Жена напоказ - Елена Сергеевна Счастная
А сейчас было поздно.
– Где он? – Я направилась обратно, по пути сорвав поражённый болезнью листок.
Перетт схватился за сердце, но промолчал. Сейчас не до сантиментов. А часть пострадавшей лозы мне нужна для того, чтобы затем лучше поддерживать связь с окутанными заклинанием. Понятное дело, что все мои магические уловки придётся отложить до того мига, как Фабрис уберётся отсюда. И для того, чтобы это случилось поскорей, я готова была сделать всё. Даже натравить на него собак.
Долговязого “пасынка” можно было легко разглядеть ещё с другого конца виноградной аллеи. Он шёл, одной рукой придерживая шляпу, которую так и норовило унести ветром, тростью в другой отодвигая в стороны веточки винограда, хоть они ему совсем не мешали. Надо бы запретить охране пускать его сюда без особого повода. Особенно когда здесь творятся пока непонятные мне дела.
Подходя к Фабрису, я демонстративно раскрыла над головой зонтик.
– Доброе утро, мачеха, – громко проговорил мужчина. – Или оно, слышал, у тебя не слишком-то доброе?
Я только на миг приостановила шаг – лишь ради того, чтобы одарить его полным холодного презрения взглядом.
– Кто тебе об этом сказал? Птички в саду напели? Или ты сам постарался?
Фабрис проводил меня взглядом, пропустил мимо себя гордо шествующего вперёд Перетта и даже его помощника. Но стоять одному посреди виноградника было бы несказанной глупостью, потому он скоро нагнал нас снова.
– Теперь я собственными глазами вижу, что ты всё же угробила дело отца, которому он посвятил столько времени, – начал он цедить ядовитые слова, которые явно заготовил заранее. – А ведь сразу было понятно, что тебе не справиться. Ты слишком много на себя взвалила. Слишком на многое замахнулась. А твои работники даже не способны справиться с простейшей болезнью винограда!
– Ты заглянул в ботанический справочник?
Я вновь остановилась.
– Не думай, что я совсем не разбираюсь в виноделии и винограде. Я провёл рядом с отцом гораздо больше времени, чем ты. Пусть тебе и удалось залезть ему в штаны. А вот в постель уложить вряд ли получилось.
Я не успела ничего предпринять, не успела даже рот раскрыть, чтобы ответить. Перетт, что стоял рядом со мной, просто вскинул руку и… нет, не ударил Фабриса в глаз, как мне мгновенно представилось.
Он схватил того за грудки, дёрнул к себе – и невесть откуда взявшийся побег винограда в несколько тугих витков оплёлся вокруг шеи моего “пасынка”.
– Я очень уважал вашего отца, месье д’Амран, – процедил управляющий, склоняясь к его лицу. – Я безмерно уважаю и ценю её сиятельство. И за четыре я года видел её на винограднике чаще, чем вас за все годы до этого. И если вы ещё раз позволите себе такие выражения в её сторону, клянусь гневом Первородных…
– Перетт! – окликнула я мужчину, предупреждая опрометчивые слова, что готовы были сорваться с его губ.
Всё же Фабрис – сын графа, хоть и не унаследовал титул – остался в виконтах. Но угрозы ему могут обернуться большими неприятностями для человека не столь высокого происхождения. Хоть я и готова была встать, если придётся, на защиту самого ценного виноградаря, какого вообще знала.
– Да с тобой всё ясно, – подозрительно багровея, просипел мой великовозрастный пасынок, хватаясь за рукав Перетта. – И лучше убери руки, иначе завтра ты окажешься за решёткой.
– Перетт, – я тронула управляющего за локоть, – не нужно.
Шершавый побег медленно сполз с шеи Фабриса и вновь спрятался где-то в густой листве. Виконт закашлялся, сгибаясь пополам.
– Простите, ваше сиятельство, – проговорил виноградарь, одёргивая рукава безупречно белой рубашки. – Не сдержался. Просто я считаю, что никто не имеет права вас оскорблять.
Милый Перетт. Я улыбнулась ему, ощутив мягкий прилив тепла к сердцу. Никогда не думала, что он способен и на столь жёсткие поступки. С этими-то завитушками в письмах, маленькими букетиками цветов, перевязанных слегка надушенными лентами. Но сейчас в какой-то миг мне и правда показалось, что он задушит Фабриса – лишь бы уже избавить меня от его присутствия раз и навсегда.
– Уезжай, Фабрис, – бросила я “пасынку”, когда тот перестал сипеть и вытирать слёзы с глаз. – Иначе я позову охрану – и тебя выведут, как человека, который нарушает нормальную работу на винограднике.
В пылу короткой суматохи никто и не заметил, что Юберт куда-то исчез. А он в это время успел предупредить здоровяков из охраны винодельни о назревающей потасовке. Возможно даже, смертоубийстве. Хотя кто бы Перетту позволил. Не я – точно. Теперь плечистые мужчины наблюдали за нами издалека, пока что не вмешиваясь. Но один взмах руки – и они скрутят Фабриса в бараний рог.
– Это уже ни в какие ворота… – наконец злобно запыхтел тот, выпрямляясь. – Я вызову комиссию! Они приедут, пройдут с инспекцией и увидят бардак на этих участках. Тогда посмотрим, кто здесь больше достоин уважения.
Напоследок он ударил Перетта гневным взглядом и быстрым шагом прошествовал вперёд нас. Слегка сдал в сторону, чтобы миновать охрану на безопасном расстоянии, и скоро скрылся из вида.
Я же прошла между рядами заболевших лоз, накладывая на них защитное заклинание. Это даст мне время, чтобы отыскать того, кто избавит их от наведённой порчи.
– Следи, чтобы всё было в порядке, – предупредила я Перетта, уже стоя у открытой дверцы кареты. – Чуть что, сразу сообщай мне. И если удастся выяснить, кто из работников наушничает Фабрису…
– Я понял, ваше сиятельство, – заговорщически понизил голос управляющий.
Я покрутила в пальцах сорванный виноградный листок. По его виду мне тоже многое будет понятно – на расстоянии. А пока придётся добиться того, чтобы из столичной жандармерии нам и правда прислали толкового чтеца аур. Возможно, тогда мне удастся до приезда комиссии привести всё в порядок. В угрозу Фабриса я вполне верила. С него станется.
Я села в экипаж и коротко закатила глаза, когда увидела на сиденье напротив перевязанный шёлковой лентой букетик тюльпанов. Они сейчас как раз цвели в полную силу. Хотела вернуть его Перетту, но тот уже сбежал. Что же это такое! Как донести до него мысль, что все его ухаживания бесполезны? Если уж прямых слов он не понимает…
Пришлось хотя бы сегодня махнуть на это рукой. Букет из ярко-розовых цветов хоть немного поднимал мне настроение, как бы то ни было. Я положила его на колени и велела кучеру трогать.
Виски просто ломило от мыслей, что одолевали меня всю дорогу
