Дело о золотом Купидоне - Лариса Куницына
Они вернулись в гостиную. Анжелика уже успокоилась, но сидела с каким-то отсутствующим видом, в то время как её мать тревожно взглянула на Марка.
— Нельзя ли не докладывать обо всём этом его величеству, господин граф? — спросила она. — Мы согласны на любые условия, лишь бы это не дошло до короля. Поймите, Анжелика уже в двух шагах от осуществления своей мечты. Король заинтересовался ею, но, если это происшествие приведёт к скандалу, все наши усилия будут тщетны!
— Кто сказал вам, что ваша дочь нравится королю? — спросил Марк, наблюдая, как Джин Хо взял со стола наполненный кубок и понюхал его содержимое.
— Я слышала это от человека, заслуживающего доверия, — несколько уклончиво ответила виконтесса.
— Кто этот человек?
— Ну… — она немного смутилась, а потом пожала плечами и отважно взглянула на него. — Это был де Лапорт!
— Неужели? — Марк заметил, как Анжелика испуганно взглянула на мать.
— Это так. Я говорила с ним после того, как моя дочь пожаловалась, что он преследует её. Я объяснила, что её ждёт блестящее будущее и я не позволю никому испортить его! Он не стал спорить, напротив, принялся расписывать достоинства Анжелики. А потом заявил, что был бы счастлив иметь такую королеву и готов всячески содействовать этому. Он сказал, что может убедить короля в том, что она — лучшая кандидатура на роль королевы, поскольку тот ему доверяет и прислушивается к его мнению.
— Что он запросил за это?
— Не так много, всего пятьсот золотых марок.
— Дорогая! — в испуге воскликнул виконт.
— В таком деле все средства хороши! — отчеканила она, мрачно взглянув на него. — Ты полагаешь, наши конкуренты ведут себя иначе? Я заручилось поддержкой де Лапорта, и выяснила, что он, и правда, нахваливает Анжелику королю. Он также сказал, что Анжелика напоминает ему королеву Элеонору, которую он боготворит.
— Это он рассказал, какой наряд будет у королевы на маскараде? — уточнил Марк.
— Это обошлось мне в триста золотых, — кивнула она. — Я не сделала ничего дурного! Моя дочь достойна стать королевой, я лишь пыталась обратить на неё внимание его величества, будучи уверенной, что он и сам увидит, как она хороша, если приглядится к ней. Ваше сиятельство, — она уверенно взглянула на него, — я знаю, что вы очень богаты, и деньги вас не интересуют. Однако и вы, и маркиз де Лианкур только выиграете от союза с нами, когда Анжелика станет королевой! Если вы сохраните то, что сейчас узнали, в тайне…
— Постойте, — поднял руку Марк, в то время как виконт и вовсе побелел от ужаса. — Я прошу вас прекратить, ваша милость. Ещё слово, и вы подвергнете себя и свою семью ещё большей опасности, нежели скандал, вызванный убийством приближённого короля в комнате вашей дочери! Я служу прежде всего королю и верен своему долгу, а потому считаю себя обязанным доложить ему обо всём, что узнал при исполнении его поручения. Или вы хотите, чтоб я рассказал ему и об этом предложении?
— Я лишь пыталась защитить свою семью, — надменно пожала плечами она.
— А мне кажется, вы любой ценой желаете протолкнуть свою дочурку в спальню короля, — проворчал Джин Хо, облизнувшись и поставив на стол пустой кубок. — И получить от этой сделки максимальную выгоду!
— Да как вы!.. — вспыхнула виконтесса.
— Смею, ещё как, — пожал плечами лис. — Король поручил это расследование и мне, а я не страдаю излишней деликатностью, и скажу ему всё, что посчитаю нужным. Что мы имеем? Де Лапорт умер в покоях вашей дочери — это раз. Вы пытались это скрыть и даже вывезли тело на окраину — это два. Он умер после того, как в вашем доме его угостили лавандовым вином, и он выпил два кубка — это три. Вы говорите, что его заманили наверх подложным письмом, но уничтожили его, и потому не можете доказать, что письмо было подложным, — это четыре. И что получается? Кавалер де Лапорт получил письмо от вашей дочери, явился в ваш дом, вы угостили его вином, он поднялся наверх и умер. А вы поспешили уничтожить улики и выбросить его труп подальше от дома. К тому же вы лгали графу де Лорму до тех пор, пока вас не припёрли к стенке. И ещё пытались склонить его к тому, чтоб он скрыл ваше преступление от короля. Что если я именно так подам факты его величеству? На что это тянет, Марк? Преднамеренное убийство и попытка подкупа королевского чиновника?
— Вы не так поняли! — испуганно воскликнула виконтесса и с мольбой посмотрела на Марка.
— Мы уходим, — поднялся тот и поправил меч на перевязи. — Не покидайте город и будьте готовы в любой момент явиться по вызову в Серую башню для дачи показаний.
— Да, и ещё, — вскочил Джин Хо. — Принесите мне кувшин этого лавандового вина. Я хочу исследовать его в своей лаборатории.
— Конечно, — засуетился де Байе. — Я могу прислать вам ещё нашего вина, если оно вам нравится! Это старинный рецепт нашей семьи, который мы держим в секрете! Но если вы хотите его знать…
— Мы не берём взяток ни в каком виде! — гордо заявил лис. — Если вы надеетесь обменять ваш секретный рецепт на наше молчание, то зря!
— Нет-нет, я просто подумал… — виконт кивнул слуге и тот поспешно выбежал из гостиной.
Уже когда Марк и Джин Хо были в нижнем зале, он вернулся, таща большой кувшин, узкое горлышко которого было запечатано сургучом. Лис взял его и церемонно кивнув хозяевам дома, которые растерянно топтались рядом, направился к двери.
— Можно подумать, я сам не разберусь, какие травы и пряности туда добавлены, — проворчал Джин Хо, передавая кувшин ждавшим их на улице оруженосцам. — Не разбейте! Это моё! Не волнуйся, Марк, я угощу тебя этим вином! Оно вкусное!
— Оставь его себе, — проворчал тот, — я не любитель лавандового вина. Я люблю только виноградное.
— И зря! Вкусное вино можно сделать из разных трав и плодов. В том числе из яблок, груш и персиков! Сливовое тоже ничего! А цветочные — это для гурманов! Ты не гурман, Марк, и не понимаешь прелести экзотических напитков.
— Может быть, — пожал плечами он. — Мои вкусы невзыскательны, я люблю простую пищу, виноградное вино и цветочные ароматы. И не понимаю всяких изысков вроде лавандового вина и этих странных духов Анжелики де Байе, которыми все восхищаются! С тем же успехом можно восхищаться ароматом лесного енота или лошади после хорошей скачки! Неужели этот запах, исходящий от неё, может кому-то нравиться?
— Он нравится мне, — неожиданно признался Эдам. — Я считаю его
