Погасни свет, долой навек - Дарья Алексеевна Иорданская
Господи! Куда, скажите на милость, подевались ее выдержка и манеры?!
– Вопросы кончились, – кивнул Дамиан Гамильтон, разглядывая ее. – Пока. Осталась просьба. Сопроводите, будьте так любезны, моего воспитанника на вокзал завтра утром. Нужно кое-что забрать.
С языка рвалась грубость. Элинор ужасало собственное почти неодолимое желание ответить Дамиану Гамильтону резко, хлестко. Это было так непохоже на нее, всегда сдержанную, держащую себя в руках, а чувства в узде. Элинор, досадуя, прикусила губу. Ответила неохотно, через силу, чеканя каждый звук, произнося каждое слово подчеркнуто вежливо.
– Да, мистер Гамильтон. Я это сделаю.
– Дамиан, – поправил ее мужчина. – Это лорд Грегори у нас «мистер Гамильтон». И, прекрасная Линор, будьте с Франком поласковее. Вам, как женщине и как гувернантке, это должно быть нетрудно.
– Мисс Кармайкл, – не без яда поправила Элинор, поднимаясь. – Я пойду, если у вас нет больше поручений.
Дамиан Гамильтон остался сидеть. Элинор, впрочем, уже пришла к окончательному выводу, что манеры его безнадежны, а значит, исправлять попросту нечего.
* * *
Вскоре после того, как за Элинор закрылась дверь – видно было, что молодой женщине очень хотелось ею хлопнуть, – в гостиной появился Грегори.
– Ну, дал тебе этот разговор что-нибудь?
Дамиан пожал плечами.
– Твоя гувернантка – прелюбопытная особа. Она так страстно отрицала сверхъестественное. – Дамиан улыбнулся, припоминая речь молодой женщины. Эльфы в саду, надо же! – Либо она убежденная материалистка, чего сложно ожидать от дочери викария, либо же скрывает что-то. Что ты узнал в агентстве?
– Черт побери! Совсем забыл! – Грегори хлопнул себя по лбу. – Столкнулся с этой «прославленной медиумессой» на пороге, попал в оборот, и все из головы вылетело! Взгляни.
Он усмехнулся знакомо, и сразу словно два десятка лет исчезли, растворились, оставив пару мальчишек, довольных своей проказой. Так же усмехался Грегори, когда ему удалось влезть в библиотеку – туда Катриона сыновей не допускала – и утащить одну из запретных для них книг. К вящему разочарованию юных Гамильтонов, в ней были не занятные картинки, а непонятные формулы и странные пометки на вульгарной латыни. Книгу пришлось вернуть.
Мятая кипа бумаг, которую брат протянул, еще хранила хрусткость и белизну, и было очевидно, что до того, как Грегори скомкал ее и запихнул в карман или за пазуху, содержалась в образцовом порядке в какой-нибудь сафьяновой папке. Дамиан разгладил листы на колене, изучая изящный, очень женский почерк.
– Драгоценный брат мой, ты это украл?
– Да, да! – нетерпеливо отмахнулся Грегори. – Читай!
Дамиан еще раз разгладил листы – помогло это мало – и кое-как разложил их по порядку. Из-за заломов, а также дешевых, начавших выцветать чернил некоторые записи читались с трудом, а прибавить сюда замысловатый почерк… Дамиан ненавидел эту дамскую манеру писать, от нее всегда голова шла кругом, и хуже было разбирать только немецкие тексты с их пристрастием к малочитаемому готическому шрифту.
– Элинор Кармайкл… – Дамиан сощурился, разбирая написанное. – Родилась в 1863 году в Ланкашире. Отец – викарий, мать умерла, когда девочке было семь. С 1870 по 1880 обучалась сперва в Благотворительной школе мисс Блум для одаренных девочек, а затем в Колледже Святой Маргариты. В 1883–1884 годах прошла годичные курсы гувернанток. Биография, достойная пера Боза. Любил он писать о таких вот благородных сиротках.
Дамиан хмыкнул и взялся за другой лист, где перечислялись все несомненные достоинства Элинор Кармайкл, освоенные ею дисциплины и прочие полезные для гувернантки качества.
– Недурно образованна. Даже астрономию изучала. Ни разу не встречал я гувернантку, которая знала бы толк в астрономии. Владеет французским, итальянским, немного немецким и латынью. Ага, как же, помню, Тертуллиан… Но, Грегори, как ты мог нанять женщину без знания греческого?
Грегори оставил сарказм брата без внимания.
– Четвертая страница.
Дамиан кивнул и отыскал нужный лист. Здесь почерк был совсем другой, твердый, резкий и очень мужской. Говорящий о непримиримом, неуживчивом, властном человеке, не склонном к переговорам. Он чертовски походил на почерк Катрионы.
– «Сим удостоверено…» Ага! – Дамиан поднял голову и посмотрел на брата. – Элинор Кармайкл провела почти год в психиатрической лечебнице?
Грегори бодро кивнул, выглядя при этом довольным, как ищейка, принесшая хозяину добычу. Сразу же вспомнилось их детство. Вот такой же в точности вид бывал у Грегори, когда удавалось добиться своего, скажем, переспорить мать.
– Вроде бы тут нет ничего необычного… – Дамиан побарабанил по подлокотнику. – Вспомни, кое-кто из наших родственников там побывал, иные даже заслужено. А уж «истерические припадки» – самый расплывчатый диагноз из возможных. Им подвержены у нас девицы, которые не хотят замуж; которые слишком хотят замуж; особы, которые уже замужем, но что-то не клеится. Хотя Элинор Кармайкл и истерический припадок… что-то тут определенно не клеится.
Дамиан еще раз перечитал послание врача, сообщающего в самой любезной форме, что мисс Кармайкл действительно провела почти год в клинике, откуда вышла в феврале 1882 года обновленной. Ее недуг исцелен, а честный труд и христианское благочестие не позволят ему вернуться.
– Чем думала эта дамочка из агентства, отправляя в качестве гувернантки особу, лечившуюся от… – Грегори поморщился. – Что там написано? Истерического припадка?
– Еще тут написано про труд и благочестие, – покачал головой Дамиан. – Тетка-медиум, лечебница, женщина, которая видит больше, чем следует… Я сегодня же наведаюсь в Спиритуалистическое Общество, разузнаю об Эмилии Кармайкл и заодно о той листовке, которую нашел в комнате твоей жены. Как знать, может, там найдутся зацепки.
Дамиан медленно поднялся и подошел к окну, аккуратно отогнул штору. Уже почти совсем стемнело, и улицы затянуло туманом. Зловещим. Желтоватым. За этот туман, это ощущение мрачного готического романа Дамиан и не любил Лондон. Его тянуло туда, где на закате небо чистое, а воздух пахнет солью и лавандой. Вернуться бы во Францию и продолжить изыскания… Дамиан бросил взгляд через плечо. Брат, старший брат, любимый брат, который когда-то был единственной опорой в жизни, единственной защитой от деспотичной заботы матери, смотрел напряженно и с надеждой. Отъезд, определенно, откладывался.
– У нас два варианта и одно решение. Если Элинор Кармайкл как-то замешана в исчезновении Лауры, то нужно держать ее поближе, присматриваться и ждать следующего ее шага. Если Элинор Кармайкл ни при чем, просто лишь обладает некими магическими способностями, то ее помощь может быть нелишней, поэтому ее нужно держать поближе и присматриваться. Да и мадам Кесуотер так настойчиво советовала не прибегать к помощи
