Сыщик поневоле - Юнта Вереск
— Я сейчас выйду из игры, попробую найти Шану в реале. Если захочешь увидеться, не удивляйся, если лавка будет закрыта. Ты же новичок в игре?
Чуть помешкав, я кивнул.
— Обзавелся жильем?
— Нет.
— Имей ввиду, если баллов мало, то снимай возле канала. Или на западе города. Или на том берегу, там есть совсем дешевые норы, подальше от реки.
— Спасибо.
На этом мы распрощались.
Глава 9. Сыщица
10001 = 17 = 15
Хорошо, что метатель табуреток напомнил мне о жилье. Сегодняшнюю ночь мне, наверное, придется провести здесь, и хорошо бы поспать хотя бы пару часов. В беседках и кафе это вряд ли получится… Как жаль, что магия здесь не работает. Лег бы на травку, поставил вокруг себя сферу невнимания, и спи себе. Только сейчас я вдруг начал осознавать, как тяжело живется в мирах, забывших магию.
Выйдя из бакалейной лавки, я огляделся. По улице изредка проезжали автомобили и шли редкие прохожие. Достав железку из кармана, я стал направлять ее на встречных людей.
Час в Городке с оплатой трех, два часа с оплатой трех, четверть часа с оплатой двух… Никто из них для моих целей не годился. Когда я уже отчаялся, мне, наконец, повезло. Пять суток с оплатой пятнадцати. То, что нужно!
Я обратился к парню, изображая неуверенность.
— Прости, не подскажешь…
Молодой человек, симпатичный: пепельные, с не очень распространенным здесь типом внешности: светло-серые, словно пепел, волосы спадали на плечи, глаза более круглые, чем у других, и слегка раскосые взирали на мир с веселым вызовом, а поверх традиционного светло-серого балахона топорщилась жесткая разноцветная жилетка.
— Подскажу, коли смогу, — улыбнулся он и лукаво прищурился.
— Не знаешь, где мне найти кого-нибудь из местных? Тех, кто часто бывает в этом квартале…
— А что их искать? Вот он я, — теперь уже откровенно рассмеялся он.
— Здорово! Может быть, ты был здесь три или четыре дня назад?
— Был. Видел. Знаю.
Ответ меня озадачил, что я тут же старательно изобразил на своем лице.
— Да ладно, не тушуйся. Новичок? Влип? Стал сыщиком?
Я открыл рот и вытаращился на него.
— Ну…
— Все понятно. Знаешь, как часто тут такие ходят? Новичка же каждый старается обидеть, подсадить на штрафы. А если у человека есть в реале дела, то у него один выход: либо стать преступником, либо сыщиком. Тех, кто встает на скользкую дорожку быстро находят, они ведь даже спрятаться не умеют. А те, кто считает себя умным берутся за сыск. Здесь, — он кивнул на бакалейную лавку, — произошло преступление. Я видел пару детективов-самоучек, но у них ничего не получилось. Теперь вот ты заявился. Понятно зачем.
— Слушай, ты так умно все разложил! — восхитился я. — А почему ты сам сыщиком не стал?
— У меня все есть. Свой дом, свой бизнес. Зачем мне отнимать очки у наивных новичков?
— Если есть время, расскажи, что здесь произошло?
— Самого нападения не видел, вернулся когда прибыл страж порядка из Суда. Кроме него здесь никого не было. Я заглянул через окно — он осматривал хозяйку, Шилу. Хорошая женщина, заводная. Мы с ней и Иргусом, ее работником, неплохо ладим. Шея у нее была свернута в сторону, как у манекена. Страж убрал тело, осмотрелся и вышел, захлопнув дверь. Немного походил вокруг, никого не нашел, и исчез. Через полчаса появился первый сыщик. Заглядывал в окна, бродил вокруг, понял, что ничего не найдет, и отвалил. Вскоре подгреб еще один сыщик, понастойчивей. Ходил тут кругами, потом сел за столик вон в той забегаловке. Но ничего у него не вышло. Дамочки повалили одна за другой. Пару он отшил, а с третьей ушел.
Я посмотрел туда, куда он указывал. Метрах в ста от бакалеи, возле кафе на улице стояли полдюжины столиков, за двумя из которых сидели женщины. Кстати, кто-то из постоянных клиентов мог видеть то, что здесь произошло. Хотя второй сыщик мог уйти с такой свидетельницей.
— А ты все это время наблюдал?
— Интересно ведь. Вот мой дом, — он кивнул на желтый, очень узенький домик, стоящий не прямо напротив бакалейной лавки, а чуть в сторону.
— Здорово! А что еще видел?
— Да ничего особенного. Часа через полтора пришел уборщик. Очень колоритная личность. Открыл дверь, повозился там немного, но вскоре ушел. А вечером явился Иргус. Зашел, заперся, и больше не выходил. Сидел там эти дни, как пришитый. Хотя, может, просто вышел в реал, я же не следил за ним. Вот лишь сегодня после обеда открыл лавку, я видел, когда уходил. Она и сейчас открыта, видишь?
— Вижу. Я заходил к нему, но он ничего не знает. Даже о том, что Шилу убили. Странно, что она не вернулась, вроде бы убитые могут сразу вернуться в игру?
— Ну, не сразу. Их там обследуют доктора, проверяют, насколько сильным был стресс. Если все в порядке, то через пару часов могут снова отпустить в ванну, если захочется. Действительно, странно, что она не вернулась. Ведь могла видеть аватар убийцы. Она славная, вряд ли бы стала скрывать что-то от докторов или стражей. Хотя… вышел он из игры, сменил мордашку, ищи его свищи…
Парень говорил чуть пренебрежительно, с легкой иронией. Чувствовалось, что ему очень нравится роль знатока, поучающего наивного слушателя.
— Не расскажешь мне о жизни в Городке? — спросил я в надежде, что смогу лучше понять причины вот таких грабежей.
— Нет, не сегодня. У меня был хлопотный день.
Не прощаясь, он вразвалочку направился к своему дому.
Почему мне показалось, что парень что-то недоговаривает? Вроде бы все, что он говорил, было довольно логичным. Никакой фальши я не почувствовал, но грызла меня какая-то неудовлетворенность его ответами.
Немного подумав, я немного прогулялся, зашел в магазин сувениров и купил там небольшой блокнот и карандаш. Потом я вернулся к ранее замеченному кафе и уселся за один из столиков. Есть мне не хотелось, и я заказал только какой-то оранжевый сок. Потягивая напиток, достал из кармана блокнот и принялся записывать известные мне факты.
Писал я иероглифами, как привык с детства. Здесь, насколько я успел заметить, письменность была той ужасающей формой превращения звуков в буквы, что и в реальности Юнты. Если здесь иероглифы неизвестны, всегда можно сказать, что я просто рисую картинки для отдыха или медитации. А если ими пользуются и здесь, вряд ли линии моей реальности совпадут с местными, так что прочитать написанное мною никому не удастся.
10010 = 18 = 16
— И ты
