Болото пепла - Варя Медная

– Ох, ну что произошло, скажу я вам! – начала Габриэлла страшным шепотом.

– Ну, не тяни же! – воскликнула Эмеральда. – Неужели опять?

– Да! Еще одна девушка пропала!

Эмеральда подавила возбужденный возглас.

– Как это было? На сей раз ну хоть что-то нашли? – с жадным любопытством накинулась она.

Габриэлла сделала торжественную паузу и выпалила:

– Ничегошеньки! Как и прежде: ни единого клочка, ни пятнышка крови, ни мизинчика. – И с особым смаком добавила: – Как в воду канула!

Слушая компаньонку с самым горячим любопытством, Эмеральда даже не подозревала, что в этот самый момент безжалостная рука судьбы уже сомкнулась на горле первой леди Бузинной Пустоши.

Глава 9, в которой сестра оказывается права

Мастера Блэка Фуксия увидела в окошко кухни – она как раз обвязывала банки с вареньем из лепестков розы (варенье из шиповника, ирисов, наперстянки, первоцвета и самшита она уже успела отнести в погреб). Каждая из них, во избежание образования плесени, прежде накрывалась смоченной бренди бумагой, а посему, перейдя к третьему десятку, Фуксия почувствовала тяжесть в области головы и легкость в районе девичьей скромности. Пригласить мастера в дом внезапно показалось ей блестящей идеей. Она воровато обернулась, как если бы ее мысли мог кто-то подслушать, но нет, она знала, что Лаванда сейчас трудится в саду на заднем дворе.

Последнее обстоятельство было немаловажным ввиду некоторых щекотливых и сбивающих с толку обстоятельств. Дело в том, что Фуксия точно знала: сестра бы этого не одобрила. Такое с ними случилось впервые – прежде их вкусы всегда совпадали, и ей еще ни разу не приходилось действовать наперекор Лаванде. Тем не менее все это не заставило ее отказаться от первоначального намерения.

Счет шел на секунды (хирург всегда ходил очень быстро), а потому Фуксия без колебаний метнулась к двери. В этот момент, готовясь тайком протянуть ладошку к налитому плоду, она чувствовала себя немножко преступницей, немножко шалуньей, а еще (после стольких-то банок варенья) озорницей, дерзкой плутовкой, отчаянной сорвиголовой и вообще femme fatale[10].

Итак, отринув сомнения, она поспешно распахнула дверь.

– Мастер! – громко позвала она, но тут же, опомнившись, оглянулась на дом и понизила голос. – Мастер Блэк!

Тот остановился:

– Что такое?

– Идите сюда, – поманила она, распахивая дверь шире и улыбаясь зазывно и в то же время прелестно (легкое икание лишь добавляло ей шарма).

– Что-то случилось? Вам плохо?

– Нет…

– Тогда зачем я вам?

Фуксия растерялась: ей не приходило в голову, что для приглашения потребуется причина, и потому не успела ее придумать.

– Лаванда, мастер Блэк, – наконец нашлась она, – я так за нее волнуюсь!

– Ей хуже? – коротко осведомился тот.

– Не то чтобы…

Фуксия сделала неопределенный жест, который можно было трактовать как угодно, и приняла таинственный вид, предоставив хирургу самому выдумывать причину. В отличие от нее, ему это, видимо, удалось, потому что мастер Блэк огляделся по сторонам, коротко вздохнул и направился к дому.

– Итак, где…

Фуксия быстро приложила пальчик к губам и потянула его в кухню, следом протиснулась сама, ненароком задев грудью («Ах, у нас такой узкий проем, ик!»), плотно прикрыла дверь и усадила его за стол.

– Так что с вашей сестрой? Где она? – Он повертел головой, будто ожидал, что Лаванда сейчас выпрыгнет из-под стола.

Представив эту картину, Фуксия захихикала, но, заметив его недоуменный взгляд, тут же придала лицу серьезное и слегка озабоченное (но при этом игривое) выражение.

– Лаванда? Она в саду, а почему вы спрашиваете?

Его брови поползли вверх и на полпути сломались угольным домиком.

– Разве не о ней вы хотели поговорить?

– Да-да, разумеется, – кивнула Фуксия.

– Так, может, пригласите ее сюда или мне самому сходить?

Он поднялся было из-за стола, но Фуксия поспешно накрыла его руку своей, удерживая.

– Мне бы хотелось поговорить с вами с глазу на глаз, так сказать, наедине, тет-а-тет, сугубо между…

– Я уловил идею, переходите к сути.

Хирург сел обратно и кинул на нее вопросительный взгляд.

– Да-да, конечно. Просто я хотела, чтобы этот разговор остался только между нами двумя… Видите ли, Лаванда, она так… мм… чутко воспринимает свое нынешнее положение, переживает… ну, вы понимаете, последствия недавнего потрясения, усугубленного, как же это вы сказали, «стулья ординариа». А ведь моя сестра совсем не привыкла быть стулом, и тем более ординария! В общем, вообразите, каково девушке ее тонкого душевного склада… ну, вы понимаете, что я имею в виду…

– Пока нет.

– Я хочу сказать, все это переносилось бы ею куда легче, не будь она леди с приличествующей в таких случаях нервической впечатлительностью…

В этот самый момент на заднем дворе Лаванда обнаружила жирного, нет, даже не червяка – настоящего питона, кольчатого змия, прокравшегося в их с Фуксией райский сад и злобно ухмыляющегося ей из самой сердцевины нежнейшего пятилистного анемона. Аккуратно, чтобы не повредить лепестков, Лаванда вынула его и швырнула через забор, послав вслед смачное ругательство.

– …да, еще эта необходимость ношения вуалетки… кстати, благодаря вашей чудодейственной мази, – тут Фуксия как бы невзначай доверительно пожала мастеру руку, – она уже сменила тройную вуалетку на двойную…

– То есть, – оборвал ее мастер, – вы позвали меня, чтобы сообщить, что физически с вашей сестрой все в порядке?

– Да, но в плане душевных терзаний…

– С душевными терзаниями вам не ко мне.

Фуксия пропустила это мимо ушей.

– Я бы не стала вас беспокоить, но все эти ужасы навалились разом, просто комом… я чувствую себя такой потерянной и отчаянно нуждающейся в помощи человека знающего, крепкого плеча, так сказать. – Она постаралась принять вид как можно более трогательный и беззащитный. – Вот я и подумала, что вы могли бы меня консультировать. К примеру, каждый день, примерно в это же время. Кстати, какой чай вы предпочитаете? Ах, ну что же это я, разумеется, «пекоу»[11], и никаких «конгу», не говоря уже об этих ужасных зеленых сортах, вызывающих мигрени, несварения и даже, – тут она подалась вперед и понизила голос до интимного шепота, – помутнения.

Мастер вдруг повел носом. Догадавшись, что он уловил тончайшее благоухание фиалковой воды, которую они с Лавандой ежедневно распыляли в доме, Фуксия обрадовалась и вместе с тем поразилась: какая чуткость! Тем более ценная, что так редко встречается у мужчин.

– Протяните руку, – внезапно попросил он.

Не без кокетства, она подчинилась и бросила взгляд из-под полуопущенных ресниц на тонкую трубочку, которую он достал из саквояжа.

– Что