Джозеф Финдер - Дьявольская сила

Джеймс Джей Моррис

Харрисон Синклер, 67 лет, был одним из руководителей перестройки ЦРУ после «холодной войны». Завтра президент назначит его преемника.

ВАШИНГТОН, 2 марта. Директор ЦРУ Харрисон Х. Синклер погиб вчера в результате того, что управляемый им автомобиль упал с шоссе в овраг в сельской местности в Вирджинии, в 26 милях от штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли. Других жертв не было.

Мистер Синклер, возглавлявший ЦРУ чуть менее года, был одним из основателей этой организации в послевоенные годы. У него осталась дочь Марта Хейл Синклер…

Пролог

Вполне уместно начать эту историю с описания церемонии похорон.

В свежевырытую могилу опустили гроб, в котором был пожилой человек. Лица стоявших вокруг могилы людей выражали скорбь и печаль, присущие всем приходящим на подобные церемонии. Но что отличало этих людей от многих других, так это добротная дорогая одежда и отчетливое веяние богатства и власти. Зрелище было необычным: в это серое, промозглое мартовское утро на маленьком деревенском кладбище в графстве Колумбия, на западе штата Нью-Йорк, собралась группа сенаторов Соединенных Штатов, членов Верховного суда и представителей истеблишмента Нью-Йорка и Вашингтона. Взяв по обычаю в руки комки земли, они бросили их на крышку гроба и направились к черным лимузинам — «БМВ», «мерседесам», «ягуарам» и другим автомашинам, на которых ездят богатые и могущественные избранники.

Разумеется, я присутствовал тоже, но вовсе не потому, что относился к знаменитостям, богачам или вершителям судеб. В ту пору я был простым адвокатом в преуспевающей бостонской юридической фирме «Патнэм энд Стирнс» и, хотя получал вполне приличное жалованье, чувствовал себя не в своей тарелке среди такого блестящего общества.

Но я как-никак являлся зятем покойного.

Моя жена Молли (официально ее звали Марта Хейл Синклер) была единственным ребенком Харрисона Синклера, легендарного загадочного мастера шпионажа. Хэл Синклер, как его звали близкие, являлся одним из основателей Центрального разведывательного управления, затем прославился как неутомимый боец на фронтах «холодной войны» (грязная работа, но кому-то и ее надо делать) и наконец стал директором ЦРУ, вытягивая погибающую организацию из кадрового кризиса, разразившегося после окончания «холодной войны».

Как и его предшественник Уильям Кейси, Синклер ушел на тот свет, будучи директором ЦРУ. Умерев на боевом посту, любой директор ЦРУ поневоле заставлял всех ломать голову: какие секреты старый мастер шпионажа унес с собой в могилу? И в самом деле, Хэл Синклер прихватил с собой тайну чрезвычайной важности. Но в то холодное хмурое утро на похоронах ни Молли, ни я, ни кто-либо из высокопоставленных лиц, приехавших попрощаться с покойным, этого знать, конечно же, не могли.

В том, что смерть моего тестя произошла при странных обстоятельствах, никаких сомнений не возникало. Он погиб неделю назад на дороге в штате Вирджиния в автомобильной катастрофе. Глубокой ночью он торопился на срочное совещание в штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли. Его автомашина оказалась сброшенной с шоссе под откос, как полагают, другой неизвестной машиной, перевернулась, взорвалась и сгорела в огненном смерче.

За день до катастрофы в одном из переулков Джорджтауна нашли убитой его секретаршу Шейлу Макадамс. По версии вашингтонской полиции, она стала жертвой ограбления — исчезли ее сумочка и украшения. По правде говоря, мы с Молли с самого начала подозревали, что ее отец и Шейла были убиты, ни о каком ограблении и несчастном случае и речи быть не могло — и не только мы одни так думали. Во всяком случае, в «Вашингтон пост», «Нью-Йорк таймс» и по телевидению в сообщениях об этих инцидентах так и намекалось на убийство. Но у кого поднялась рука на этих людей? В старое тревожное время мы, разумеется, не замедлили бы возложить вину на КГБ или на другую темную таинственную руку «империи зла», но Советского Союза к тому времени уже не существовало. Без сомнения, у американской разведки все еще немало противников, но кому же конкретно понадобилось предательски убивать директора ЦРУ? Молли к тому же считала, что у ее отца завязался с Шейлой роман, не носивший, однако, скандального характера, поскольку Шейла была не замужем, а мать Молли умерла шесть лет назад.

Хотя Хэл Синклер был по натуре скрытным и нелегко сходился с людьми, я всегда чувствовал расположение к нему с того самого момента, когда Молли представила меня. Я подружился с Молли еще в Гарварде, но дальше дружбы наши отношения тогда не зашли — она только что поступила в колледж, а я уже заканчивал учебу. В ту пору между нами, без всякого сомнения, уже проскочила искра, хотя оба мы были увлечены другими. Молли встречалась с одним болваном, который спустя год надоел ей до чертиков.

Когда я окончил колледж, Хэл Синклер взялся за меня и завербовал в ЦРУ, определив на секретную работу и считая, по-видимому, что из меня выйдет незаурядный шпион, но я его надежд не оправдал. Шпионаж представляется обывателю таинственным и опасным делом, полным неожиданностей и жестокости, и я сделался бы в конце концов первоклассным оперативным сотрудником, если бы не моя опрометчивость.

Итак, целых два напряженных года, перед тем как поступить в школу права при Гарвардском же университете, я был секретным оперативным сотрудником Центрального разведывательного управления и работал довольно успешно до самой трагедии в Париже. После нее я уволился из ЦРУ и поступил учиться на юриста, ничуть не сожалея о содеянном.

В результате нелепого случая в Париже я стал вдовцом и не мог даже думать о женитьбе, пока снова не повстречался с Молли и у нас не завязался серьезный роман.

Молли, будучи дочерью человека, которого прочили на должность директора Центрального разведывательного управления, горячо поддержала мое решение покончить со шпионским ремеслом. При этом она исходила прежде всего из интересов семьи, так как хорошо знала отрицательные стороны этой профессии и хотела по возможности избежать беспокойной жизни.

Даже когда Хэл Синклер стал моим тестем, я по-прежнему редко виделся с ним и так и не смог узнать поближе. На нечастых семейных встречах (он был исключительно трудолюбив, день и ночь просиживая на службе) Хэл относился ко мне тепло и участливо, я чувствовал его симпатию. Но не более того. Как я уже отметил, история эта началась при погребении Харрисона Синклера на деревенском кладбище. Когда прибывшие проститься с покойным начали расходиться к своим лимузинам, пожимая друг другу руки и раскрывая черные зонтики, ко мне, споткнувшись, подошел долговязый худощавый человек лет шестидесяти с небольшим, с седыми взъерошенными волосами.