Юрий Леж - Богиня ex machina

— Кретин, развлекаешься тут с малолетками, баб тебе нормальных мало… а за тобой с утра придут… я слышала, будет досмотр всего дома… ищут явно товар, так что — хорош трахаться, надо скорее…

В этот момент на лестнице — сверху и снизу — замелькали огни сильных фонарей, послышался топот ног и негромкие, отрывистые слова: «Быстро, быстро, ребята, давай, давай…»

«Вот и всё, опоздала». Руки девушки на мгновение бессильно опустились, зачем-то расстегивая большие грубые пуговицы на халате. У входной, снесенной с петель двери квартиры уже маячили громоздкие силуэты больших и сильных мужчин с фонарями в руках, а идущий первым капитан Хольм проорал, напрягая голос:

— Всем стоять! Работает «охранка»!

На боевых операциях, тяжелых задержаниях, да и, вообще, в тех случаях, когда требовались короткие четкие слова приказов, боевики Департамента пользовались этим древним, полузабытым наименованием своей организации, и у особиста, в подражание им, невольно вырвалось это кодовое слово.

Теперь уже у Гейнца отвисла челюсть и выпучились, как при жестоком запоре, глаза. Когда ночью в твою квартиру, снеся двери, врывается любовница, застав тебя в постели с другой, а следом за ней лезут с фонарями и криками сотрудники Департамента Безопасности, с чей-то легкой руки прозванные по первым буквам своей организации «дебильниками», трудно оставаться равнодушным и находчиво приветствовать незваных гостей словами: «Прошу, господа, я давно вас ожидал…» Но вот Милку яркие лучи фонарей, крики особиста и перепуганный вид Геши будто хлестнули кнутом — девушка сделала торопливый шаг в свободное помещение — на маленькую кухоньку, в которой по теплому времени года редко когда закрывали одну из оконных створок. И едва только Хольм оказался в квартире, как рыжая валькирия безумным прыжком, головой вперед, «рыбкой», бросилась в окно… в полете уже пытаясь закрутить сальто, как она видела в каком-то старинном боевике.

А в квартире отставной парашютист Филя уже крутил руки очумевшему Гейнцу, бесцеремонно повалив паренька на пол, а парочка оперативников, втиснувшихся следом в малогабаритное, тесное помещение, наставили стволы табельных пистолетов — слава богам, хоть оружие разобрали и почистили перед акцией в кои-то веки — на очумевшего еще раньше своего сокоешника соседа по комнате и тощенькую, показавшуюся жалкой, покрытой «гусиной кожей», хорошо различимой в ярком свете фонарей, девчушку, забившуюся в угол.

Вошедший последним комиссар Тарон аккуратно перешагнул через Гейнца, потеснив сидящего на спине студента Филю, и прошел на кухоньку, к раздосадованному и слегка растерянному капитану Хольму.

— Вы представляете — в окно прыгнула, — сообщил главную на этот момент новость контрразведчик. — Даже не задумалась ни секунды, как только я её увидел — сразу и прыгнула…

— Ну, не беда, — постарался утешить контрразведчика полицейский. — Третий этаж всего, небось, кроме переломов, ничего страшного не будет…

И Феликс высунулся в окно, подсвечивая вниз, на землю, фонарем, чтобы попробовать разглядеть в худшем случае неподвижно лежащее тело девушки и растерянно суетящихся вокруг него полицейских из группы прикрытия, вопреки приказу выбравшихся из засады. Но никого не увидел.

Удивленный, даже слегка шокированный, комиссар повернулся к Хольму:

— Ничего не понимаю, — пожал он плечами, но разъяснять, что случилось, при задержанных не стал. — Спущусь, гляну на месте, а вы пока здесь управляйтесь, хорошо?

— Лады, — кивнул особист и попросил: — Распорядитесь там, чтобы к подъезду подали две машины, эту парочку, из комнаты, надо врозь доставить в управление и уже там побеседовать, здесь их невозможно изолировать друг от друга. Ну, а с этим… с этим пока поработаем на месте…

И расстроенный капитан слегка пнул в бок придавленного к полу Гейнца.

Пока комиссар спускался на улицу и окликал дежурящих в проулке водителей полицейских автомобилей, оперативники в квартире позволили злосчастной, попавшей под горячую руку спецслужб парочке накинуть на себя хоть часть одежды, предварительно тщательно обысканной, ощупанной привычными полицейскими пальцами, и повели их вниз, по дороге то и дело рявкая на любопытствующих студентов, выглядывающих изо всех дверей и пытающихся понять и как-то оценить происходящее.

А Феликс Тарон тем временем обогнул угол доходного дома и, подсвечивая себе фонариком, подошел к месту гипотетического падения Милки Макоевой из окна квартиры. Слегка помятая свежая трава, какие-то невнятные следы на плотной, слежавшейся за зиму под снегом и уже давно подсохшей земле… «Темные Силы! ничего не понять», — успел подумать комиссар, до того момента, как заговорил один из парочки подошедших к нему полицейских, дежуривших чуть поодаль, в засаде за густыми кустами еще не расцветшей сирени.

— Она прямо из окна вылетела, — убежденно, ведь увидено было собственными глазами, рассказывал участковый соседнего околотка, привлеченный к акции за внимательность и буквоедство при исполнении приказов. — Крыльями — мах! А крылья здоровенные, серые, тело-то белеется, а вот крыло почти под цвет ночи… ну, и значит, махнула крыльями и — за угол ушла на высоте… вот же, ей-ей, помоги нам Светлые Силы!..

«Ну, только Темных Сил, леших, русалок, водяных, оборотней и нетопырей нам в этой истории не хватает», — с тоской подумал комиссар, но его тут же взбодрил своим дополнением к докладу второй засадный.

— Вообще-то, на землю-то она соскочила, — тактично дослушав старшего по возрасту товарища, добавил полицейский помоложе. — В воздухе как-то так кувырнулась, крылья — не крылья, но чем-то взмахнула — точно, а уж когда на земле оказалась, то сразу на ногах. Как так — хоть убей, не пойму, господин начальник. Ну, а она — быстро так, будто не с третьего этажа слетела, а просто на месте попрыгала — шмыгнула вот, в проходной двор, оттуда выходов аж три будет. Мы, правда, попробовали за ней, но уж больно шустрая оказалась девка, да и одета — спереди, вроде как, в светлое, а спина — черная, не разглядеть…

— Точно — девка? — зачем-то поинтересовался комиссар, вдруг подумав, что в квартире мог находиться и еще кто-то, а Милка просто спряталась под кроватью, в шкафу или, чего уж теперь-то скромничать в версиях, успела в полете сменить пол.

— Я по фигуре сужу, — пожал плечами молодой. — Ноги длинные, голые, талия узкая, сиськи заметные… ежели и мужик, то шибко переодетый.

Начальник полиции покачал в недоумении головой, спрашивать опростоволосившихся подчиненных было больше не о чем, да и не так уж они опростоволосились, как может показаться с первого взгляда. Постоять возле поломавшегося после прыжка с третьего этажа человека, ну, или попробовать задержать спускающегося по веревке, в конце концов, заметить перелезающего с балкона на балкон — это одно дело, им оно, кстати, вполне по плечу, но — бороться с существом, легко преодолевающим почти трехсаженную высоту, конечно, было для простых провинциальных полицейских непосильной задачей.