Николай Раков - Война теней

Регион не густонаселённый, можно бы и не волноваться пока особо, но кроме бабки ещё кто-то воду мутит, зону отчуждения создавая. Неоднократны случаи обрыва линий электропередачи. Вроде цветным металлом кто-то балуется, но пока не поймали. Небольшая авария с автомашиной, перевозившей кислоту в соседнюю область. Пришлось им там население эвакуировать. Журналисты масла в огонь подлили о степени опасности. Народ уезжать начал. Никто не хочет без света сидеть, а уж травиться тем более. Подвоза продуктов нет, бензина нет. Как жить? Раньше хоть каждый крестьянин лошадёнку имел, мог в район смотаться.

– Один трактор «Беларусь» на всю деревню, да и за тот платить нужно, чтобы раз в неделю на рынок съездить, – добавил молчавший Майор.

Гоголь кивнул.

– Не все присутствующие знают такой исторический факт, каким образом НКВД добился победы над «лесными братьями» в Прибалтике. Этот факт единичен в мире. Любое партизанское движение опирается на мирное население. Местные жители – это разведка, предупреждение об опасности, продукты питания, лечение и укрывательство раненых бойцов и целых групп и многое другое. Без населения партизанская война практически невозможна. НКВД выселял и сжигал хутора. Вывозил целые деревни местного населения, а на освободившуюся территорию поселял народ из разорённой до фундаментов Украины и Белоруссии. Приходит «лесной брат» за помощью, стучит в окно, а вместо помощи от знакомого Эно ствол карабина да русская бородатая морда. И таких – вся деревня. Вот и повоюй в холодном лесу. Хлеба нет, разведки нет, раненых девать некуда. Так и сидели волками в схронах, пока либо сами не разбегались, либо не попадали под зачистки войсковых операций. Если, короче, не создавалась мёртвая зона.

В нашем случае получается нечто подобное. Вокруг зоны мы будем иметь пустынную местность, откуда не получим никакой информации, а следовательно, будем слепы на то, что делается внутри. Значит, чтобы владеть ситуацией, надо держать там оперативников, а этого мы сейчас себе позволить не можем.

В принципе мы можем пока не торопиться. Объектов существенного хозяйственного, военного или научного значения, способных пострадать от воздействия зоны, там нет, но не нравится мне эта возня снаружи. Упустим время, потом втрое разгребать придётся.

– Да, реальных факторов угрозы для принятия решения о локализации зоны мы не имеем, – взял слово Биос. – Мутаций мы пока не зафиксировали, но в тайге, согласно информации местных СМИ, пропало несколько человек, причём это не простые туристы, а опытные охотники-промысловики и старатели. Погодные условия там сейчас на загляденье, и изменений природных факторов тоже нет.

– Я бы обратил внимание на спутниковую съёмку. О том, что зона достаточно активна, говорят магнитные аномалии. Из десяти кадров восемь идут в знакомом всем тумане. Если мы сейчас не предпримем оперативных мер по изучению внутреннего состояния, то через неделю-другую совсем ослепнем и не сможем получать информацию из зоны с помощью технических средств, – закончил свое выступление Теньша.

– А ты чего молчишь, Майор? – спросил Гоголь. – Зачем мы тебя туда направляли? Ты там был, щупал всё руками, нюхал носом – и молчишь.

– У меня была локальная задача – разведать внешние факторы, способствующие разрастанию зоны, если таковые имеются. Мы выяснили, что Аграфена является одним из них. Я сам принял решение спугнуть колдунью, украв у неё один из артефактов, а именно – козу. Что из этого получилось, вы знаете, – закончил Майор, понизив голос. – Вину в гибели Игоря я с себя не снимаю. Насчёт чёрного шамана объективных данных у меня нет, но на территории, где формируется зона, в период с тридцать шестого по пятьдесят седьмой год существовал лагерь заключённых. Бывший золотой прииск сам по себе опасная энергонестабильная формация. Тут необходимо взять также в расчёт, что в период функционирования лагеря там погибло более пятидесяти тысяч человек. На момент нашей разведки местный предприниматель и уголовный авторитет в одном лице, некто Слямин, по моим сведениям, пытался добиться возврата отнятой у него лицензии на повторную промывку рудничных терриконов, переработанной породы. Одна его бригада там работала. Каждый грамм рудного отвала пропитан кровью, омыт потом и осыпан бранью погибших людей. Создан более чем двадцатилетний биоэнергетический экгрегор агрессии и проклятия, который всколыхнули и подпитали люди Слямина. Мы с вами ещё не знаем, в каком состоянии там кладбище. Если они его тронули или туда попала вода, образовалось болото, вот вам ещё два фактора возможной активности и причины появления зоны. Слямин – авторитетный уголовник, и замучить или убить нескольких человек из одиночек-золотоискателей ему раз плюнуть. Тайга если и не спишет, то спрячет. Доказательств, что люди пропали по его вине или вине его охранников, у меня нет. Может, это сделали они, а может, зона. У Слямина были и свои потери в тайге. Ушли трое его людей, похоже, посмотреть рудник. Все вернулись, только один через несколько дней повесился, оставив записку, что не может так жить, другой исчез и позже был обнаружен в психиатрической больнице с полной амнезией.

– А третий? – задал вопрос Глаз.

– Третий как ни в чём не бывало живёт и радуется, являясь правой рукой авторитета.

– Как-то всё странно и нетипично. Не похоже на воздействие зоны. Скорее если там что-то и случилось, то работали с каждым в отдельности, чтобы не было подозрений, а это косвенно подтверждает, что внутри зоны существует суггестор, возможно, он и есть чёрный шаман.

– Что-нибудь ещё? – спросил Гоголь.

– Да нет, вроде больше ничего. Каких-либо мутаций мы не заметили, правда, и вглубь не заходили. Белки как белки, да и всё остальное, похоже, в естественном состоянии.

– Какие ваши выводы?

– Я бы провёл разведку внутри. Если разрешите, готов отправиться туда хоть сегодня. Считаю, другого человека посылать нецелесообразно. Я там уже примелькался, да и округу изучил. За неделю, думаю, управлюсь. Да, и ещё.

Аграфену мы убрали, но Потапово, конечно, скоро обезлюдеет. Пойдёт дальше зона или не пойдёт, сказать трудно, но я бы присмотрелся к техногенке, почему именно туда потянулась?

– Техногенка худо-бедно блокирована. Если бы пошли резкие всплески или прорыв, то и мы бы знали, и охрана не спала, – проговорил задумчиво Гоголь. – Но, возможно, ты прав, есть здесь что-то. Собирайся, поезжай. А раз такой дотошный, то заскочи на техногенку и сутки там понюхай, но не больше. Сам время назначил – сам и крутись.

– Спасибо, товарищ генерал, выкручусь, я ведь сам из зоны.