Одинокий некромант желает познакомиться (СИ) - Демина Карина
Сейчас Анна свое проклятье почти не ощущала.
Она сидела.
Дышала.
И чувствовала лишь эхо боли в позвоночнике, слегка отдававшееся в ногу.
— И здесь необходим совсем другой подход. Мастер должен отыскать нити, которыми проклятье прикрепляется к тонкому телу, и пережать их, лишив питания. Заодно воздействовать на первичную структуру, не допуская ее разрастания. И затем уже, спустя некоторое время, удалить ее. В принципе ничего сложного, с проклятьями третьего-четвертого уровня работает вполне отлично. На пятый уровень достаточно обычного направленного воздействия тьмы.
— А у меня какой?
Собственный голос был… неуверенным.
— Первый.
— То есть, не получится…
— Так — не получится. Оно просто сформирует новые каналы и сделает это раньше, чем площадь поражения уменьшиться в достаточной мере, чтобы ее ограничить. Проклятья первого и второго уровня не зря называют неснимаемыми.
Надежда разбилась вдребезги.
…а на что ты рассчитывала? Неужели и вправду на чудо?
— Спокойно, — Александр поднял руки. — Я просто объясняю. На самом деле снять их можно, но… без последствий все равно не обойдется. А методы… самый простой — заставить человека, проклятье наложившего, его отозвать. Но это так, больше для примера, чем действительно. Если кто-то рискует настолько, что создает проклятье первого уровня, что весьма и весьма непросто, кроме того уголовно наказуемо, так вот… сомнительно, что он согласится отозвать проклятье. Тем паче, что с ним вернется и откат. В лучшем случае. В худшем, проклятье все же сработает, но уже на том, кто его накладывал. Я знаю всего два случая, когда такие проклятья отзывались… как знаю, по хроникам.
Он опять поскреб кожу и поморщился.
— Чтоб тебя…
— А я говорил, перчатки использовать надо, — проворчал Глеб.
— В перчатках — не то… следующий способ — это так называемая родная кровь. Проклятья подобного уровня создаются весьма направленными, с привязкой на крови. И по крови эту привязку можно перевести на близкого родича.
Близких родичей у Анны не было.
К счастью.
И наверное что-то такое отразилось на ее лице.
— Не спешите. Случаи бывали. Смертельно больной дед забирал проклятье внучки. Или вот мать освобождала детей. Встречалось и наоборот, но реже. В общем, случаев не так и мало, да… но мы подходим к делу. Здесь стоит упомянуть способ, по сути являющийся разновидностью перевода, но совершенно незаконной.
Пальцы затарабанили по подлокотнику. Звук получился неожиданно громким, и на дробь эту отозвался камнелистник.
— Зачать дитя. И перевести проклятье.
Тишина.
Камнелистник дребезжит, будто сочувствует.
А Анна не понимает. Она не хочет понимать такое. Она…
— Ваша мать, вероятно, узнала, что проклята, когда было слишком поздно. И она воспользовалась единственным, как ей казалось, способом убрать проклятье. Вообще, как правило, «меченые» младенцы или появляются на свет мертвыми, или умирают вскоре после рождения. А поскольку с детьми такое случается, то… мой дед полагал, что случаев подобного перевода куда больше, чем мы знаем. Он как-то пытался даже провести анализ, собрать факты о так называемых спонтанных младенческих смертях. Но кто ж ему позволит? Высокие рода свято хранят свои тайны.
— Я не из высоких родов. Моя матушка… обыкновенная женщина, — возразила Анна. — И отец. Титула не было ни у кого. И… не знаю. Мама, она… она была очень верующей.
…вот только что стало источником этой веры?
Не раскаяние ли?
— Она жива?
— Понятия не имею, — честно ответила Анна. — Еще когда я училась, она отошла от мирской жизни.
…предварительно продав квартиру и опустошив банковский счет. Вероятно, будь у нее возможность, она бы и до содержания, Анне положенного, добралась бы.
— И вы не пытались ее найти?
— Зачем? Мы никогда не были особо близки…
…что понятно, если он прав.
Ей отчаянно не хотелось, чтобы этот человек с неприятным лицом, оказался прав. Но Анна не могла не понимать, что все сходится.
К чему любить обреченного ребенка?
…проклятого.
…того, кто появился на свет лишь затем, чтобы спасти матушку… и больше детей у нее не было. А Анна не умерла. Жила себе то ли упреком, то ли напоминанием, а может, всем сразу.
— Все же ее стоит отыскать, — Александр поднялся и, заложив руки за спину, принялся ходить вдоль окна. Он и ходил-то странно. Плечи его опустились, а шея вытянулась, вся фигура наклонилась вперед, будто бы маг куда-то спешил. — Хотя бы для того, чтобы понять, где искать проклинающего.
— Думаете, он согласится забрать проклятье?
— Шанс есть, — подал голос Глеб. — Во-первых, проклинали не вас. Что бы ни сделала ваша матушка, вы к этому отношения не имеете. Во-вторых, есть закон. А в том, что касается неснимаемых проклятий, он суров. Но сперва, нам нужно отыскать того, кто проклял. И того, кто сделал проклятье.
— Думаешь, разные?
— А думаешь, среднестатистический обыватель сумеет правильно начертить пяток кругов и уравновесить их по энергетическим линиям?
Анна поднялась.
Сидеть было невыносимо. Ей хотелось бежать. И спрятаться. Закрытья за дверью. Расплакаться. Господи… почему все так? Она знала, что как дочь, разочаровала родителей, что была не такой, какой им хотелось, ибо иначе не случилось бы разлада в семье…
Но убить.
За что?
— В каком году ваша мать решила принять постриг? — спросил Глеб, отвлекая от этих обиженных детских даже мыслишек.
— Погоди… постриг принять не так просто. Если ушла в монастырь, то сперва трудницей, а там уже в послушницы. До пострига годы пройти могут, если не десятилетия. И далеко не все монастыри ведут учет. Так что…
— Не найдем?
И хорошо.
Наверное.
Одно дело гадать. Анна ведь может придумать себе историю, в которой все было иначе. К примеру, мама не знала о проклятьи… или не хотела убивать Анну… или виновата была не она, но кто-то другой, желавший семье зла.
— А о ее семье что вы знаете? — Глеб смотрел на нее снизу вверх, и в темных его глазах ей мерещилось сочувствие.
Анна устала от сочувствия.
От всего устала.
— Ничего. Мама… не любила говорить. С нами жила папина родственница, но я не представляю, куда она подевалась потом. Понимаете, я почти все время проводила в пансионате. И домой не стремилась. Появлялась на зимние праздники и еще весной. И просто когда приехала, то ее не стало.
Она бесполезна.
Кажется, об этом думали оба мастера. Переглянулись вон. И Александр едва заметно покачал головой.
— Адрес-то старый помните? Может, кто в нем будет…
— Знаете, — Анна вдруг замерла, до того удивительным ей показалось, что она не сразу подумала о такой простой вещи. — А ведь Никанор… мой муж… он наверняка искал бы… то есть, я не уверена, но и он расспрашивал меня о маминой родне. Об отце и его родичах. Он въедливый. И если так, то нанял кого-то найти.
…но нашел ли?
И если нашел, не оказалось ли, что пользы эти поиски не принесли. А раз так, стоит ли затеваться.
— Стало быть муж… — произнес Александр, глядя почему-то на Глеба.
— Бывший.
— И… кто у нас муж? Бывший?
— Лазовицкий, — Анна оперлась на трость, левую ногу еще покалывало, но в целом чувствовала она себя неплохо, даже обычная томная слабость, естественная после морфия, отступила. — Я ему позвоню… спрошу… если вы подождете.
— Подождем, — широко улыбнулся Александр. — Обязательно подождем. Правда, Глебушка?
Глава 10
Глава 10
Стоило за Анной закрыться двери, как Земляной крутанулся и щелкнул пальцами.
— Лазовицкий… Никанор Лазовицкий. Я вот знаю одного Никанора Лазовицкого, и если так, то… хрена с два мы что-то получим.
— Не ругайся.
— Я не ругаюсь. Я удивляюсь… Лазовицкий… — он оперся на подоконник, едва не опрокинув с полдюжины горшков. — Ты вообще знаешь, кто такой Лазовицкий?
— Как-то вот… пришлось столкнуться.
