Прибрежник - Алина Николаевна Болото
За считанные секунды Нэти пережил охотничий азарт в схватке с птицей Джеод, омерзение после встречи с Гнилым Уром, страх перед вездесущим Инмаэ, усталость после длительной пробежки со всадником на спине, удивление во время ласковых поглаживаний и трепания за уши. Зверя никогда не трепали за уши, и никто не смел прикоснуться к его огромным клыкам. Зверь ощутил себя маленьким щенком, играющим в траве, и от этого ему стало весело.
От быстроты сменяющихся картин у Нэти разболелась голова, восприятие притупилось, и он не понял смысла последних событий. Осталось навязчивое чувство тревоги. Его звали, но прийти он не мог. Существовал запрет. Но его звали! Но он не смел переступать границ деревни.
– Инмаэ всегда был отъявленным негодяем! – сказал Герни.
– Ты несправедлив к нему, – возразила Ирил. – Он просто играет свою игру, С тем же успехом можно обвинить это животное в предательстве.
– Что произошло? – Нэти спрыгнул с крыши рубки, свинья шарахнулась от него и спряталась за людьми.
Ирил никогда еще не выглядела так плохо. Куда исчезла ее вечная моложавость? Она зябко передернула плечами, потом судорожно потерла виски. На лице ее проступили все морщинки до единой, глаза погасли, побледнели щеки.
– Объясни ему, Герни.
Возвращение Кеоде стало манией старого жреца. Он убежден, что она вернется тем же путем, каким исчезла: при помощи чужаков. Здесь он прав. У него своя задача: свести всех, блуждающих по лесу чужаков вместе и переправить к храму Кеоде, авось, она как-нибудь да и возникнет, сама собой. Туземная деревня располагается недалеко от храма, Инмаэ отправил туда Элен, а сам поспешил за ее спутниками, то есть, за Гарунди и прочими. Гарунди зол на Элен, а теперь еще и боится ее.
– Эл?!
Она сумела вызвать оборотней Сазе, хотя не умеет
толком обращаться с ними. И еще она…
– Герни! – Ирил остановила секретаря. – Довольно.
Я хочу сказать только, что Гарунди теперь не рискнет ее брать к храму. Инмаэ свел их в деревню и остался весьма доволен собой. Оборотням в деревню дороги нет. Запрет жрецов.
– Кто знает, что у Гарунди на уме?
– А у вас?! – Нэти в упор посмотрел на Ирил. – Что вы собираетесь делать?
Ирил ответила не сразу. Она молчала так долго, что Миде не выдержал:
– Надо пойти в деревню и освободить девчонку! Чего тут думать? У меня давно уже на прибрежников руки чешутся!..
Тут он вспомнил о Рикате и прикусил язык. Нэти не обратил внимания на последнюю фразу, его больше занимала первая.
– Вы что, боитесь Чердже? – спросил он напрямик. – Или судьба племянницы вам безразлична?
Ирил побледнела еще больше.
– Я действительно боюсь, – сказала она тихо. – Боюсь, что уже поздно. Дело осложнилось, и очень сильно.
– И это вы говорите теперь?! – взбеленился Нэти. – Что же вы сразу не отказались от богини? К чему была эта безумная гонка, если вы не можете совладать с Чердже?
– Ну, так пойдите, отдайте Кеоде Гарунди, и пусть Чердже обретет силу в старом храме…
Оборотень перескочил на пристань и понесся прямо на собак, которые с визгом разбежались.
– Кеоде? – переспросил Нэти. – Отдать Кеоде Гарунди?
– Ну да, вы же этого добиваетесь!
– Нет, – Рикат переменил тон. – Я хочу только освободить Элен. Она вообще здесь ни при чем. Как вы могли позволить ей впутаться в эту историю?
Ирил тяжело вздохнула.
– Лейтенант, вы слишком наивны, если считаете, что Эл можно что-то запретить или позволить. В лучшем случае, посоветовать и не более. Кстати, вы обещали мне помощь?
– Да.
– Вот и сходите в деревню! С Герни.
35
Дом в центре деревни сразу привлек внимание Риката: на фоне тростниковых туземных хижин, стены из неотесанных каменных глыб смотрелись более чем серьезно. Прорези бойниц вместо окон делали дом надежной крепостью. Возле двери дома на корточках сидел желтолицый туземец, у босых ног его в пыли лежал широкий тесак.
– Почти как в Шинлии! – пробормотал Герни.
– Что? – переспросил Нэти.
– Ничего. Часового сниму я, но внутрь пойдешь ты! – Герни обшарил карманы, достал портсигар и вручил Рикату. – Спрячь! Следи за деревней, а я что-нибудь придумаю, – он начал выбираться из кустов.
В этот жаркий час большая часть жителей мирно дремала в хижинах, только две женщины на пригорке замешивали тесто для лепешек, да возле колодца играла стайка чумазых ребятишек.
Услыхав за спиной топот, Нэти резко обернулся, но это был всего лишь поросенок. Коричневый, похожий на Макса, он, деловито перебирая копытами, засеменил к дому. Остановился напротив часового, хрюкнул, уставился на человека маленькими глазками, а когда туземец сердито закричал, поросенок отскочил, но не дальше чем за угол. Со вкусом почесался об угол дома, потом опять приблизился к караульному, нагнул рыло пониже и неожиданно куснул голую ступню! Туземец замахнулся, чтобы ударить, но не удержался на корточках и упал на четвереньки. Поросенок тут же выхватил у него из-под колена тесак и, как собака с апортом, с тесаком в зубах, пустился бежать вдоль хижин.
Разъяренный страж заорал так, что оглянулись женщины. При виде улепетывающего с тесаком поросенка они начали было смеяться, но тут нарушитель спокойствия опрокинул глиняную миску с тестом, и они хором принялись бранить обезоруженного часового.
В деревне поднялась суматоха. Часовой бросил пост, чтобы погнаться за убегающим вором, дети с радостным визгом бросились за поросенком в погоню. Поросенок вломился в чью-то хижину, увлекая за собой шумную детскую ораву, и через минуту выскочил с разорванной циновкой на спине…
На какое-то время каменный дом остался без охраны. Нэти выскользнул из кустов, перебежал к дому и отодвинул засов на двери. Отворялась она вовнутрь.
В доме было довольно темно, хотя в углу чадил заправленный жиром светильник. У стены, сгорбившись и обхватив колени руками, сидел человек. Услыхав скрип двери, человек с надеждой вскинул голову: «Нэти?» Элен вскочила, звякнула цепь. Железное кольцо на щиколотке, железная скоба в стене – Гарунди оказался предусмотрительным…
– Подними руки, лейтенант! – произнес чей-то голос лениво. Рикат медленно поднял руки.
– Авачи, ну пожалуйста!..
Нэти поглядел через плечо. Авачи стоял справа от двери, винтовка в его руках была как раз на уровне сердца Риката.
– Ава… а-а! – Элен
