Я мыслю, значит, я существую - Max Maximov
Следователь обошла труп и села на корточки возле живота. Ручку она вновь убрала в нагрудный карман, а вместо нее взяла телефон и осветила разрез, идущий от стыка ключиц на грудной клетке вверх по горлу к подбородку, свисающему на коже на левую сторону от шеи. Алёна перевела фонарь на вскрытый живот.
Стенка живота была отделена от тела. Верхняя граница среза шла вдоль реберных дуг. По бокам разрез был ограничен задними подмышечными линиями от рёберных дуг до гребней подвздошных костей. Нижняя граница среза была образована передними отрезками подвздошных гребней и линиями, проведёнными на уровне паховых складок. Вырезанная брюшная стенка лежала возле трупа, свернутая в трубку у правой руки.
— Я тут надолго, — сказала девушка и продолжила записывать повреждения в протокол.
— Надолго, так надолго, — бодро сказал капитан, — я что, против что ли? Работа превыше всего!
— Ну да, ну да, — тихо произнесла Алёна.
— Я тогда это… отойду… если что нужно, кричите, я недалеко буду, — неуверенно произнес капитан.
Сергей Петрович, постояв пару секунд, понял, что девушка ничего ему отвечать не собирается. Мужчина попятился назад, а потом резко развернулся и зашагал в сторону столпившихся жителей.
Закончив описывать срезанную стенку живота, девушка заглянула в брюшную полость. На первый взгляд все органы были внутри тела, но лежали не на своих местах, или не так, как им было положено природой — печень перевернута, желудок вырван и лежал поверх небрежно спутанного кишечника, на месте желудка было сердце, вытянутое из-под грудной клетки, но не отделенное от артерий.
Алёна встала и подняла взор к звездному небу, небольшое пятно которого просматривалось сквозь густые лапы елей, нависающие над девушкой. Труп нашли на востоке от города. За спиной Алёны в пятистах метрах находилось Потерянное, а впереди был лишь лес, тянущийся на двадцать километров и заканчивающийся полем, которое пересекала автомобильная трасса. С западной стороны от Потерянного как раз и шла дорога на Козельск. Западная часть леса была самая узкая — десять километров. Южнее и севернее лес тянулся километров на тридцать. Алёна исходила этот лес вдоль и поперек за те годы, что прожила тут. Жили они вдвоем с отцом. Возможно, если бы его не застрелили при ограблении магазина, в котором он работал продавцом, жизнь Алёны сложилась бы иначе. Убийца отца не был найден. Это событие побудило девушку связать свою судьбу с раскрытием преступлений. Через год после его гибели, в девятнадцать лет, она уехала поступать в Московскую академию Следственного комитета. И вот, спустя одиннадцать лет, воля случая, а точнее — приказ начальства, завел ее вновь в Потерянное, куда Алёна надеялась никогда больше не возвращаться.
Опустился туман. Виной ему была речка Потеря, которая проходила в километре восточнее и, петляя, тянулась с севера на юг. Народ сзади начал расходиться, видимо, капитан все же решил повлиять на непрошенных гостей. Становилось все тише… и тише… и тише… Вскоре остался слышен лишь треск сверчков. Алёна смотрела сквозь черные стволы елей, вглядываясь во тьму леса, и до сих пор не могла поверить, что она снова тут, в этом проклятом злачном городе… в Потерянном. В месте, которое она ненавидела всем сердцем. Но начальство выбрало именно её.
— Ты там многих знаешь, — говорил ей шеф, — места для тебя знакомые, а еще ты лучшая. Самая лучшая! Неужели ты никогда не мечтала поймать серийного убийцу? Это дело тебе по зубам. Тебе, и только тебе!
На тот момент труп еще не был найден, и никто не был уверен, с убийцей они имеют дело или нет. Но сейчас уже не было сомнений.
Алена продолжила осмотр.
— Гениталии отрезаны и лежат возле бедра. Правая нога не повреждена. На левой ноге от колена и до тазобедренного сустава идет глубокий разрез четырехглавой мышцы бедра. Коленная чашечка отрезана, висит сбоку на коже. Икроножная мышца частично срезана, отодвинута от голени и держится на куске кожи возле колена. Стопы не тронуты. Правая рука не тронута. На бицепсе левой руки продольный разрез от плечевого сустава до локтя. Кисть и предплечье разрезаны вдоль до локтевого сустава. Лучевая и локтевая кости разведены в стороны.
Личность погибшего установили практически сразу, еще до приезда Алёны — сорокапятилетний Белов Алексей Степанович, работающий охранником в школе. Школа тут была единственная. Алёна закончила эту школу, но охранника этого девушка не знала, как и он не знал её. Мужчина пришел работать туда уже после Алёниного выпускного. А вот капитан полиции Сергей Петрович Алёну помнил еще с подросткового возраста. Да и ему сообщили сверху, кто будет руководить следствием. Алёна его тоже помнила. Помнила, как он разводили руками, когда ему задавали вопросы о поимки убийцы её отца. Правда Сергей Петрович тогда еще не был капитаном. Презрение, ненависть и брезгливость ко всему их отделу у Алёны осталась до сих пор. За эти годы Сергей Петрович сильно потолстел и отрастил усы. Алёна даже его узнала не сразу — вот буквально только что девушка поняла, что это он! Тот самый полицейский, который занимался расследованием убийства отца!
Федю Кошкина девушка не помнила. Он был младше ее на три года, и, вероятно, они много раз должны были пересекаться в школе, но с младшими Алёна тогда не водилась. У нее вообще друзей было не много. Ей всегда было хорошо одной. До тех пор, пока в её жизни не появился Василий Ласкин, но об этом позже…
Кстати, фамилию криминалиста Пака следователь так же слышала впервые.
Сейчас Алёна отогнала гнетущие мысли о прошлом. Записав данные в протокол, девушка достала телефон и сделала несколько десятков фотографий трупа с разных сторон. Потом она подошла к своей следственной горе-группе.
— Всё? Уезжаем? — с надеждой и тоской спросил Сергей Петрович.
— Я скажу, когда будет всё, — холодно прозвучало в ответ.
Алёна обратилась к пенсионеру, стоящему возле капитана:
— Вы нашли труп, правильно?
— Совершенно верно.
— Во сколько примерно это случилось? — следователь коснулась ручкой блокнота. Приготовилась записывать.
— Ну… — старик нахмурил брови, глядя сквозь Алёну, — так где-то в пол двенадцатого я вышел, и без десяти где-то… да, где-то так. Примерно… где-то без десяти.
— Как вас зовут?
— Гольц Осип Анатольевич.
(Следователь записывает имя)
— Вы никого больше не видели, пока шли по лесу?
— Нет, никого. В такое время тут только я шатаюсь.
— Не опасно так ночью ходить по темноте?
— Всегда с Клаусом хожу по этой тропинке до речки и назад. А что мне темнота? У нас возле дома что ли светлее? Один фонарный столб
