Георгий Зотов - Сыщики преисподней (сборник)

– Никто, – удивился близлежащий ангел. – А зачем? Все используется с прошлого раза, для экономии. «Коней на переправе не меняют», «Настройся на лучшее», «Сделай правильный выбор». Нет никакого смысла. И без того праведники за Голос проголосуют, поэтому слоганы, развешанные на растяжках по Небесной Канцелярии, используются до тех пор, пока не обветшают. Потом гастарбайтеры по заказу делают новые.

– Я эти слоганы слыхал, еще когда в школе учился, – поморщился Варфоломей. – Ну да ладно, пускай остаются. И как рейтинг Голоса?

Все замолчали. Было слышно, как кто-то судорожно сглотнул.

– Неудовлетворительно, – закашлялся все тот же сидящий вблизи ангел.

– Неужели снизился? – разволновался Варфоломей. – Да, это некстати. Может, продемонстрируем праведникам нашу заботу о них? Финиковые и банановые пальмы на пляжах вроде есть, срывай не хочу… Вероятно, следует посадить еще и рамбутаны с мангостинами, чтобы предлагаемый выбор райских фруктов был лучше. Помните: если бы мы не улучшали это направление, праведники до сих пор питались бы одними яблоками.

– Да нет, к счастью, рейтинг не снизился, – успокоил его ангел. – Но ведь и не повысился же! Как ни бьемся, так и остается на уровне 100 процентов.

Варфоломей закатил глаза к потолку.

– Ты что, идиот? – ласково поинтересовался он.

– Да, – немедленно ответил ангел, не находя в себе душевных сил противоречить новому и неизвестному, а потому опасному начальству.

– Оно и видно, – витийствовал Варфоломей. – Да как же физически можно повысить рейтинг со СТА ПРОЦЕНТОВ? Хоть ты тресни, но он не в состоянии вырасти даже на одну сотую! Вы здесь в своем уме, ребята?

– Но мы же стараемся, – побледнел ангел. – Главное – стремиться к лучшему, верно? Креатив и офисная солидарность помогают добиться невозможного. Мы последние тысячу лет всегда берем на себя повышенные обязательства – довести рейтинг Голоса до ста двух процентов. Даже премии получали.

– За результат? – удивился Варфоломей.

– За старания, – поправил ангел. – На следующей неделе у нас семинар «А что ты сделал для повышения рейтинга Голоса?». Соберутся председатели со всех райских островов. Потом состоится аналитический симпозиум на тему прорывов в политических технологиях и изучения методов конкурентов. А после этого…

Варфоломей уже ничего не слышал. Закрыв глаза, он откинулся на спинку серебряного кресла. «Скорее бы Голос вернулся, что ли, – горестно подумал он. – Честное слово, я тут к обеду с ума сойду».

Ангел, не обращая внимания на состояние руководителя, продолжал бодро зачитывать с бумажки мудреные названия и масштабные цифры. Собравшиеся аплодировали. В их глазах светился небывалый энтузиазм.

Глава 16

Электричка

(понедельник, 12 часов 48 минут)

На расстеленной прямо на вокзальном перроне, покрытой жирными пятнами газете «Мертвецкая правда» под наклоном стояла самая большая из трех малининских фляжек, любезно возвращенных райскими таможенниками на выезде из Небесной Канцелярии. Ее подпирали два изрядно помятых пластмассовых стаканчика, издававших неземной аромат. Рядом лежали останки копченого леща, удачно обменянного на испанский дублон у местных китайцев. Древние вокзальные трансляторы, предвещая прибытие городской электрички, хрипло транслировали песню Evil Eyes группы Savage Circus – из трясущихся динамиков летели пыль и паутина.

Малинин с выражением Цезаря, вступающего в Рим под визг поклонниц, залпом проглотил очередную порцию самогона. Его помятое от бессонницы, украшенное пожелтевшим синяком лицо светилось экзальтированной радостью – как у девочки на концерте «битлов». Калашников же просто застыл со своим стаканом, отрешенно глядя в пространство. Он не двигался уже десять минут, поэтому Малинин тронул его за плечо.

– А? – вздрогнул Калашников.

– Да вот, – конкретно на фляжку указал ему Малинин.

– А, ну да, – Алексей осушил стаканчик и принял прежний вид.

Малинин снова наполнил стаканы и осторожно почесал за ухом. Некий вопрос мучил его уже несколько часов, но он никак не решался его задать.

– Вашбродь… не сочтите за дерзость… а сколько раз?

– Чего? – выпал из нирваны Калашников.

– Ну, вы ж давно не виделись, – со всей дипломатичностью, на которую был способен, произнес унтер-офицер. – Вот я и спрашиваю: сколько раз?

Вздохнув, Калашников, отвесил Малинину смачный подзатыльник: хоть без замаха, но вполне ощутимый – фуражка с казачьим околышем слетела на заплеванный асфальт перрона. Заключив из этого, что подробного рассказа о приключениях в бледно-голубой комнате ему не услышать, унтер-офицер подобрал головной убор и вернулся к истреблению копченого леща.

– Варфоломей говорит, что это чудо, – мечтательно сообщил Калашников и тоже как бы невзначай потянулся к аппетитной рыбьей спинке. – Он настолько удивился… объяснял, что до этого момента в Раю никогда такого не происходило. И у него даже мнение есть, почему все получилось.

– Ух ты, – осторожно прокомментировал Малинин. – И какое?

– К сожалению, он мне об этом не сказал.

– По мне, чудеса – это когда тебе бесплатно ящик водки подарят, – высказал Малинин свое видение ситуации. – А все остальное – лишь наши зыбкие иллюзии о мире, если исходить из философского самовосприятия личности.

Калашников чуть не подавился лещом.

– Серега, – тревожно сказал он Малинину. – Завязывай с самогоном.

Завязывать, впрочем, было не с чем – фляжка уже опустела. Малинин лениво ковырял в зубах хвостом от леща, динамики продолжали хрипеть. Народ на перроне тревожно перешептывался – электричка запаздывала, как ей и было положено, но новички, разумеется, таких тонкостей не знали.

– Я вам так скажу, вашбродь, – жестко заметил казак. – В следующий раз, когда будем убийство расследовать, я сразу выберу того, на кого меньше подозрений. Подойду сзади и дам со всей дури по кумполу. Сие значительно сократит все наши мучения, лазания в архивах и прочие лишние сложности.

– В твоих словах, братец, есть рациональное зерно, – согласился Калашников, вытирая салфеткой лоснящиеся от леща губы. – Но если мы так в дальнейшем начнем поступать, то обязательно встретим проблемы. Конечно, в стандартном детективе так все и обстоит – убийство совершает неприметный дворецкий или садовник. Или вот наша последняя фишка – главный злодей постоянно в центре внимания, посему на него никто и не думает. Однако если рассуждать классически, то убийцей вообще должен был оказаться Голос – уж он-то всегда вне подозрений.

– Блин, – прошиб пот Малинина. – А ведь точно. Голос бить по кумполу, конечно, чревато – от меня потом даже костей не найдут. Тогда нужно какую-то методику придумать, дабы маньяков вычислять. Хоть мое сердце и мертвое, вашбродь, но чувствует – на этом приключении все не закончится.