Лицеист - Валерий Пылаев
– Кто привез?
– Так князь покойный и привез. – Настасья посмотрела на меня, на мгновение задумалась, явно сопоставляя что-то в голове. – Отец твой, благородие. Таких моторов еще нигде нету. Это про-то-тип.
Девчонка явно неплохо соображала – раз уж вообще смогла разобраться во всем этом без специального образования, но сложное слово далось ей не без труда. И все же суть я уловил: похоже, отец каким-то образом раздобыл экспериментальный двигатель московской разработки.
– Папа говорил – такие будут ставить на лимузины. Для министров, а то и для самой государыни Императрицы, – продолжила Настасья. – Только там корпус другой: огромный, тяжелый. Чтобы ни пуля, ни магия не брала. А вот если к такому двигателю приделать машину поменьше…
То получится зверь похлеще Воронцовского «Понтиака».
– Ага, – кивнул я. – Тут, наверное, лошадей под триста будет…
– По документам двести восемьдесят было. – В голосе Настасьи прорезались нотки гордости. – А папа такую штуковину поставил, что все триста двадцать выдаст. Смотри!
Дева-конструктор улеглась голым животом на раму капота, вытянулась и коснулась какого-то странного агрегата прямо над мотором. То ли электронного блока, то ли какого-то хитро устроенного воздухозаборника с заслонками.
– Вот. Там нагнетатель стоит, а патрубок идет прямо в карбюратор, – объяснила Настасья. – А здесь трос соединен…
Дальше я почти не слушал. Не то, чтобы меня совсем не интересовали технические нюансы, но кое-какие… нюансы оказались куда ближе и нагляднее. Я даже отступил на шаг, чтобы полюбоваться тем, что прекрасно смотрелось даже под безразмерным комбинезоном. Штанины чуть натянулись, подчеркивая упругую симпатичную попу, и мысли о нагнетателях, тросах и заслонках улетели куда то настолько далеко, что…
– Эй, ты вообще слушаешь? – обиженно фыркнула Настасья.
– Слушаю. – Я снова впился взглядом в хитрую конструкцию над двигателем. – Патрубок. Прямо в… карбюратор.
– Много ты понимаешь, благородие. – Настасья засмеялась, махнула рукой и осторожно, локтем откинула назад рыжую гриву. – Меня отец учил, пока живой был… а теперь вот сама разбираюсь.
– И как дело идет? – Я прошелся вдоль машины, с сомнением разглядывая полупустой каркас без колес и дверей. – Это что у тебя тут, заклепки?
Часть деталей корпуса уже заняли свое место. Кое-где покрытые ржавчиной, гнутые явно вручную и вырезанные из невесть откуда взявшегося железного листа, они кое-как закрывали левую заднюю часть машины, а между собой соединялись вереницей блестящих кругляшков.
– Заклепки. – Настасья уперлась кулачками в голые бока. – А что?
– Так сваркой можно…
– Слушай, благородие, ты откуда такой умный взялся? Сварочный аппарат где-нибудь тут видишь?.. Вот и я не вижу. – Настасья протяжно вздохнула и принялась вытирать руки тряпкой. – Ничего нет. Ни деталей, ни аккумулятора. Что-то от трактора поставила, что-то от «Волги» старой, лист у дороги подобрала. А дальше покупать надо. Что на хозяйстве заработаю – все сюда до копейки, а толку-то…
– Может, помочь чем? – Я вспомнил про собственные капиталы, акции и даже земли. – Сколько нужно? И чего – ты напиши, а я прикажу…
– А что потом спросишь? – Настасья сдвинула брови. – Видала я таких. Сначала давай помогу, а дальше…
Спросил бы я. Еще как спросил бы – и не потом, а прямо сейчас и прямо на капоте, хоть его и нет толком. Жаль, воспитание не позволяет.
– А потом – суп с котом, – ответил я. – Вижу, руки у тебя, Настасья Архиповна, из нужного места растут. Машина хорошая, надо доделать. Интересно может получиться. Кос… Константину Петровичу покажем, а он кому надо передаст. Если удачно сложится – снимем чертежи, да в серию запустим.
Я придумывал схему на ходу. Толком не зная нюансов, пропуская по несколько этапов зараз, но придумывал. В сущности, все это уже делалось раньше. И в Америке, и даже у нас. Ничего нового в идее поставить огромный и могучий двигатель в относительно легкий кузов, в общем-то, нет. Но с семилитровой махиной на триста с лишним кобыл в России такого как будто еще не проворачивали. Особенно с этим… как его – нагнетателем!
– Не возьму я у тебя денег, благородие. – Настасья покачала головой. – Хороший ты парень вроде, а все равно – не возьму. Это… сама я должна, понимаешь?
– Понимаю. Дело твое. Но! – Я чуть возвысил голос. – В гараж если надо – иди. Я Матвею скажу, чтобы помогал. У него там деталей по полкам вагон валяется, сам видел. Железа бери, инструмент… аккумулятор старый спроси. Даст.
А там уж разберемся. Будет выделываться – сам привезу все, что надо, и у сарая скину. Пусть ржавеет.
– Аккумулятор можно… наверное, – заулыбалась Настасья. – Правда с Матвеем поговоришь? У него снега зимой не выпросишь.
– Выпрошу. – Я махнул рукой. – А ты – тоже не вредничай. И поедет твоя бричка.
– Ну спасибо, благородие. И чего тебя сюда вообще потянуло… измазался весь.
Настасья подошла поближе и осторожно коснулась моей щеки – там, где я, видимо, ненароком обтерся об машину. И меня будто током укололо. Зеленые глазищи вдруг полыхнули совсем близко и…
– Саня! – громыхнул на весь сарай знакомый голос.
От неожиданности я едва не подпрыгнул. Настасья тут же отступила назад, явно пытаясь еще и спрятаться за меня… Или хотя бы просто оказаться подальше от входа в сарай.
– Я тебя везде ищу. А ты тут, оказывается, вот чем… занимаешься.
Плечистая фигура в черном мундире шагнула от ворот, и в свете фонаря заблестели два ряда золотых пуговиц.
Глава 14
Миша – средний из троих братьев-Горчаковых – как и я, был темноглаз и черноволос. Но на этом сходство и заканчивалось. Встань мы рядом – оказались бы примерно одного роста, хоть я и на четыре года младше. Но шириной плеч брат уделывал меня примерно вдвое. Если бы не черная юнкерская форма, зрительно вытягивающая силуэт, он наверняка казался бы приземистым и даже квадратным. Природа щедро отсыпала ему мускулов, а бесконечная муштра сделала их крепкими, как железо. Наверняка Мише хватило бы сил взять меня подмышки, как следует тряхнуть, а потом еще и подбросить к потолку.
И, судя по его настрою, такой исход весьма вероятен.
– Пошли, поговорим. – Миша брезгливо отпихнул попавшийся под ногу инструмент. – С
