Труфальдино (СИ) - Путилов Роман Феликсович
— Привет. — я встал навстречу своему бывшему коллеге и протянул руку.
— Здорово! — крупный молодой парень, одетый в универсальные турецкий свитер, кожаную куртку и джинсы, был явно расстроен: — Ты обещал бумаги посмотреть.
— Витя, я помню. Ты что такой расстроенный?
— Блин, Паша! А каким мне быть? Из милиции вчера поперли, значит, автоматически дело возбудят. А с нашим братом, ты знаешь, всегда лотерея. Могут до суда в СИЗО закрыть, а это автоматом означает пару лет лишения свободы.
— Так, давай Витя, ты успокоишься. Заказывай, что хочешь, а я пока твои документы посмотрю. Ты все принес?
— То-что было, то и принес.
Официально Витек оказался Брагиным Виктором Павловичем, старшим лейтенантом милиции, оперуполномоченным уголовного розыска Миронычевского РОВД. Из материалов служебной проверки выходило, что месяц, назад указанный выше сотрудник, выехав по вызову от службы «ноль два» по адресу в квартиру по улице Немца-энциклопедиста «Кричит женщина», явно превысил свои полномочия, умышленно причинив средний тяжести вред здоровью гражданина, мирно пребывающего в своем жилище.
— Я так понимаю, Виктор, что многие нюансы дела в материалы служебной проверки не попали?
— Угу.
— Тогда расскажи, как дело было.
Рассказ Виктора, который он поведал под горячее жаркое в горшочке, не отличался оригинальностью, одна из тысячи историй, что случается на просторах нашей страны ежедневно. Виктор в составе следственно оперативной группы вечером ехал с кражи из магазина. Не доезжая до райотдела пятьсот метров, принял просьбу дежурного заехать по заявке службы «02» «Кричит женщина», тем более, что машина ехала мимо, а соседи звонили уже в третий раз.
В квартиру поднялся один Виктор, так как следователю, криминалисту и водителю «дежурки» это не по «специальности», а опер — он вроде универсального солдата, должен решить любой вопрос, даже за служебную собаку взять след.
Исцарапанную дверь открыла зареванная женщина в порванном на груди халате и желтыми синяками на всех видимых местах, а из комнаты испуганно выглядывал мальчик лет восьми. Женщина сказала, что вызов ложный, у них все нормально, а когда Виктор, войдя на кухню, стал брать у нее заявления, что в отношении нее никакого преступления не совершалось, и она просит милицию по данному поводу ее не беспокоить, но кухню ввалился похмельный мужик в линялых «требниках» и майке –алкоголичке.
С криком «Попалась, б лядина», мужик схватил свою подругу за волосы и бросил ее в коридор, а сам, схватив со стола кухонный нож, с блестящим от жира, черным лезвием, буром попер на опера.
Витя, по разгильдяйству выехавший на вызов без табельного оружия, первый удар сумел отразить папкой со служебными бумагами, после чего повис у мужика на руке, выламывая ножик из толстых, скользких пальцев. Вырвав нож и забросив его под тумбу, Витя дал волю чувствам, навешав рыхлому хозяину дома хороших плюх, обратив того в бегство.
Пока побитый мужчина выкрикивал угрозы и оскорбления в отношении сотрудника милиции из района спальни, Витя еще раз уточнил, не желает ли хозяйка написать заявление о нанесенных ей побоях, после чего дописал объяснение, что ей ничего не нужно, а в семье у нее царит мир и покой, вежливо попрощался в обитателями квартиры и отбыл к месту несения службы. В кабинете опер досадливо забросил испорченную ножом папку куда-то на сейф, взял другую, и забыл об этом досадном эпизоде, который происходит с любым сотрудником «на земле» каждый день.
И все бы закончилось хорошо, но на следующий день палец у пьяницы и дебошира распух, да так, что его не допустили до работы на станке, а отправили в заводской медпункт, откуда в «травму», а там сделали рентген, наложили гипс и выписали «больничный» на две недели.
Надо ли говорить, что работа на станке оценивалась по «выработке» и оплачивалась совсем другими суммами, чем отдых на больничном. Получив в кассе совсем немного денежек, работяга –дебошир осерчал на беспросветную жизнь и супруге своей рублей не выдал совсем, а обиженная дама, не долго думая, пошла в районную прокуратуры, благо, что располагалась она через два дома, в одном здании с милицией, жаловаться на заводское начальство.
И попала женщина не куда-нибудь, к третьему помощнику, а на еженедельный прием к районному прокурору. Прокурор женщины выслушал, посочувствовал и продиктовал заявление, где, после прокурорской правовой оценки ситуации, сделал абсолютно правильный, с точки зрения надзорного органа, вывод, что цепочку этих досадных событий запустил оперативный уполномоченный, походя сломавший палец единственному кормильцу семьи.
Был бы прокурор старый, что всех ментов райотдела знает, как облупленных, так как видит их каждый день, то, возможно, представление на опера он бы не написал, но прокурор был новый, вступивший в должность два месяца назад, прибывший в Город из одной из бывших союзных Республик, желающий доказать…
— Понятно, Витя. И что ты планируешь делать?
— Не знаю. Я уже всех адвокатов у нас оббежал, никто в дело вступать не желает, не за какие деньги, тем более, что и денег то нет. — парень опустил голову, после чего с надеждой посмотрел на меня: — Ты же говорил, что постараешься помочь?
— И я от своих слов не отказываюсь. Ты же еще числишься сотрудником?
— Ну да, приказ, вроде бы, через два дня будет.
— Тогда напиши здесь свои данные и внизу распишись. — я протянул парню лист бумаги, на котором была напечатана шапка «Протокол».
— И что это?
— Витя, ну ты же юрист, наверное, по образованию?
— Ну да, нашу среднюю школу закончил…
— Тогда прочитай сам, что там написано.
Парень пару минут читал, шевеля губами, после чего вскинул на меня удивленный взгляд:
— Ух ты! И что? У нас как в Америке будет?
— Витя, как в Америке точно не будет, но и хуже тоже не случится.
Когда Виктор поставил свои подписи во всех нужных местах, я приступил к кадровой работе.
— Витя, ты понимаешь, что до твоего увольнения я ничего сделать не успею?
— Понимаю. — Виктор уныло пожал литыми плечами.
— Следовательно, тебе надо куда-то устраиваться на официальную работу, чтобы в прокуратуру и в суд предоставить хорошую характеристику, ходатайства трудового коллектива о взятии тебя на поруки и так-далее.
— Понимаю.
— Я готов тебе предоставить работу с трудоустройством.
— Что за работа?
— Ну, у меня две есть вакантные должности — промоутер и специалист. Тебе какая больше нравится?
— Промоутер…промоутер… — задумчиво покатал во рту иностранное слово мой сотрапезник: — Погоди…промоутер — это же девчонки, что в магазине дают сыр, колбасу или вино пробовать? Ты издеваешься?
— Промоутер, это работник, с помощью прямой рекламы стимулирующий клиента приобрести определенный товар или совершить определенные действия.
— Не, все равно, стремно как-то… Давай специалистом буду. А что делать надо?
Когда я объяснил, что мне требуется, то понял, что на лице Виктора огромными буквами написано желание разбить мне нос.
— Эх ты! — Виктор достал тощий бумажник и стал судорожно там копаться, видимо решил, в знак презрения ко мне, оплатить обед: — Я и так одной ногой в тюрьме стою, а ты меня еще подталкиваешь туда…
— Витя, тебе сколько лет? — я, откинувшись на спинку стула, насмешливо смотрел на кипящего от злости коллегу.
— Двадцать четыре, а что?
— Вот вроде бы большой мальчик, а ведешь себя как ребенок. Сам придумал хрень и сам обиделся.
Не найдя в кошельке достаточной суммы денег, Виктор досадливо стал засовывать его в карман, злобно сопя и бурча себе под нос:
— И в чем я ребенок?
— А из чего ты сделал вывод, что я тебя в тюрьму толкаю? Я тебе работу предлагаю, где надо использовать только слова… Понимаешь? Своей прямой речью убеждать человека совершать определенные действия, причем, общественно полезные действия. Или ты что, всех задержанных бил?
— Ну почему всех…- Виктор смущенно опустил голову: — Совсем не всех, а очень даже наоборот, словесно…
