Когда Боги улыбаются - Анна Велес
— Главное, — сказал отец Александр, глядя четко перед собой. — Чтобы Егор выжил. И в этот и в следующий раз.
Все замолчали, стараясь как-то приготовиться, осознать. Хотя каждый и раньше понимал то, что священник только сейчас облек в слова…
Безумная ночь с артефактом
В зависшей паузе Алек видел желанную передышку. Он, не отпуская руки своей дорогой подруги, чуть вгляделся в темноту впереди. Дорога с асфальтовой сменилась на грунтовую. Он, видимо переняв у Елены часть ее сегодняшних ночных странностей, почувствовал свежее и мощное присутствие незримой реки. Где-то за стеной кустов тек Волхов. Серо-стальной, широкий и могучий. А впереди уже чувствовалась древня мощь монастыря. Алек просто ощущал на подушечках пальцев холод и шероховатость камней старой стены, что скрывала обитель от светского мира. Это были удивительные, четкие и насыщенные впечатления. И не смотря на всю тяготу этой ночи, маг наслаждался ими.
А Елена чувствовала все иначе. Невидимая нить, связавшая ее с Егором, становилась толще и плотнее. Чародейка все сильнее ощущала то, что в этот момент испытывал настоятель. Его гнев уступил место усталости и даже изнеможению. Боль терзала, но не сильно, а как-то ноюще тупо. Намного сильнее его мучило беспокойство. Только бы она успела… Только бы суметь передать, упросить или даже заставить ее… Прежде чем сознание потухнет, прежде чем он провалится в темноту или просто заснет. Елена рвалась вперед, навстречу Егору, мысленно она посылала ему сигнал, что они уже рядом, что осталось немного… а еще она закачивала в него силу. И пусть сила ведьмы чужда ему, как может показаться. Но все же, все же… Он должен продержаться до ее приезда.
Параллельно она испытывала и другие ощущения. Так же омывала ее сила Волхова, так же подбиралась к ней древность монастыря. Звала ее и далекая тайная чаша. И этот обращенный к ней вызов поддерживал в ней странную почти звериную ярость. Это был зов того, кто был истинным хозяином чаши и ее Хранителя. И понимание этого рождало восторг, а заодно и ужас.
Наконец машина затормозила у той самой калитки, которую Елене успел показать Егор. У той самой, в которую, как она считала, ей больше не суждено войти. Но сейчас у хозяйки «Бюро магических услуг» не было времени на романтические переживания. Она первой выскочила из автомобиля и решительно двинулась вперед, мимо знаменитого скита, к келейным корпусам, к лестнице, по которой нужно взбежать вверх, в ту самую спальню, куда еще днем она так мечтала попасть, к тому мужчине, с которым эту спальню не суждено ей было разделить.
На миг, когда Елена вылетела из машины, Алек растерялся. Он выпал из ее энергетической сферы. И вдруг на него нахлынуло дикое ощущение, что он ее теряет. Маг рванулся за ней, но в темноте, даже не сразу понял, куда она ускользнула. Калитка была почти не заметной на фоне черной массы стены.
Зато Павел хорошо ориентировался, видимо, ему приходилось бывать здесь прежде и идти этим путем. ФСБшник бежал за Еленой, отставая всего на несколько шагов. Алек припустил за ним, на ходу умудряясь ловить мысли офицера о том, что он забыл закрыть машину. Маг даже усмехнулся, подумав, что нужно успокоить Павла: монахи тачку не угонят.
Они влетели в калитку, пробежали по тропе. После темноты дороги и зарослей кустов, широкий двор, освещенный бликами из окон келий, казался слишком ярким и просторным. Елена уже практически пересекла его, стремясь к двери Келейного Корпуса, когда ей навстречу вылетели монахи. Маг и ФСБшник резко затормозили где-то в середине двора, поняв, что братья обители окружают их со всех сторон. В этом было что-то жуткое. Будто время разорвало свой привычный бег. Будто все они вдруг, без предупреждения, перенеслись в далекое прошлое. В Средневековье. В самый разгар охоты на ведьм. Эти странные фигуры в своих нелепых монашеских одеяниях, факела, у них в руках, дубинки и даже вилы. Все это было так нереально и страшно. На генетическом уровне. Алек резко выставил руки вперед, будучи стопроцентно уверенным, что сгустки его силы, которые готовы были сорваться с ладоней, вдруг сейчас станут заметны и превратятся в реальные файерболы. Павел схватился за пистолет, припрятанный прежде в заплечной кобуре. Но он как-то не смог заставить себя вытащить оружие, потому что в этом совершенно нереальном эпизоде казалось, что слишком современный пистолет просто не сработает.
Алек в ужасе подумал о том, что монахи сделают с Еленой. Он был сейчас от нее шагах в десяти. А это слишком далеко! Но… Казалось, его дорогая подруга даже не видит этой преграды из людской вооруженной и настроенной враждебно толпы. Она не замедлила шаг, все так же двигалась вперед со странной угрожающей звериной грацией, которая обычно не была ей свойственна.
— Пропустить! — вдруг разнесся над двором сильный и властный мужской окрик.
И тут же ощущение нереальности происходящего рассыпалось. Монахи застыли, опустили свое средневековое вооружение.
Елена не замедлила шаг. Какой-то частью сознания, она отметила, что кто-то пытается преградить ей путь, но вряд ли сейчас ее можно было остановить. Она не видела всей этой сюрреалистичной картины, средневекового сюжета, она вообще не обратила на это внимания. И даже окрик архиепископа не заставил ее отвлечься, хотя больше во дворе не было никого, кто на него не отреагировал. Елена прошла вперед, в двери корпуса, когда перед ней расступились монахи. Точнее, они просто шарахнулись от этой странной и опасной женщины, раздвинулись в стороны, боясь задеть ее даже случайно. И никто из них и не подозревал, что чародейка их практически не заметила.
Наконец она взбежала наверх, пронеслась по коридору и влетела в спальню. И сразу встретилась с настоятелем взглядом. Его почти желтые глаза потемнели от боли до цвета янтаря. В волосах виднелась засохшая кровь, лицо осунулось, под глазами и на правой щеке расцвели почти черные кровоподтеки. И это тут же всколыхнуло яростью в ее душе. И появилось жгучее желание отомстить, разорвать, растерзать тех, кто это сделал.
Егор напрягся, попытался подняться ей на встречу. Елена пересекла комнату и села рядом с ним. Ее холодная ладонь легла точно в его протянутую руку. Настоятель сжал ее, крепко, но нежно. И вновь на нее
