Юлия Зеленина - Любовь по волчьим правилам

Макс пропустил Даяну вперед, и она вошла в квартиру, сразу обратив внимание, что в помещении давным-давно никто не делал уборку.

– Это убежище! – произнес экскурсовод, следуя в общую комнату и, виновато улыбнувшись, добавил: – Рай я не обещал!

– У вас тут… очень… грязно! – подбирала слова немного растерянная Даяна.

– Да, чистота у нас дефицит, как и еда. Ты в любой момент можешь умчаться прочь без оглядки.

– Рискну остаться. Но я помню, где дверь, – отшутилась Даяна.

– Там – моя комната. Эти две двери – спальни мальчиков и девочек. Сейчас!

Макс собрал силы и направил мысленную волну, созывая «койотов».

– Что же ты так вибрируешь?! – первой появилась сонная Санрайз. К радости Макса в этот раз на ней была пижама.

– Приятно, что ты удосужилась одеться! – радостно потирая руки, воскликнул Макс. – Ну же, где твои манеры?!

– Привет, Даяна, – пробурчала Санрайз.

Затем вышли Чоп и Грифель.

– Извини, дружище, что поднял тебя! Иди отдыхай, – беспокоился Макс, глядя на недавно избитого «койота».

– Ничего, мне лучше.

– Это Грифель. Он немного приболел. С Чопом ты знакома.

Чоп приветственно кивнул Даяне.

– У нас есть Герда, но она…

– Дрыхнет как убитая, – закончила фразу Санрайз. – Она пришла и рухнула на свою кровать, не сказав ни слова.

Возникла неловкая пауза.

– Чоп, ты уладил дела в подвале? – поинтересовался Макс.

– Все о’кей, не волнуйся.

– Ладно. Мне надо встретиться с отцом. Мы снова на мели.

– Ты бы поспал немного! – в голосе Чопа звучала забота.

– Я полон сил и энергии, – соврал Макс, ощущая легкую слабость, но присутствие Даяны заряжало его и не давало свалиться с ног. И еще он выглядел рядом с ней немного глупо, и это заметили остальные «койоты».

– Побудешь здесь, Даяна? – спросил Макс, смущаясь. Он прекрасно понимал: оставить девушку посреди помойки с группой неприветливых сородичей по стае – не лучшая идея.

– Не волнуйся. Я справлюсь.

Макс ушел. Чоп и Грифель вернулись в свою комнату. Санрайз вежливо задержалась на тот случай, если у новенькой появятся вопросы.

– Может… наведем здесь порядок? – добродушно предложила Даяна.

– Валяй! Я – пас!

– А где я могу взять тряпку какую-нибудь и ведро?

– Хрен его знает! Посмотри в ванной! – отозвалась Санрайз, исчезая за дверью девичьей спальни.

Вымуштрованная матерью, Даяна привыкла к чистоте и аккуратности. Находиться в нечистом помещении ей было некомфортно. Работы было много.

– Начнем обживаться, – тихо скомандовала себе Даяна и направилась в ванную искать подходящий реквизит, с помощью которого она превратит почти нежилое помещение в нечто похожее на дом.

Герда открыла глаза. Она осмотрелась, поняла, что находится в спальне. На соседней кровати спала Санрайз. Гертруда помнила их любовные утехи… и то, как она покидала квартиру, взяв нож… но затем в ее памяти был провал. Герда села на кровати, потерла виски… Парк… Это слово всплывало после вопроса «Где я была?», но саму прогулку она не могла воспроизвести в памяти. Что-то было не так!

Герда вышла из спальни и замерла: в общей комнате было чисто и аккуратно, как на картинке в журнале. Из ванной вышла уставшая Даяна.

– Здесь раньше было темно, а теперь светло! – восхищенно воскликнула Герда.

– О да, здесь было слишком много грязи!

– Я о другом! Свет идет из тебя! Откуда ты взялась?

– Меня привел Макс…

– Максик хороший… Он тоже светлый… Герда счастлива тебя приветствовать.

– А кто такая Герда?

– Она перед тобой, – с улыбкой произнесла миловидная девушка, сделав книксен. – А где ты будешь спать?

В это мгновение из спальни вышла Санрайз, она проследовала в уборную и на повисший в воздухе вопрос Герды беззаботно ответила:

– С Максом, где же еще!

Улыбка исчезла с лица Герды. Радость сменилась на печаль.

– Он для себя ее притащил. Теперь в нашей стае будет волчица! – закончила мысль Санрайз, скрывшись за дверью туалета.

– Ни о чем подобном речи не шло, – начала оправдываться Даяна. Резкость Санрайз ее смутила. Она вдруг почувствовала себя лишней, ей пришло в голову, что решение стать частью стаи было скоропалительным. Не надо было торопиться!

Герда ушла в свою комнату и принялась горевать. Даяна слышала сквозь стены ее тихое всхлипывание. Сердечко Герды трепыхалось, как маленькая пойманная птичка. Теперь она понимала: Макс никогда ее не полюбит в полном смысле слова, она навсегда останется для него игрушечной девочкой, вызывающей умиление.

– Что? Я просто сказала правду! – защищалась Санрайз, заметив неодобрительный взгляд Даяны. Грубиянка шарила по навесным шкафчикам в поисках кофе.

Даяна сидела за чистым столом и сосредоточенно думала, как ей быть. Санрайз слышала ее сомнения и колебания. Она понимала, что для Макса гостья представляет ценность. Несколько лет их лидер преданно служил интересам «койотов», и он заслуживал попытки построить личное счастье.

– Просто дай нам немного времени, – смягчилась Санрайз, набирая в чайник воду. – Мы привыкли жить впятером. И это на самом деле круто, что ты с нами!

Даяна поблагодарила за теплые слова, которые немного смягчили неприятный привкус досады. Ей тоже нужно было время, чтобы решить вопросы, связанные с ее будущим. Даяне казалось, что она замерла у развилки и пока никак не может определиться, каким путем ей двигаться: послать к черту мать и привыкать быть «койотом» или все-таки вернуться к уже знакомому сценарию и попробовать жить, как все.

Глава 15

Узник замка совести

– Кто же ты? Сатана?

– Зови меня папой.

Предстоящая встреча с предком ухудшала настроение, которое, казалось, ничего уже не может омрачить. На аудиенциях перед отцом Макс ощущал себя полным ничтожеством, просящим подаяние. Его родитель лишь усугублял чувство комплекса, стремясь подчеркнуть незавидное положение сына. Макс надеялся на какое-нибудь удачное событие, которое избавило бы его от обязанности падать в ноги жадному «казначею» каждый раз, когда у «койотов» заканчивались средства.

Отец внушил Максу следующее: он слишком много работал, чтобы содержать семью, поэтому они не виделись до окончания обучения. По рассказам Адольфа Иосифовича, экспериментальная школа была вынужденной мерой. Отец утверждал: с Максимом было трудно совладать, он почти с младенчества имел странные способности, которые пугали окружающих. Свою мать Макс никогда не видел, о ней вообще было не принято говорить. Будто она и не существовала.

Адольф Иосифович был человеком неприятным. К сыну относился плохо. С каждым визитом их отношения ухудшались все больше и больше. И не только потому, что любящего демонстрировать превосходство мужчину угнетали коммерческие взаимоотношения со своим отпрыском, с каждым днем он угасал от болезни – рак пожирал его внутренности.