Саймон Грин - Нехоженые Тропки (Любительский Перевод)

- Я на самом деле единственный, кто находит это удручающе зловещим? - спросил Томми.

- Заткнись, - любезно ответил я.

Нас окружали четыре зеркальные стены. Пока лифт спускался и спускался, наши отражения начали изменяться. Сначала детали тут и там, и затем изменения усиливались, пока зеркала не стали показывать нам альтернативные версии нас самих, из других временных версий. Прямо передо мной стояла моя женская версия, очень элегантная, в длинном белом длинном плаще. Другая зеркальная стена показала Сьюзи ее мужскую версию, похожую на безумного Ангела Ада. Третья стена показала панк-версию Томми с высоким зеленым ирокезом и с английскими булавками по всему лицу. Неожиданно изображения изменились, и внезапно мы все втроем оказались в масках и плащах с капюшонами из кричаще окрашенной искусственной ткани. С излишками мускулов и квадратных подбородков.

- Класс! - заявил Томми. - Мы - супергерои!

- Скорее, суперзлодеи, - сказал Сьюзи. - И у меня никогда в жизни не было такоих больших грудей... Каждая больше моей головы...

Новое изменение, и внезапно на мне черные кожаные брюки и ремни в стиле садомазо крест-накрест выбритой грудь. Сьюзи была одета в алый basque с оборками, черные чулки на подтяжках, и косметикой а ля «Мы Неряхи». Томми был чрезвычайно убедительным трансвеститом. Ни один из нас не нашел, что сказать. Снова изменение, и мы были Пьеро, Коломба, и Панталоне. Наши отражения создавали отчетливую гнетущую атмосферу, несмотря на яркие костюмы. Следующее изменение было... тревожащим. Я был вампиром, Сьюзи - зомби, а Томми мумией. Все мы были мертвы, но продолжали существовать. У нас были бледные, гниющие лица с мрачными, покорными взглядами.

А затем все изображения исчезли, оставляя четыре зеркальных поверхности, не отражающие абсолютно ничего. Мы смотрели друг на друга. Томми аж протянул руку, чтобы коснуться меня и удостовериться, что я все еще рядом с ним. Сьюзи постучала костяшкой пальца по ближайшему зеркалу, и немедленно все четыре стены показали единственную ужасную фигуру. Это была Сьюзи, которую я видел в плохом варианте будущего. Половина ее лица была уничтожена: почернела и покрылась коркой вокруг выжженного глаза. Одна сторона рта искривлена в постоянной едкой ухмылке. Ее длинные беспорядочно торчащие волосы были покрыты серым налетом, а ее кожаная одежда изношена и порвана. Она выглядела изможденной и ужасно уставшей от борьбы со злом, которое я не мог даже представить. И, что было хуже всего, ее правые кисть и предплечье исчезли, замененные ужасным старым оружием, известным как Говорящий Пистолет, которое могло разрушить все, что угодно. Он был вживлен прямо в то, что осталось от ее локтя.

Сьюзи из будущего смотрела со всех четырех стен, безумная, яростная и холодная, с холодной решимостью, горящей в ее единственном оставшемся глазу.

- Довольно,- сказал я и не узнал свой голос – настолько холодным и злым он был. – Хватит.

Томми и Сьюзи резко посмотрели на меня, но видение будущего исчезло, и все четыре зеркала отражали нас, такими, как есть. И, с божьей помощью, всегда будем.

- Что, черт возьми, это было? - спросил Томми.

- Только вероятность, - ответил я, глядя на Сьюзи. – И ничего более.

Сьюзи тяжело смотрела на меня. Я никогда не мог удачно солгать ей.

Лифт падал и падал, направляясь к цели, о которой можно было лишь догадываться. Становилось все холоднее, и наше дыхание оставляло в воздухе облачка пара. За стенками лифта раздавались голоса, беспокойные жестокие голоса, к счастью, неясные. Вряд ли нам бы захотелось расслышать их ясно. Но, наконец, лифт мягко остановился, и дверь исчезла. И прямо перед нами в ярко освещенном стальном коридоре стоял Дедушка Время собственной персоной. Его можно было принять за человека, но лишь до тех пор, пока пристально не посмотришь ему в глаза. Это был сухопарый мужчина лет шестидесяти на вид, одетый с истинно викторианской элегантностью. На нем был длинный черный сюртук прекрасного, но строгого покроя, поверх ослепительно белой рубашки и темного жилета, и кроме золотой часовой цепочки поперек плоского живота единственным цветным пятном гего гардероба был абрикосовый шейный платок.

У него было совершенно гладкое лицо с высокими скулами, очень старыми глазами, и грива жестких седых волос. Он свысока разглядывал нас острым, пристальным взглядом.

- Вы пришли во время, - сказал он. - Я ждал Вас.

- Интересно, - заметил я. – Учитывая, что до недавнего времени даже я не знал, что нас будет трое.

- О, я всегда все ожидаю, мой мальчик, - сказал Время. - Особенно Королей при исполнении обязанностей, наемных убийц женского пола и вышедших в тираж денди. - Он громко фыркнул в сторону Томми. – Вы мне действительно не нравитесь, знаете ли. Время достаточно сложно и без таких, как вы, кто по-дурацки им пользуется. Нет, нет, не трудитесь оправдываться. Так или иначе, но вы идете с Тэйлором. Вы ему понадобитесь.

- Мне? – переспросил я.

- И так же ему будете нужны вы, моя дорогая, - сказало Время Сьюзи. - Ваше присутствие одобрено, потому что это необходимо. Вы спасете его.

- Она? – снова переспросил я.

- Следуйте за мной,- сказал Дедушка Время, и быстрым шагом направился вниз по стальному коридору. Мы вынуждены были поспешить, чтобы догнать его.

- Что вы знаете о том, что должно случиться? - спросил я.

- Ничего, что могло бы оказаться полезным, - ответил Время, не оглядываясь.

Стальной коридор, казалось, вел в бесконечность. Мерцающие стены показывали наши неясные искаженные изображения, но отражение Времени всегда оставалось точным и четким. И слышны были только звуки его шагов по металлическому полу.

- Что означали все эти изменяющиеся отражения на стенах лифта? – резко спросила Сьюзи.

- Возможное будущее, разные варианты, - легко ответил Время. - Я зря сделал лифт экстрасенсом. Это быстро надоедает, а иногда причиняет боль. Но это безопасно. Обычно. И не беспокойтесь по поводу изображений, они ничего не значат. Обычно.

- Расскажите о возможных вариантах будущего, - сказал я. - Насколько они реальны? Насколько определенны? Как определить... вероятный?

- Никак, - сказал Время.- Они все одинаково реальны, и поэтому одинаково возможны. - Он по-прежнему шел вперед, не оглядываясь назад. - Однако... Это не совсем верно. Не должно казаться, что вариантов будущего столько же, сколько и прошлого. Это как будто один частный вариант становится все более и более вероятным. Все более и более сильным, заменяя собой все другие. Как если бы... события сговорились загнать нас в одно единственное будущее. Который будет прекрасным, за исключением пустяков.