Дело о фамильном проклятии - Лариса Куницына

— Продолжай, — Марк одобрительно кивнул юноше.

Тот присел на корточки, словно так ему лучше было видно дно ямы, а потом снова заговорил:

— Представьте молнию. Она бьёт в вершину башни, и если даже ей удастся разрушить строение, то камни осыплются вниз, образовав большую кучу и некоторые из них откатятся в стороны. Но здесь совершенно другая картина! Мы видим круглую глубокую яму, на одной стороне которой имеется осыпь, часть камней по краям и некоторые внизу, зато вокруг множество камней, разлетевшихся в стороны на значительное расстояние. Это больше похоже наподрыв. Ну, знаете, когда подрывают крепостную стену: закладывают порох и взрывают его. Образуется вот такая воронка, стены рушатся, и взрыв разбрасывает камни вокруг.

— Что за вздор, господин Эдам! — нахмурился Лафар. — Кто мог взорвать эту башню?

— У меня нет ответа на ваш вопрос, господин капитан. Но всё же на миг оставьте ваше раздражение и осмотритесь по сторонам. Почему камни разлетелись так далеко? Почему от удара молнии образовалась такая яма? Почему с одной стороны осталась большая куча камней, а с другой ничего?

— Потому что порох был заложен под эту часть стены, — нехотя кивнул рыцарь. — Я склонен согласиться с версией вашего оруженосца, мой сеньор, но всё же не представляю себе, чтоб кто-то явился в эту глушь, чтоб разрушить башню. Кому и зачем это было нужно?

— Давайте исходить из того, что взрыв был действительно очень мощным, а значит, здесь понадобилось не меньше трёх-четырёх бочонков пороха. Порох довольно дорог, купить его может не каждый, к тому же при покупке необходимо назвать своё имя, которое будет немедля занесено в регистрационную книгу. Конечно, можно купить его у алкорцев, в свободных городах или на чёрном рынке, но это ещё дороже. Если кто-то сделал это, то ему ещё нужно было доставить порох сюда, заложить его под стену и взорвать. Это предполагает определённые навыки. Таким образом, это должен быть человек небедный и имеющий военный опыт. Мотив мне тоже не совсем понятен. Зачем взрывать какую-то необитаемую башню на пустоши вдали от селений и дорог? Скажите, у барона де Олонда есть недоброжелатели или, может, соседи, с которыми он враждует?

— Нет, — покачал головой капитан. — С одной стороны его земли граничат с Рошамбо, с другой, как видите, арендованные им земли маркиза де Лианкура. И с третьей расположены владения моего отца барона де Лафара. Но, уверяю, они никогда не враждовали! Напротив, они довольно дружны, вместе ездили на охоту, проводили домашние турниры и пиры, я чаще бывал в Олонде, чем дома, чему отец никогда не препятствовал. Он даже предлагал де Олонду обручить меня с Жаклин, но тогда мы были детьми, и её отец сказал, что не хочет связывать волю своей дочери собственными обязательствами. Он хотел, чтоб она была счастлива, и обещал, что она выйдет за того, кого выберет сама. Как видите, у моего отца нет никаких причин желать зла своему соседу. Да и к чему вообще взрывать башню? Отец всегда посмеивался над этими рассказами о проклятии, но старался не затрагивать эту тему при де Олонде, чтоб не тревожить его.

Марк задумался, обозревая разбросанные по вершине и склону холма камни. Кому нужно было тащить сюда порох и устраивать взрыв? Зачем? Чтоб наслать на барона де Олонда проклятие, напугать его или подстроить жестокую шутку? И почему после этого на него посыпались все эти беды? А если это сделал злоумышленник, чтоб прикрыть свои преступления старой зловещей легендой, которая бы оправдала последующие несчастья и при этом делала невозможным сопротивление столь зловещим обстоятельствам? Кто скрывается за проклятием де Олондов?

Ему вдруг представилась какая-то тёмная, вызывающая ужас фигура, а потом он понял, что смотрит на нечто похожее на жирную стрелку, указующую в небо. Очнувшись от своих мыслей, он понял, что смотрит на человека, застывшего в сотне шагов от него. Он действительно был похож на стрелку. Его конусовидная голова указывала вверх, от плеч расходился трапецией странный плащ до колен, из которого торчали две ноги, перечёркнутые белой полосой. В руках он держал странный изогнутый посох.

Приглядевшись к нему, Марк понял, что это всего лишь пастух в конусообразной шапке и плаще, сшитых из овчины. Его ноги ниже колена были в обмотках из полотна, а тёмные кожаные башмаки сливались с землёй. Он был ещё не стар и, глядя на застывших у ямы молодых господ, разрывался между любопытством и робостью.

— Подойди сюда! — крикнул ему Марк и поманил рукой.

Пастух обрадовался такому разрешению непонятной для него ситуации и поспешил на зов. Подойдя, он поклонился и, бросив взгляд в яму, выжидающе уставился на Марка.

— Ты ведь всё время пасёшь здесь своих овец? — спросил тот, окинув взглядом фигуру пастуха. — Ты видел, как разрушилась эта башня?

— Как же, ваша милость! — радостно воскликнул пастух, снова кланяясь. — Как сейчас помню! Была гроза. У меня тут хижина недалеко. Дождь был сильный, и я забрался внутрь, чтоб не намокнуть, оставив со стадом собак. Но грохотало так, что, казалось, боги гневаются на весь мир. Я вышел посмотреть, как там овцы, не пугает ли их гром, и тут увидел, как здесь разверзлась земля, и из преисподней вырвалось пламя, которое расшвыряло камни в стороны. Прав был мой отец, когда говорил, что место тут нечистое, и нужно обходить его стороной.

— То есть ты видел, что пламя вырвалось снизу, а не сошло с небес?

— Именно так, ваша милость! К тому же молнии были белые, как всегда, а то пламя красное, как огонь.

— Что ещё ты видел?

— Ничего. Тот дьявольский огонь напугал и овец, и собак, и мне пришлось бегать по всей пустоши, чтоб собрать их.

— А скажи, высока ли была эта башня? Что было внутри?

— Внутри ничего не было. Просто привезли с рудников и сложили башней камни. А высотой она была локтей тридцать, не меньше. Я дважды залезал наверх, и с неё был виден даже замок! Первый раз я залез, когда был мальчишкой. Тогда отец и оттаскал меня за уши, запретив впредь ходить сюда, сказал, что башня сторожит древнее господское проклятие и потому место это дурное. А второй раз недавно, когда пропала барышня Жаклин, — его лицо приобрело какое-то страдальческое