Инспектор угрозыска - Дмитрий Николаевич Дашко
– Не советую, мужчина.
Он понимающе кивнул и отвернулся, делая вид, что нас тут вообще нет. Потом подхватил обеих «красоток» под локотки и вместе с ними скрылся в подъезде.
Кучер собирался тронуться, но я задержал его, схватив за рукав.
– Погодь, дядя! Экипаж свободен?
Извозчик с подозрением оглядел нас.
– Занят, – буркнул он. – И вообще – чего чапаешь? Спешу я.
– Свободен, – пролил ему свет на истинное положение дел я.
Извозчик сообразил, что со мной лучше не связываться, понуро опустил плечи и кивнул.
– Куда ехать прикажете?
– Вот так бы сразу, а то «не чапай» его… Для начала как можно быстрее отсюда, а там я тебе адресочек подскажу. Тут не особо далеко будет.
Мы погрузились в пролётку, сев так, чтобы контролировать арестованных. Пока что они вели себя тихо, но я не был уверен, что эта «идиллия» продлится долго. В любую секунду в каждом мог проснуться опасный зверь, и тогда придётся открывать обещанный огонь на поражение.
Я не кривил душой, бандиты это почувствовали. Вот только каждый мог поддаться желанию уйти в «рывок», если представится удачный случай.
– Гони! – велел я.
Пролётка резко вылетела со двора. Я по-прежнему был весь на нервах и не убирал палец со спускового крючка. Судя по выражению на Колином лице – ему тоже было далеко до релакса.
Извозчик тоже проникся нашим настроением, так разогнался, что на одном из поворотов едва не врезался в грузовик, в последний момент каким-то сверхусилием сумел развести разгоряченных лошадей и пролётку в считанных сантиметрах от автомобиля.
У меня возникло желание ругнуться на него трёхэтажным, но я сдержался: всё тот же пресловутый «ноблесс оближ» – вот жеж пристало ко мне это дурацкое выражение!
И всё-таки мы благополучно домчались до Большого Гнездиковского переулка, где пока что размещался МУР. Коля расплатился с извозчиком пресловутыми талонами. Тот, хоть и не был рад такому способу оплаты его услуг, спорить не стал. Устало сграбастал клочки бумаги с круглой синей печатью и засунул себе за пазух, а потом так же быстро, как приехал, развернулся и умчал.
– Боится, что снова напрячь можем, – усмехнулся ему вслед Панкратов. – Тогда почитай весь день бесплатно катать будет. Когда ещё с ним исполком за талоны расплатится…
Он посмотрел на меня.
– Знаешь, Жора, до последнего момента не верил, что всё гладко пройдёт. В любую секунду подлянку ждал от наших «клиентов».
– Они не дураки, Коля. Аргументы признают, – показал я на свой револьвер.
– Это да, аргумент у тебя, Жора, внушительный.
– Так иначе нельзя. Эта братия только силу и наличие пушки понимает.
Панкратов улыбнулся.
– Ты как: пойдёшь со мной оформлять задержанных и сдавать похищенное?
Я вспомнил, что с утра жду чекистов с материалами дела и потому отказался.
– Давай уже сам, Коля. У меня своих дел по горло. Ещё вашей бюрократии мне только не хватало!
– Хозяин-барин. Но я тебя в рапорте обязательно отмечу: без твой помощи мы бы хрен это дело размотали!
– А вот это правильно!
Когда задержанных увели, я напомнил Панкратову:
– Только не забудь про то, что я обещал Манкевичу. Он ведь здорово нам помог.
– Поговорю со следователем. Всё будет нормально с Манкевичем. От суда, конечно, не уйдёт, но я обязательно что-то придумаю.
Он зевнул, деликатно прикрыв рот ладошкой.
– Эх, нам ведь ещё этого Кравцова искать да кассира арестовывать… Наверное, опять домой ни свет ни заря припрусь. Эдаким манером жена скоро совсем из фатеры на улицу выставит. Она у меня хоть и сознательная, но всё равно – баба со всеми вытекающими.
– Никуда от тебя не денется твой Кравцов, – сказал я. – А с женой сам управляйся. Я тут тебе не помощник.
Он фыркнул.
– Ага… Мне ещё с женой помощников не хватало. Сдюжу как-нибудь.
Сказав, протянул руку.
– Бывай, брат Быстров. Удачи тебе, сыщик.
– И ты не пропадай!
Я вернулся к себе, на Петровку. До сих пор не мог привыкнуть, что наши в командировке, а я тут вроде как отдуваюсь один за всех. Дежурный сообщил, что по мою душу пока никто не являлся.
Пока гонялся за бандитами и похищенной кассой, успел нагулять зверский аппетит. Сходить, что ли, в ведомственную столовую? Разносолов там немного, но харчи относительно недорогие и вполне съедобные.
Мысль показалась мне дельной, и я снова направился на выход из кабинета, однако ещё в дверях столкнулся с остроносым и смуглым парнем лет двадцати, в модном сером костюме, безупречно белой сорочке и «бабочке», туго стягивающей шею. В правой руке у него была щеголеватая клетчатая кепка, под мышкой левой руки зажат кожаный представительский портфельчик.
– Здравствуйте! Вы Быстров? – скороговоркой произнёс остроносый.
– Здравствуйте. Он самый. Могу удостоверение показать.
– Покажите, пожалуйста, – попросил он.
Я пожал плечами и достал ксиву. Парень внимательно впился в неё глазами и перевёл взгляд на меня только тогда, когда убедился, что корочки не фальшивые.
– Будем знакомы. Агент ГПУ Борис Райнер. Работаю под непосредственным руководством товарища Артузова.
Предвосхищая мой законный вопрос, он тоже показал своё удостоверение.
– Вы с материалами по пропаже гражданки Лавровой?
Чекист кивнул.
– Да.
Я посмотрел на часы и покачал головой.
– Долго же вас не было, товарищ. Я уж было решил, что обо мне забыли.
Остроносый усмехнулся.
– Мы в ГПУ никого не забываем и всё помним.
– Теперь вижу. Хорошо, пройдёмте в мой кабинет и поговорим.
– Вы ведь куда-то спешили, товарищ Быстров? – проявил детективную смекалку Райнер.
– Пообедать в нашей столовке собирался. Однако дело превыше всего… – с готовностью произнёс я.
Будь свидетелем нашего разговора Степановна, влетело бы мне сейчас по первое число, но пока что я свободен, я ничей со всеми вытекающими. Хочу ем, хочу затягиваю ремень на ещё одну дырку и никто мне не указ.
– Ну не морить же вас голодом, – добродушно протянул Райнер. – Давайте пообедаем вместе, заодно и познакомимся получше. Какое-то время нам предстоит вместе работать.
– Постойте, я думал этим делом будет заниматься уголовный розыск… – озадаченно произнёс я.
Во всяком случае, такое впечатление сложилось у меня после вчерашнего разговора с Артузовым. Не то чтобы я имел что-то против чекистов, но всё-таки наши ведомства заточены под разные задачи.
– Мы тоже так думали до сегодняшнего утра, – загадочно сказал Райнер.
При этом выражение на его лице сразу стало скорбным. Такое происходит, когда человек вспоминает о чём-то плохом.
Правда, для меня всё это прозвучало загадкой. Начиная с утра я
