Жена напоказ - Елена Сергеевна Счастная
Я прошлась вдоль деревянных стеллажей с чуть припылёнными бутылями, потирая названия на этикетках. Некоторые Эдгар приобретал при мне и с воодушевлением рассказывал почему. В другой стороне погреба хранилось вино Шато д’Амран – при случае угощать важных гостей. В отдельной части – самые редкие, коллекционные напитки.
Нет, для них точно нужен особо торжественный случай. Возможно, когда меня наконец оставят в покое, когда я заживу без оглядки на мнение сводных родственников, откупорю одну из золотого запаса. Но что-то подсказывало мне, что лежать ему нетронутым ещё очень и очень долго. Прислуге же Эдгар даже дышать запрещал в сторону драгоценных бутылей.
Не желая осквернять их своей полуночной печалью, я вытянула с полки вполне себе обычную – всё равно плохого вина мой муж не держал – и отправилась обратно. Правда, с каждым шагом всё больше сомневаясь, что всё это мне действительно необходимо.
Ладно, пройдусь и решу…
Но едва только я приблизилась к двери, взялась за прохладное кольцо, как меня словно пнули в живот. И попутно оторвали пальцы на руке. Все разом. Я отлетела назад, по воздуху миновав небольшую лестницу, ведущую наверх. Плашмя шлёпнулась на пол – бутылка с влажным треском разбилась где-то в стороне от меня. Свечи вылетели из покатившегося под стол канделябра и только чудом не устроили пожар – потухли все разом. Но почему-то даже без огня в погребе осталось светло. Я попыталась встать, но меня словно придавило утяжелённой сетью. Кожу жгло, мышцы натянулись до звона.
Я едва поднялась на локтях – и мгновенно вспотела, будто вкатила в гору неподъёмный валун. Нутром я ощущала силу неведомого заклинания, но толком не знала, как от него избавиться. С таким я ещё не сталкивалась. О таком мне не рассказывал Эдгар.
Я только чувствовала, словно из меня словно бы выкачивают кровь. Перед глазами темнеет и плывёт, а на двери всё ярче разгорается зеленовато-голубой круг с символами по контуру. Какими – я уже толком и не могла разобрать: они размывались. Стоило только поймать очертания – и они снова терялись. Как и то, что они вообще могут означать.
Я всё же попыталась сосредоточиться. Зажмурилась, приподняв себя над полом ещё немного, и вновь открыла глаза. Теперь поднявшаяся буря в душе чуть успокоилась, всплеск паники от непонимания, что вообще происходит, прошёл. Я сумела всё же поднять руку и, не щадя завязки, сорвала с шеи бархатку. Стало легче. Освобождённая магия расплескалась вокруг меня, словно озеро. Теперь можно было бороться с убийственным колдовством гораздо эффективнее.
Так. Для начала – понять, что это вообще такое. Пригляделась: первый знак “нэт” – он горит ярче всего. Я дотянулась до осколка бутылки и, схватив его едва гнущимися пальцами, нацарапала символ на полу. Второй знак – “лигнум”, он связан с предыдущим чёткой линией. Его я тоже нанесла на доски рядом с собой. Третий знак…
Тут меня словно прихлопнуло огромной лапищей. В висках стукнула кровь. Но если я не пойму закономерность знаков, то не смогу избавиться от заклинания. И позвать кого-то нет сил, словно горло сдавило крепкими пальцами. Я только хлопала ресницами, ещё пытаясь что-то уловить. Но быстро теряла силы, которые непомерно тратила на борьбу неведомо с чем.
Как бы то ни было, начертанная на двери схема была не просто пакостью, а явной попыткой хорошенько меня потрепать. Может, даже до смерти.
Я сумела накарябать на полу ещё один только знак – “флюмен”, прежде чем поняла, что уже не контролирую взбунтовавшиеся силы. Аура мощными толчками, словно стрелами в мишень, билась в круг зачарования. Пахло палёным деревом. Ну что ж, если по-другому никак…
Я вытянула руку перед собой и хрипло, точно ворона, выкрикнула заклинания призыва огня. Сокрушительный сгусток пламени врезался в дверь, подвывая и шипя на кольцах магической метки. Доски треснули, в стороны брызнули крупные щепки. Я только успела ещё поглотить выброс ауры, чтобы не поджечь здесь всё окончательно. А затем просто и с невероятным облегчением лишилась чувств.
Не знаю, сколько я пролежала на полу в погребе и кто нашёл меня. Но, к счастью, очнулась я, кажется, в мягкой и тёплой постели. Слабо смяла пальцами гладкую простыню, ещё не помня толком, что было до.
Только радость от пробуждения была недолгой. Потому что, судя по ощущениям, по моему телу потоптались древние давители винограда. Десятка два. Я медленно помотала головой, чувствуя, как в ней словно бы плещется что-то густое и очень тяжёлое. Попыталась открыть веки, но не смогла. На несколько мгновений, а может, и на сутки, я вновь провалилась в темноту. Но из неё меня выдернул смутный гул разговора где-то поблизости.
– Пропустите! – донеслось до слуха раздражающим всплеском.
– Ну нельзя же! – ответил взволнованный женский голос. – Зачем вы вообще сюда врываетесь? Это, в конце концов, неприлично!
Мадам Хибоу – это могла быть только она. Аби не заступалась бы за меня так смело.
– Лучше уйдите с дороги. – Мужчину я всё никак не могла узнать. – Не препятствуйте…
Чему не должна была препятствовать мадам Хибоу, я не расслышала, потому что в висках глухо ударило – и конец фразы потонул под толщей кратковременной глухоты.
– Я позову охрану! – пригрозила экономка.
– Я вызову жандармов, – ответили ей в том же тоне. – Такая милая женщина, а ведёте себя…
Звуки тихой возни и топот по ковру прервали умозаключение визитёра, от попыток распознать личность которого мой разжиженный мозг рисковал скончаться совсем.
– Я не позволю вам подойти к ней сейчас!
– Вы что-то скрываете? Я должен взглянуть!
Да чей же это голос! Глаза, открывайтесь! Но тело отказывалось слушаться, и впиваться ногтями в перину под собой – это всё, что я пока могла. Мужчина определённо был мне знаком – в этом я убеждалась всё больше. Кто же это такой? Неужто Фабрис примчался узнать, не протянула ли я ноги? Так внезапно и так удачно. Для него, разумеется. Тогда гнев экономки вполне понятен.
А может, это Перетт? Он мог бросить всё и приехать, чтобы справиться о моём здоровье. Тогда почему мадам Хибоу его не пускает? Да и управляющий слишком уж смел и настойчив. Разволновался, бедный…
Я так неожиданно и сильно расчувствовалась, что даже показалось, что ресницы намокли.
Неведомый мне посетитель всё рвался вперёд и, кажется, собирался вступить с экономкой в открытый и, может быть, даже кровопролитный бой.
– Дождитесь, когда она придёт в себя! –
