всего довольно!

– Тогда зачем? Ну скажи, чего ради?! – Бисах уставился на парня несчастными глазами. – Зачем тебе этот медальон?

– Не мне!! – почти закричал Вирон. – Мне не нужен! Но ей… – Он невежливо ткнул в меня пальцем. – У нее он тоже быть не должен! Вы что, не слышали, как она о нем говорила?! Как будто это безделица из фальшивого золота, какие на ярмарках всякой деревенщине ловкачи сбывают! А это же… это же… – Мальчишка вдруг сник. – Это же деда вашего работа… На нее настоящим ценителям любоваться, а не торгашам всяким на своих дочек навешивать!

– И ты, значит, возомнил себя настоящим ценителем, – кивнула я. Происходящее занимало меня все больше и больше. Я повернулась к Бисаху: – Любезный, этот юноша вам кем приходится? Сын, племянник?

– Ни то ни другое, – устало ответил тот. – Он мне не родственник. Я его… за руку схватил, когда он ко мне в карман залез…

Я протяжно присвистнула.

– Тому уж семь лет, – продолжил Бисах печально. – Тоже зима стояла, лютая. А он в драной одежонке, голодный, простуженный… Я и привел его к себе. Сказал, к делу пристрою, ремеслу научу, но если хоть раз на краже поймаю – выставлю на улицу.

– Как же вы не побоялись-то, – покачала я головой. – У вас же в мастерской и драгоценные камни, и золото… А ну как он подставной бы оказался? На жалость взял, в дом проник, а там подельникам бы двери и открыл. Или сам вынес, сколько смог…

– Я по первости тоже этого опасался, – кивнул Бисах. Вирон молчал, только желваки на скулах играли. – Но поверите ли – за все время, что он у меня живет, ничего не пропало, ни рисса.

«А интересно, сколько клиентов лишилось своих заказов, едва выйдя от тебя?» – подумала я.

– Ума не приложу, что на него нашло. – Бисах покосился на мальчишку. Тот кривил губы, но отвечать не собирался.

– Скажите-ка, – призадумалась я. – А откуда он вообще знает, что вещи работы вашего деда настолько ценны?

– Я рассказывал, – пожал плечами ювелир, ничуть не удивившись вопросу. – У него, знаете ли, рука верная оказалась и глаз острый, в самый раз для нашего дела. Вкус опять же есть, чутье… Я его учить начал – своих-то детей у меня нет, дело оставить некому, а к Вирону я сердцем прикипел… У него уже сейчас недурно выходит. Ну, рассказал, что дед мой был знаменитым ювелиром, я ему и в подметки не гожусь. Картинки даже показывал – от отца остались, – там нарисованы те вещи, что дед делал. Я их сам видел, давно еще, – дивные были украшения, ваш медальончик, госпожа Нойрен, уж простите, и рядом не лежал…

– А куда подевались все эти украшения? – поинтересовалась я. – Наверно, их какие-нибудь знатные люди нынче носят?

– Ну… – Бисах усмехнулся. – Дед их моей двоюродной сестре оставил, а ту арнай в жены взял. Так что, выходит, действительно их теперь знатные люди носят!

– И не жаль вам было? – задала я коварный вопрос. – Вам-то ничего не досталось!

– Как ничего? – удивился он. – У меня дом, мастерская, доли есть кое в каких предприятиях, живу – горя не знаю. Жаль только, оставить некому… было… – Он бросил взгляд на Вирона, но тот упорно молчал. – Я же не арнайя какая-нибудь, ожерелья и перстни носить, моя работа – их делать. А уж кому они достанутся – то другой вопрос! Опять же, – добавил он, – у двоюродной сестры дочка! Сестра-то нас, родни своей, стеснялась, ну уж мы понимали – куда нам до арнаев! Но все же племянницу я видел – до чего ж красива уродилась девка… Пусть носит дедово наследство на радость…

– Да что она понимает! – прорвало вдруг Вирона. Он привстал из кресла, хватаясь за подлокотники, уставился на Бисаха. – Что она понимает?! Видал я ее тоже, завитая, напомаженная, надушенная, разряженная… арнайя! – выплюнул он. – Да она небось не понимает, что ей досталось! На комод бросит или в карман сунет, вот как она! – Он кивнул на меня. Лицо его раскраснелось, он чуть не плакал. – Что ей красота! Нацепит – камушки, блестят, много, – и ладно! Искры в глаза таким же арнаям пускать!.. А что такую вещь в руках-то держать страшно, дышать на нее боишься, чтобы не испортить, ей и невдомек!

– И когда же ты держал эти вещи в руках? – с большим интересом спросила я.

– Я… – взгляд Вирона заметался. – Я… просто так сказал… Вообще!

– Ах, вообще… – протянула я. Ну и поворот, однако! – Послушай-ка, ценитель прекрасного… А зачем ты у меня медальон собрался утащить? А то мы как-то от главной темы беседы уклонились…

– Я же сказал… – сквозь зубы ответил Вирон. – Вы не понимаете, какое сокровище попало вам в руки… Отдадите этой своей племяннице, чтоб она в базарный день таким же торгашкам хвасталась…

– Вирон! – возвысил голос Бисах, но я остановила его жестом.

– Ну, продолжай, – подбодрила я.

– А что продолжать? – устало сказал он. – Я хотел, чтобы эта вещь была у того, кому должна была достаться по праву. У вас то есть, – кивнул он Бисаху. – Вы мне как отец ведь… Я же знаю, вы понимаете настоящую красоту, вы и меня научили! Только вам-то ничего не перепало, все той кошке надушенной отошло!..

– Ты что, полагаешь, я принял бы ворованную вещь?! – возмутился Бисах. Как бы не съездил приемному сынку по физиономии!

– Я бы придумал что-нибудь, – упрямо сказал Вирон. – Вы бы и не узнали, что медальон ворованный…

– Ну, допускаю, с медальоном ты и правда мог бы что-то провернуть, – хмыкнула я. – Ты юноша сообразительный. Но вот что ты собирался делать со всем тем, что украл из дома арная Ореса?

– Что?.. – вытаращился на меня Бисах. – Что вы такое говорите?

Вирон потерял дар речи.

– Что, будешь отрицать? – спросила я, проигнорировав ювелира. – Зря. Ты уже достаточно наговорил, чтобы можно было сделать вывод: драгоценности украл ты.

– Госпожа Нойрен, – Бисах уставился на меня умоляюще, – о чем вы!?

– Нарен, – поправила я. – Флоссия Нарен, независимый судебный маг. Веду расследование кражи драгоценностей из дома арная Ореса. Вашего… кем он вам там приходится, зятем, что ли? Словом, мужа вашей двоюродной сестры, ныне покойной. Сейф обнесли красиво, причем взяли только те драгоценности, что были перечислены в описи, приложенной к завещанию вашего деда. Вы ведь наверняка именно ее этому юноше и показывали? – кивнула я на Вирона. – Те картинки, верно?