Тени Амиран. Черный рыцарь для неженки - Александра Мурри
Не собирается отвечать. Сложно — просто сделать как она просит? Инструкция Ордена приписывает другое?
— Это то, чего ты хочешь?
— А ты не понимаешь?
Взгляд Эдама будто физически на коже ощущала. Не менее остро, нежели его касания.
Напряженное лицо. Волосы спадают на лоб, прямые, гладкие.
Зря она не отвела взгляд. Сейчас и захотела бы, невозможно разорвать контакт.
— А ты? Понимаешь? — Он нависал, не дотрагиваясь физически, но полностью завладев ее личным пространством. — Что ты знаешь об экранах, Рор-ри?
— Нам надо идти, — не взглядом, так словом трусливо искала возможность ускользнуть... — Нас ждут.
— Подождут, никуда не денутся.
Довольным Эдам не выглядел, сверлил Рори взглядом, однако дверь открыл и выйти на лестничную клетку позволил. Посторонился чуть. И шел сзади, бесшумно, когда Рори чуть ли не бегом спускалась, стуча коблуками по ступеням.
... «Что ты знаешь об экранах?» Вопрос Эдама преследовал ее весь оставшийся день. И вечер.
18
В мобиле был включен радиоприемник и шла какая-то передача об экранах на политической арене. Был среди политиков один молодой да амбициозный экран, который и продвигал свою предвыборную кампанию, делая акцент на даре. О роли в обществе, ответственности социальной... что-то нудное вещал приятный усыпляющий голос диктора.
— Пластырь, экран... как нас только не называют, — проворчал Эдам.
— Нас не лучше. — Рори так же, как и страж, не могла похвастаться хорошим настроением, поэтому в основном молчала. Но поворчать — святое дело. — Рана, слабое место... Антенна!
Хаффнер хмыкнул, но вмешиваться в диалог не стал.
Атмосфера сегодня в их группе царила странная. Напряженная.
Доехали, к счастью, быстро.
Самые первые места убийств находились рядом с центром города. Да и убитые мужчины удивительно похожи друг на друга. Оба рослые, возраст за шестдесят, но еще крепкие и активные в жизни. Темноволосые и темноглазые. Первый работал охранником в одном из модных бутиков на центральной улице, второй водил омнибус по этому же району.
На месте Рори убедилась в первоначальной догадке. Убийца перепутал.
Первая жертва оказалась не тем, кто был ему нужен. Но понял это, лишь после того как оглушил.
Не остановился, а довел до конца. Попробовал. Еще пока неуверенно, он набивал руку.
Видение с первого места убийства отличалось от остальных. Убийца раскрылся чуть больше.
В первый раз всегда есть ляпы. В первый раз мы все более открыты, неуверенны, полны энтузиазма и надежд — в любом начинании.
Рори смотрела глазами убитого мужчины.
И видела лицо. Профиль, частично скрытый волосами, частично тенью.
Свет и тень — правда между ними.
На отдельном листе бумаги четко вырисованные черты. Черное на белом, темные волосы и тени вокруг провалов глаз, их блеск и морщины-лучики как у людей, много улыбающихся. Изгиб рта, угол губ — то ли усмешка, то ли гримаса брезгливости. Подбородок острый, впалые худые щеки... Черты, в равной степени подходящие и женщине и мужчине.
Тени все еще играли со стражами в злые прятки.
Что они знают теперь? Больше, чем знали раньше. Но недостаточно, чтобы найти убийцу.
Помощь Рори в этом расследовании завершилась. Всем, чем могла, что в ее силах, — поделилась.
Ее отвезли в квартиру на Моммзена и оставили наедине со своими мыслями.
Ждать.
К концу рабочего дня договор о сотрудничестве официально закончится. Все, как она хотела.
Свобода.
Свободна...
Какое сладко-горькое слово.
... «Что ты знаешь об экранах, Рори?»
19
Ад пуст. Все черти здесь.
В. Шекспир
До полного собрания документов по старому делу Амирана группу допустили лишь к вечеру. Дагмар лично телефонировала.
— Вас встретят у главного входа, проводят ко мне, и дальше я вас отведу.
— Зачем же такие сложности? Сами дорогу найдем. — Рюска вся бюрократия и бессмысленные реверансы раздражали до нельзя. Ему бы все — раз, вынь и положь. Тем более, когда каждый потраченный впустую час, каждый занятый не по делу страж могли стоить кому-то жизни.
— Ну-ну, — донеслось с другого конца провода, и пошли гудки.
Рюск в раздражении бросил тяжелую трубку на рычаг.
Их ждали в Архиве. В Отделе А-23с. Как толковать нумерации, никто из стражи и не пытался понять. Достаточно быть здесь, где никому из них прежде бывать не доводилось, пройдя четыре поста проверки и еще большее количество запертых дверей в архивных лабиринтах Ордена.
Сколько ж бумаги... Сколько слов, букв и их значений... Архив Ордена — криминальная летопись столетий.
Шаги отдавались от гладкого плиточного пола, обыкновенная связка ключей позвякивала в руке Дагмар в такт шагам.
— С вами хотели поговорить, — произнесла, распахивая очередную дверь. — Предварительно.
Рюск лишь чуть-чуть приподнял бровь, чувствуя себя монахом с Глухих гор, переполненным терпением, словно чаша — водой.
Еще заморочки? Ожидаемо. А они уже так близки к цели!..
В длинном, похожем на коридор, помещении, заполненном бумагами, их ждал канцлер.
— Вы? — вырвалось у Эдама. Он шумно выдохнул.
Этого человека он встречал прежде всего раз в жизни. Подростком. После освобождения Амирана и распределения его обитателей по приютам.
Канцлер тогда навестил амиранских мальчишек-экраны, заглянул в комнату в интернате, где их держали. Тогда еще вполне молодой мужчина с легкой сединой, сейчас же старик с тусклыми глазами и дрожащей ладонью, держащей пухлую папку с бумагами.
Двадцать лет назад слова канцлера не показались Эдаму важными, однако запомнились. Сейчас они открыли ему другой свой смысл.
... «устройте судьбу каждого. Мы виноваты перед этими детьми... Я виноват. Позаботьтесь, и чтобы никакого контакта, никогда и нигде — с ней! Она все еще опасна, и не сдастся так просто, а дети беззащитны перед изощренным умом...»
— Приветствую, стражи! — Голос канцлера, в отличие от его внешности, не изменился — уверенный, глубокий, вызывающий желание довериться. Идеальный для политика.
— Канцлер.
Стражи синхронно кивнули. Приложив сжатую в кулак правую ладонь к груди. Орденская традиция, у канцлера имелся и военный титул.
— Вы узнали меня, не так ли? Представляться не надо.
Его взгляд остановился на Эдаме.
— Вы из Амирана?
— Да, канцлер.
— Эдам Вейховски. Я помню. Значит, вот... где мы вновь встретились. Собрали все ниточки воедино... — Мужчина словно рассуждал сам с собой, не нуждаясь в слушателях или собеседниках.
— Не все ниточки, еще нет.
— Но уже близко. И вот тут... —
