Шмары, шпики и лимоны зелени - Александр Евгеньевич Нерозников
Владик, конечно же, сразу узнал о сожителе Виолетты, узнал и навел милицию. А на следующий день после того, как Володю Скорина увели в наручниках, явился опять с букетом и бутылкой, на этот раз водки. И с новым товарищем – участковым. Виола в это время готовила Володе передачу на кухне – жарила картошку с мясом в большой чугунной сковороде. И эти припершиеся некстати гости захотели под стопочку картошки. Ну, она и угостила обоих. Да сил не рассчитала. Участковый помер сразу, а Владик пролежал в коме еще два дня. Сковородка была чугунная.
Но и она сделал огромную глупость, сперва опустошив их бутылку и лишь потом вызвав милицию. Это в суде явилось отягчающим обстоятельством.
25. Кабысток
Выслушав сбивчивый рассказ несчастной, Матвей Егорович вдруг спросил:
– Вы уже подписали признательные?
– Что? – не поняла она, разглядывая крошечный якорь, неумело набитый над большим пальцем левой руки старого полицейского.
– Вы уже сознались письменно в убийстве? В ЭТОМ убийстве! Шестого июня этого двадцатого года!
Виолетта подняла на него испуганные заплаканные глаза.
– Я не знаю.
– Вам давали на подпись какие-то бумаги?
– Конечно!
– И вы их подписывали?
Женщина резко опустила голову и вздохнула, неопределенно пожав плечами.
И он уже поднялся, чтоб уйти, но задержался, глянул исподлобья:
– А где вы были в ТУ ночь? В Вышнем Волочке!
– На вокзале.
Он тяжело вздохнул и вышел.
Вздохнул-то он тяжело, сочувствуя несчастной, но в груди его уже заклокотал азарт, самое настоящее охотничье счастье.
Он опять был в деле. Дышалось легко и свободно, даже хотелось петь! Глубинка как всегда ошиблась. Он не поленился посмотреть статистику раскрываемости – ниже половины! Тут раскрывалась лишь бытовуха, да и то по горячему! Нормальные сыскари умотали в города побольше, перспективнее и прибыльнее.
Первым делом он позвонил в Жел-дор-полицию Вышневолоцкого вокзала с одним только вопросом – сколько хранятся записи камер наблюдения. И, мысленно поблагодарив Господа, запрыгнул в первый попавшийся поезд. Москву он решил не беспокоить – ну их на хрен с их самомнением! Они же всегда правы!
В дороге пытался успокоиться с помощью дыхательной гимнастики и самовнушения. Нет, теперь уже не помогало! Когда легавая берет след, ее уже ничем не сбить, не отвлечь. Ерзая и следя за пробегающим за окном нищенским пейзажем Верхневольжья, он даже не сразу сообразил, что радоваться-то рано. Слишком рано! Так и так маньяк на свободе. И это слегка умерило его восторг. Необходимо копать дальше, но в какую сторону, мать ее так?!
С давно просроченным удостоверением он легко сговорился с двумя молодыми круглолицыми дорожными полицейскими и сел за мониторы в отделении. И нашел ее! Вокзал тут, в Вышнем Волочке, состоит из двух частей – по одну сторону дороги и по другую. Так вот, в правостороннем отделении, если ехать от Твери, гораздо более старом и малоухоженном вдруг он увидел ее. Женщина просто спала. Дважды выходила куда-то, вероятно до туалета на другой стороне, но и сразу же возвращалась. Она даже и не выпивала, что весьма свойственно освободившимся заключенным! Просто дремала. Пару раз к ней подваливали какие-то подозрительные личности, но она их как-то ловко отшивала – отходили они с кислыми физиономиями. До тех самых пор, пока не подвалила вусмерть "усталая" подруга с бутылкой в бумажном пакете, это уже после шести утра. Вместе они забрали из камеры хранения объемистые сумки и сели в электричку с отправлением в 6,36.
Матвей Егорович попросил скинуть ему это видео на флешку. И еще кое-что. Он дал веселым полицейским вместе с бутылкой хорошего коньяка из буфета список потерпевших от маньяка с вопросом не покупал ли кто из них шестого июня билет на поезд.
И тут же получил ответ – нет, не покупал. Но! В час ноль-семь уже седьмого числа Яров Алексей Иванович из этого списка купил билет до Бологое.
У старого сыщика кожа на загривке задергалась – вот он! В это время пассажиров было совсем мало, на экранах очень хорошо высветилась тощая кривоногая девчонка в черной кожанке с банданой и красной мини-юбке с высокими кроссовками. Кассир кривых ног в колготках не могла видеть и поэтому легко продала билет на мужчину. Одна беда – девчонка была в санитарной маске, как это теперь принято.
А вернувшись в Бологое, первым делом проверил записи камер наблюдения на перроне и прямо с вокзала созвонился с дежуркой:
– Командированный из Твери! За меня Москва просила!
– Узнал уже! Что надо, Кабысдох?
Матвей Егорович даже и поправлять не стал:
– Простите, я подзабыл, кто ведет дело Сковороды?
– Той, что парня почикала в Волочке? Вообще-то это дело Москвы, и бригада уже в пути. А так – участковый инспектор Клюев! Продвигается!
– Ясно! Как мне с ним встретиться?
– Я могу вызвать. Куда вам его направить? Ему очень нравится общаться с высокими людьми!
Сыщик вздохнул, он, по правде говоря, уже устал сегодня.
– Пусть придет ко мне в гостиницу, если это его не затруднит.
Поднявшись в номер, торопливо принял холодный душ и в халате заварил любимый зеленый Тигуанинь, Железный Будда, хотя и не из Анкси, а из Тайваня, но все равно две с половиной тыщи за сто грамм это круто! И он уже успел без спешки и суеты выпить чашку, когда в дверь тихо постучали. И тут же затарахтел гостиничный телефон на тумбочке.
– Войдите! – крикнул он и поднял трубку.
– Добрый вечер, Матвей Егорович! К вам отправился полицейский Клюев!
– Спасибо, он уже тут, – и к двери – Входите, входите, я жду вас!
Голубоглазый спортивного сложения старлей в гражданке – черных джинсах и свободной белой рубашке с коротким рукавом был слегка навеселе. Он крепко пожал руку пожилому сыщику и, не дожидаясь приглашения, плюхнулся в кресло. Со словами:
– Вы, как я понимаю, приехали эту тетку брать? Так мы тут тоже не лыком шиты!
– Рад за вас, старший лейтенант! Простите, мне не сказали вашего имени…
– Геннадий! Можно просто Геша!
– Очень приятно! Ну а я – Матвей Егорович. Будем знакомы!
– Вы, Матвей Егорович, меня искали? По делу?
– Ну да. Я сегодня был в Вышнем Волочке, в полиции…
– Они подтвердили, что Сковорода была там!
– Да, разумеется! – Кабысток взялся за чайник. – Чайку не желаете?
– Нет, спасибо! Пивка бы я
