Труп в доме напротив - Анна Викторовна Дашевская
— Не столько я, сколько наш бесценный Аркадий, — кивнул Алекс в сторону подоконника, откуда раздалось хмыканье. — Он сказал, что вот этот лист бумаги — из середины пачки, прошу заметить! — отличается от всех прочих.
Каждый из присутствующих осмотрел предложенный предмет, не прикасаясь руками. Из-за шторы высунулся нос Макса, который старательно не заметили.
— Думаешь, какие-то потайные чернила? — с сомнением протянул инспектор. — Лимонный сок, молоко, что там ещё? Алхимические составы?
— Это можно проверить, но, зная Елену, я сомневаюсь. Слишком вычурно и старомодно для неё.
— Вычурно и старомодно в том случае, если это письмо — предположим, что там письмо или записка — писала она. А если Елена, прости, Алекс, где-то это стащила? — Суржиков подался вперёд. — «Отчаянный недуг Врачуют лишь отчаянные средства Иль никакие». Что, если женщина была в отчаянии?
— Знаешь, — с досадой ответил Верещагин, — По-моему, ты делаешь предположения на слишком шатких основаниях. Какие у нас ещё есть варианты?
— Магическая тайнопись? — неуверенно предположил инспектор. — Только в этом я совсем мало разбираюсь… Погоди-ка, у тебя был регистратор остатков магических полей?
— Да ну, какие поля, год прошёл…
— Это можно проверить и по-другому, — сказала Софья. — Макс, оставь занавеску в покое и иди сюда. Ну-ка вспомни, дед учил тебя определять растительные волокна…
— Мам, так я определял их состав и происхождение, а тут… даже не знаю… — Лицо юноши посерьёзнело, он вообще стал вдруг выглядеть старше. — Разве что посмотреть, как они направлены в структуре листа, везде одинаково или нет.
— Отлично, — кивнула женщина. — Вперёд!
Невольно затаив дыхание, все участники этого импровизированного совещания смотрели, как Максим отложил в сторону папиросную бумагу и, держа ладони в паре сантиметров над чистым листом, проговаривает незнакомые слова. Пальцы правой руки оставались сжатыми, в то время как на левой изгибались и сплетались совсем уж невозможным образом.
— Foill seachadh dìomhair! — выдохнул, наконец, Макс.
Казалось, белая бумага налилась светом, и над её поверхностью вовсе уж непостижимо проявились светло-серые буквы. Первым опомнился Суржиков, он выдернул из кармана записывающий кристалл и сжал его. Вовремя: через несколько секунд текст исчез, и лист вновь стал обычным куском бумаги, вынутым из пачки.
— Успели прочитать? — сдавленно спросил инспектор.
— Нет…
— Нет!
— Там текст был не на всеобщем, — добавила Софья. — Может, я ошибаюсь, но мне показалось, что это спаньский или порту…
По тому, как переглянулись присутствующие, Алекс понял: этими языками не владеет никто. Суржиков смущённо проговорил:
— Всю жизнь пользуюсь всеобщим, вроде как и не нужны никакие древние национальные языки…
— Ладно, я найду переводчика, — инспектор протянул руку. — В конце концов, это моё дело. Кристалл отдашь?
— Сейчас, скопирую! — опомнился Влад. — Сам понимаешь, оно теперь и наше тоже.
В гостиной повисло молчание, нарушенное сопением с подоконника:
— Ты это, хозяин… Про свои дела тоже не забывай! Нам надо крышу ремонтировать, полки в подвале новые ставить, а гонорар-то пока того… не заработан!
С неожиданным облегчением все расхохотались.
Инспектор Никонов уселся в кресло, сцепил руки на колене и сказал:
— Переходим ко второму пункту нашей программы. У меня… — он взглянул на часы. — У меня ещё два с половиной часа, и я готов к конструктивному диалогу.
— Нас тут пятеро, — заметил Макс. — Так что пенталогу.
— Тоже неплохо, — милостиво согласился инспектор. — Итак, профессор Тропин пока не найден?
— Давайте, я начну, — заторопился Суржиков. — Значит, секретарша, Маргарита Васильевна Изотова. Собственно, она не персональный секретарь профессора, а работает на дирекцию ботанического сада, но господин Тропин в её личном пантеоне занимает высокое место. Мой шеф сравнил эту даму с дредноутом…
— С броненосцем, — поправил Алекс.
— Не суть важно! Главное, что мои атаки уподоблялись кружению лёгкого парусника вокруг помянутого дредноута с редкими попытками абордажа… пока мне не было предоставлено секретное оружие. Итак, у госпожи Изотовой есть племянница, нежно тётушкой любимая. Племянница эта преподаёт в аграрном техникуме, и специальность её — магическая поддержка растениеводства. А проживает эта прекрасная дама, Ольга Николаевна Яновская, на Миусах, как раз за детским парком.
— Что прямо подтверждает сведения, полученные нами от бывшего водителя профессора: ездил господин Тропин на Миусскую площадь минимум два раза в неделю, — подхватил Алекс. — Ездил — и перестал, как раз после увольнения из ботанического сада.
— А женщина всё там ещё проживает? — задала резонный вопрос Софья.
— Не знаю, — Верещагин несколько смутился. — Даже на двоих у нас всего четыре ноги. Не добежали пока.
— Это я выясню завтра, нам-то не нужно самим приходить, сведения можно получить по официальному запросу, — кивнул инспектор. — И насчет техникума надо узнать, работает Яновская там или уволилась.
— Это я узнал, — поторопился сообщить Суржиков. — Она не увольнялась, но взяла длительный отпуск «по семейным обстоятельствам».
— То есть, можно предположить, что эта пара куда-то уехала вместе?
— Но ведь Тропин перестал посещать свою подругу с марта!
— Или они просто стали встречаться где-то ещё!
— Зачем? — спросила Софья. Взгляды увлечённо спорящих Глеба и Владимира обратились на неё, и она терпеливо повторила: — Зачем? У Яновской есть своя собственная квартира, так ведь сказала тётушка? Так зачем переносить встречи на чужую территорию, рисковать, добираться, думать о еде, постельном белье и геле для душа, если всё есть в своём доме?
— И в самом деле, зачем? — спросил Алекс.
— Не знаю, — помотала она головой. — Но могу съесть твою шляпу, если болезнь моей сегодняшней пациентки носит физиологические причины.
— Мою?
— Твою!
— Но у меня нет шляп…
— А мою мне жалко!
— Стоп-стоп-стоп! — инспектор примиряюще поднял ладони. — Я куплю тебе шляпу, Алекс, если ты замолчишь на минуту. Сонюшка…
Женщина распахнула глаза во всю голубизну.
— Как ты хорошо меня назвал…
Новиков слегка смутился:
— У меня кузина — твоя тёзка, я её так всегда называл. Если тебе не нравится?…
— Нравится-нравится, продолжай! — она махнула рукой.
— «Роза пахнет розой, хоть розой назови её, хоть нет…» — пробормотал Суржиков. — Соня, воплощение Афины Главкопиды, поведай нам историю болезни твой пациентки!
— Главкопида — это как? — шёпотом спросил у него Макс, пока его матушка раскрывала блокнот с записями.
— Совоокая, — так же шёпотом перевёл Влад. — Отождествляется с совой, воплощением мудрости.
— А-а! — с уважением протянул молодой человек и притих в углу.
— Вообще существует две теории причин возникновения мигреней, — сообщила Софья, сурово поглядев на слушателей. — Сосудистая и нейрогенная. На мой лично взгляд, обе имеют право на существование, тем более, что ни одна пока не доказана достоверно. Вызвать мигрень может резкий звук или запах, неправильное питание, погодные факторы…
— То есть, всё, что угодно, — подвёл итог Алекс. — Мы сочувствуем всем жертвам этой неведомой хвори, но давай поговорим о госпоже Джаваншировой.
— У госпожи Джаваншировой весьма интересный
