Максим Тихомиров - Дело треножников

— Смотрите, Ватсон! — прошептал мне в самое ухо Холмс. — Вот он, видите?

Что-то высокое и стройное поднялось над крышами домов, выросло до самых звёзд, подпёрло хрустальную Кровлю. Что-то, блеснувшее полированным металлом в свете луны. Что-то о трёх тонких ногах, легко перешагнувшее деревья сквера и соседние дома.

Чуть слышное металлическое звяканье сопутствовал перемещениям гиганта.

Не веря своим глазам, я только и мог, что наблюдать за тем, как треножник грациозно шагает вниз по Бейкер-стрит, как он останавливается напротив дома 221-В и осторожно стучит, деликатно придерживая дверной молоток самым кончиком одного из щупалец.

В окне второго этажа зажёгся свет. Я не поверил собственным глазам. Неясный силуэт на мгновение заслонил квадрат освещённого окна, но я не успел его как следует рассмотреть.

В следующий момент треножник поднял угловатую коробку генератора теплового луча и залил дом 221-В потоком ослепительного света, от яркости которого я на время совершенно ослеп.

Когда зрение вернулось, на месте дома полыхала до небес груда битого кирпича.

Треножник на несколько секунд склонился над пылающими обломками. В отсветах пламени его силуэт рисовался на фоне ночного неба багровым символом Зла. Потом, удовлетворившись увиденным, боевая машина марсиан развернулась и зашагала через жилые кварталы в направлении Гайд-парка.

— Скорее, Ватсон! — закричал Шерлок Холмс. — Мы не должны упустить его!

— Но, Холмс, под обломками могли остаться живые люди! — жар огня, доносившийся до нас от руин, заставлял меня сомневаться в собственных словах, но я не мог оставить несчастных в беде, пока существовала хотя бы ничтожная возможность их спасения.

— Бросьте, Ватсон! Никого там нет, и не было с самого начала! — отмахнулся Холмс, решительно устремившись к спрятанному в кустах моноциклету.

— Но я сам видел… — начал было я, но мой друг прервал меня:

— Свет? Тени в окне? Ватсон, дружище… Это же типичная ловля на живца! Вы что, запамятовали тот случай с полковником Мораном? Но каков фрукт — попасться на ту же уловку, что и его слуга! Моя Немезида порой так меня разочаровывает, Ватсон!

— Холмс, вы дьявол! — с восхищением выдохнул я уже на бегу. Вдаваться в подробности и требовать прояснения туманных намёков Холмса было совершенно некогда. Позже, все позже!..

Вскочив в седло моноциклета, я ударил ногой по рычагу стартера, и двигатель оглушительно взревел, выплюнув из дымовых труб облачка сизого выхлопа. Холмс занял место позади меня, и огромное колесо с гулом пришло в движение. Крепко уперевшись ногами в подножки, я орудовал рычагами управления как одержимый. Моноциклет, разбрасывая ошмётки дерна с безупречной прежде лужайки кого-то из соседей, описал широкую дугу, безжалостно расправился с живой изгородью, спрыгнул на мостовую и резво покатил следом за треножником, оставляя за собой шлейф дыма.

— Гоните, гоните, Ватсон! — кричал мне в ухо Холмс. Его пальцы стальной хваткой вцепились мне в плечи. — Не дайте ему уйти! Здесь, на перекрёстке, налево! Теперь направо через квартал! В следующую подворотню слева! Газон, газон! Кошка!!! Она же чёрная! Боги, с кем приходится… Да чёрт с ней, с собакой! Гоните же!..

И я гнал.

Улицы и переулки слились в сплошное мелькание стен с тёмными провалами окон. Электрические и газовые фонари пролетали мимо росчерками жёлтого и до бела раскалённого пламени. Рокот двигателя делался совершенно оглушительным в глубоких колодцах дворов. Небо стало лишь узкой неясной полосой между вплотную обступившими нас зданиями. Время от времени впереди на фоне более светлой Кровли мелькала удаляющаяся нескладная фигура высотою до небес. Мне удавалось не выпускать размеренно шагающий треножник из виду, держась на одном от него расстоянии, не отставая, но даже для этого приходилось выжимать из мотора всё, на что он был способен.

И должен вам без ложной скромности сказать — вряд ли лондонцам посчастливится ещё раз увидеть подобную сумасшедшую езду в ближайшее время.

Я превзошел сам себя.

И всё-таки мы отставали.

— Постараемся перехватить его у Гайд-парка! — прокричал Холмс сквозь свист ветра и басовитый рёв движка. — Надо, Ватсон, надо! Иначе он исчезнет среди деревьев, затаится там, с помощью своих холуев демонтирует и спрячет машину, как следует её замаскировав, а сам растворится поутру в толпе, и поминай, как его звали!

— Чёрт побери, Холмс, да о ком вы всё время твердите?! — проорал я в ответ.

— Пятый конверт, Ватсон! Пятый конверт! — кричал в ответ Холмс.

Однако играть здесь и сейчас, во время безумной гонки за уходящим прочь треножником, ежесекундно рискуя собственной жизнью и жизнью моего друга, в странную игру, навязанную мне великим сыщиком, у меня не было ни малейшего желания.

— К чёрту, Холмс! Сейчас не до этого!

— Верно, мой друг! Вот догоним, и он сам нам представится!

Меня поразила твёрдая уверенность Холмса в несомненном успехе нашего предприятия, с моей точки зрения почти безнадёжного. Ему явно было известно больше, чем он старался показать — как, впрочем, и всегда.

Треножник между тем, насколько я мог ориентироваться в мельтешении проносящихся мимо улиц, пересёк лишённый Кровли Мерилибон, аккуратно перешагивая его дома, и маячил теперь в районе Оксфорд-стрит, в непосредственной близости от парковой ограды и шелестящего убежища облетающих крон Гайд-парка.

Наш моноциклет вылетел на незастеклённую Оксфорд-стрит и помчался к воротам парка. Треножник перешагнул парковую ограду и зашагал куда-то на запад. Макушки деревьев скрывали его ноги едва ли на треть. Он напоминал гротескную пародию на пересекающего поле человека — только вместо колосьев он раздвигал при ходьбе вековые дубы и грабы.

На оглушительный в ночи треск двигателя моноциклета треножник не обращал ни малейшего внимания. В зеркало заднего вида я заметил, как в окнах оставшихся позади домов разбуженных нами лондонцев начинает зажигаться электрический свет.

— Я понял, Ватсон!!! Там озёра! Система прудов посреди парка! Туда он идёт, туда! Там можно затопить треножник! А пруды наверняка сообщаются туннелями с канализационной системой, а потом — с Темзой! Если он успеет добраться до прудов, он снова уйдёт! Мы должны его остановить!

— Вы в своём уме, Холмс?!

— Тогда — задержать!

Что могут противопоставить два маленьких человека машине размером с гору?!

Немногое.

Две пары всё ещё крепких кулаков, пусть из плоти и крови состоят лишь три из них. Пару древних, но вполне смертоносных револьверов. Честь. Доблесть. Целеустремленность.