Исчезнувший клад - Наталья Семенова
— Дед Анисим как-то давно видел, как этот нож в лесу какой-то человек закапывал, — ответил оробевший Прокофий. — Тот человек потом уехал, а дед пошел посмотреть, и увидел нож.
— Не все ты мне рассказываешь, — покачала головой Серафима. — Нож такой на убитых заговаривают, чтобы они охраняли что-то. Вот в старину, сказывают, так клады хоронили да заговаривали, чтобы никому эти клады не открывались, а только тому, кто сам его спрятал.
— Это как же так?
— А так вот. Клад зарыть в потайном месте — дело не хитрое, только его ведь любой может найти. Поэтому колдуны или люди, которые колдовское дело знали, место, где клад зарывали, прятали и заговаривали. На каждый зарытый клад, свой заговор оставляли. Особо удачливый человек может клад найти, даже заговоренный, но редко очень так бывает. И не принесет ему этот клад счастья.
— А сосед мой недавно клад нашел, слыхала, небось? — с интересом спросил Прокофий. — Он что, тоже заговоренный был?
— Да нет, просто кто-то зарыл горшок под амбаром, — махнула рукой Серафима. — Скорее всего, из родственников кто-то приберег для себя, да не пригодилось. И еще неизвестно, что потом будет, клады, редко к добру находят. Правда, если, он половину клада отдаст, то все может и обойдется.
— Зачем же тогда клад искать, если его отдавать надо? — удивился Прокофий.
— Не тобой зарыто, не тебе и выкапывать. Особенно заговоренные клады на определенное место, — сердито ответила знахарка.
— Как же можно место заговорить? — весь обратился в слух Прокофий.
— Заговорить можно по-разному, — обстоятельно стала рассказывать Серафима. — Отыскавший клад должен в точности выполнить условия заговора, которым его закрыли. Если он выполнит эти условия, то клад откроется ему беспрепятственно, но если условия не выполнить, то нашедший клад мог заболеть, сойти с ума или даже умереть.
— Вон как! — протянул Прокофий. — Даже умереть!
— Заговорить еще клад можно черным наговором, тогда клад скроется, и даже если ты совсем рядом с сундуком с золотом стоять будешь, а все равно не увидишь его. И рядом с кладом обязательно духов сторожить приставляли, убивали и хоронили вместе с кладом людей, их духи клад и сторожили. Плохое это дело, очень плохое. Слышал, небось, про Стеньку Разина? — спросила она.
— Слышал, конечно, только при чем тут он?
— Говорили, что в его войске колдунья была, она и научила Стеньку клады заговаривать, очень сильная колдунья была, он от нее много чего перенял. Сказывают, много он кладов на Руси зарыл, только жестокий это был человек, много народу положил рядом с золотом, потому его клады и не нашли до сих пор, — вздохнула Серафима.
— Так это что, нож Стеньки Разина?
— Да нет, конечно, не один же он умел клады прятать.
Прокофий помолчал немного, обдумывая, что рассказала ему знахарка, а потом спросил:
— А найти такой заговоренный клад как-то можно? — спросил Прокофий.
— Можно, только плохое это дело, грешное очень, — ответила знахарка. — Сколько человек ножом этим убили и на клад заговорили, столько должен и тот, кто клад хочет найти, убить. А зачем ты спрашиваешь? — вдруг настороженно спросила она Прокофия. — Уж не собрался ли ты этот клад искать?
— Да что ты, что ты! — замахал руками на нее Прокофий. — Просто интересно стало, да и дед Анисим про этот нож рассказывал, я и решил разузнать. И ножик-то необычный такой.
— Плохой твой ножик, — решительно сказала хозяйка. — Послушай меня, надо бы от него избавиться. Вижу я на ноже твоем много крови невинно убиенных, нельзя такой нож у себя оставлять.
— Что я с ним сделать могу? — недоуменно спросил Прокофий.
— Этот нож тебе дед Анисим передал? — спросила Серафима, внимательно глядя на гостя.
— Нет, — отвел глаза тот. — Я его сам под лиственницей выкопал, там, где дед указал. Что же, мне его обратно отнести и закопать там?
— Это под какой же лиственницей?
— Да недалеко от пещеры, там она одна большая, — ответил Прокофий.
— А больше ты ничего там не находил?
— Нет, больше ничего там не было.
— Зарой его там же, и забудь об этом месте, — настойчиво произнесла хозяйка. — Не ходи больше туда, и не думай о нем.
Прокофий задумался, видно, что он колеблется, что его не оставляет какая-то мысль, потом он медленно покачал головой и ответил:
— Я подумаю. Дед Анисим доверил эту тайну мне, мне с ней и разобраться надо.
— Все-таки скрываешь ты от меня что-то, — посмотрела прямо в глаза Прокофию Серафима. — Не сказывал ли дед Анисим еще что-то?
— Нет, все я тебе рассказал, ничего больше дед мне не говорил, — твердо сказал тот.
— Ну, раз так, то говорить нам больше не о чем, — поднялась из-за стола Серафима.
— Подожди, ты ничего не сказала мне, о будущем, которое бобы твои предрекают, — остановил ее Прокофий. — Что там видно?
Серафима помолчала, как будто сомневаясь в том, стоит ли говорить, но потом все-таки ответила:
— А нет у тебя пока будущего. Ничего я не увидела, нечасто у меня такой расклад на бобах выпадает, — покачала головой хозяйка. — Будь осторожен, Прокофий.
Это были последние слова Серафимы, адресованные Прокофию, больше она ничего ему не сказала и молча проводила из избы.
Летние вечера на Южном Урале долгие, здесь не так, как на юге — за несколько минут неожиданно наступает теплая темная бархатная ночь. На Урале летом темнеет долго, вечер все длится и длится, солнышко постепенно скатывается к горизонту, краски бледнеют, как бы выцветают, звуки медленно стихают, и на землю опускается тишина и темнота. Особенно хорош летний вечер на воде, к вечеру всегда исчезает ветер, вода становится теплой и тихой. Так и тянет отсидеть на берегу вечернюю зорьку и встретить закат, и неторопливо поразмышлять о чем-нибудь.
Но покой теплого летнего вечера не нашел отклика в душе у Прокофия. Когда он вышел от Серафимы, уже было темно. Прокофий не торопясь двинулся к дому, ему было, о чем подумать.
Он, конечно, не ожидал, что все так обернется. Изначально Прокофий хотел просто показать нож знахарке, и немного разузнать у нее о кладах. Может быть, она бы даже, посмотрев на нож, и сказала, связан ли он с кладом, и где этот клад искать. Но Прокофию даже в голову не пришло, что знахарка сможет так точно назвать число последних жертв ножа и свяжет все это с кладом. Конечно, он испугался, узнав, что клад охраняют души погибших, и чтобы его добыть, нужно убить четырех человек, становиться
