Три мирных года [СИ] - Виктор Алексеевич Козырев
Я как-то скованно кивнул. Понимал, что Марсель следует древнему правилу: сначала похвали, а потом ругай.
— Теперь о плохом. Какого чёрта, ты вылез со своими речами о международном положении и тяжкой доли негритянского народа?
— Такого, — отрезал я. — Комсорг, косноязычный дурак, и нёс полную чушь. И вот серьёзно, Марс. Если бы я хотел привить студентам отвращение к идеям коммунизма, то я бы ставил комсоргами таких как Лощинин.
— Это не твоё дело, кого, куда ставить. И вообще, какого ляда, ты на комсомольские собрания таскаешься? Ты же член партии.
— Девушку сопровождал.
— Ещё раз тебе повторю. Доведут тебя бабы до цугундера. Ладно, это-то понятно. Но объясни мне, пожалуйста, почему ты на новогодней вечеринке в своей общаге, напившись, распевал песни этого анархиста… как его…
— Летова, — подсказал Серёга.
— Ещё один знаток музыки, — поморщился Марсель.
— Под настроение пришлось, — пожал плечами я. — Мы его всё детство пели, да и музыка у него не слишком сложная. В пьяном виде, да под гитару, самое оно. И кстати, я не напивался. Слегка выпил только. Напился я позже.
— Валер, сделай что-нибудь с лицом, — посоветовал Темиргалиев. — А то у тебя крупными буквами там написано, что как только ты с зимних каникул вернёшься, то отметелишь комсорга Лощинина так, что он неделю стучать не сможет.
— Две, — поправил его я.
— Доносчикам первый кнут! — отозвался Серёга.
— О, ты у нас ещё и тонкий знаток пролетарской литературы! — не выдержал Темиргалиев. — Чего ты тогда в армии забыл, раз такой умный?!
Пушкарёв заржал, но сразу переключился на пилотирование. Нам предстояло пройти портал.
Едва мы оказались в Солнечной системе, Темиргалиев сказал уже мягче.
— Это тебе не в упрёк. Просто всегда помни, что за тобой приглядываем не только мы, но и некоторые партийные. И кулаками это проблему ты не решишь.
— Понял, — отрывисто бросил я.
— Не дуйся. У меня для тебя будет ещё одно задание. Чтобы ты не скучал во время учёбы.
— Какое? — вскинулся я.
— Будешь ловить шпиона. Предположительно Халлдорианский Альянс, но, возможно, и Торкартен. Подробности письмом и позже.
Мы погрузились в тишину, несясь сквозь ледяную тишину космоса. Наконец, Марсель не выдержал.
— Серёг, включи что-нибудь хорошее, чтобы не скучно лететь было.
— Секунду, — отозвался Пушкарёв.
Из динамиков полилась песня омского анархиста Егора Летова, одна из тех, что он записывал в своём подвале.
— Самое оно, — одобрил Темиргалиев.
Он взял мой отчёт и стал внимательно его изучать, периодически задавая уточняющие вопроса, а Летов тем временем пел.
Беспощадные глубины морщин
Марианские впадины глаз
Марсианские хроники нас, нас, нас
Посреди одинаковых стен
В гробовых отдалённых домах
В непроглядной ледяной тишине
Долгая счастливая жизнь
Такая долгая счастливая жизнь
Отныне долгая счастливая жизнь
Каждому из нас
Каждому из нас
Каждому из нас
Каждому из нас
И действительно было самое оно.
Глава 5. Охота на охотника (начало)
Февраль 2004 года.
Вообще, какое-то издевательство. После тёплого Гарьерга попасть в холодный и промозглый февральский Ленинград, в последние две недели своих законных каникул. Не если бы сразу летел с Полигона на Землю, то было бы проще адаптироваться, но я сам предпочёл слетать по делам военной разведки на бывший имперский курорт и заслуженно отдохнуть на месте.
Да и дело, которое ждало меня в Ленинграде, было безрадостное. Надо было помириться с моей девушкой Ириной Рейман. Официально мы не ссорились, но я очень быстро и резво отменил наши планы, едва передо мной замаячила перспектива временно погрузиться в наши старые-добрые разборки. Вообще, меня стали тяготить отношения с Ириной. Не было в них того, что у меня наличествовало с Мариной Стерлядкиной. Может быть, это зовётся любовью, но я был не уверен.
Темиргалиев, как и обещал, довёз меня до Земли, космопорта в Плесецке, и я прямиком оттуда полетел в Ленинград.
— Если будет проблема с гостиницей, — сказал мне на прощание Марсель. — То вот адрес, там для тебя найдут номер. Но это, если совсем-совсем туго будет.
Последние шесть часов, Марсель Темиргалиев ставил мне задачу: что я должен сделать, чтобы помочь военной разведке вычислить шпиона Халлдорианского Альянса, который окопался в стенах нашего университета.
— Его засылали, разумеется, не к вам. Внедряли долгосрочного агента, который будет работать в нашем военно-промышленном комплексе и докладывать своим хозяевам об уровне развитии нашей техники, в общем, вести промышленный шпионаж. Потом потащит за собой других шпионов, словом — всё, как мы любим.
— Мы тоже в долгу не остались и у нас там работают свои разведчики, — улыбнулся я.
— Разумеется. Ориентировали мы их, правда, на работу с имперцами, но после развала Ардат Тангорихкс, так получилось, что лучше будет оставить их работать в Халлдории.
— Да это понятно. Что-то ещё про шпиона? Он яркоглазый или…
Яркоглазыми называли халлдорианцев, чьей отличительной чертой была пигментация радужной оболочки глаза, нетипичной, для остальных людей нашей галактики. Чаще всего встречался золотистый цвет глаз, чуть реже ярко-сиреневый, совсем редко ярко-зелёный.
— Или. Вербовали из военнопленных, из тех, что были захвачены незадолго до нашей победы. Халлдория Барна, как ты сам понимаешь, криминальный синдикат, у них есть разные методы и способы. И вообще, проще подкинуть нам на территорию нашего человека, чем бегать в линзах и бояться обратиться к врачу.
Я, подумав, внёс уточнения в то, что говорил Марсель.
— Не обязательно это были недавние пленники. Могли взять или дезертира, или того, кто был пособником администрации в лагере. Их слишком много осталось на территории бывшей Империи.
— Не так много, как ты думаешь. — возразил Темиргалиев. — Но достаточно. Полковник Копылов уже думал, что с ними делать…
В этот момент он как-то резко замолчал, а я подумал о своём. Имперцы особо не зверствовали в лагерях военнопленных. Не курорт, понятное дело, тяжело там было, но и за животных не держали, учили языку, истории, культуре Империи. В общем такой к ним был подход, как к будущим поданным. Не без инцидентов, разумеется. Красивым девушкам, которые попадали в плен, сразу рекомендовали как-то ухудшить внешность. Помнится, в лагере на Ирсеилоуре пытались изнасиловать Марину Стерлядкину и убили её подругу. Таусийцы издевались над Берестянским, но это были исключения из
