Людмила Стрельникова - Метаморфоза

– Ты что, думаешь сама расследовать кражу? – спросил Евгений супругу и, не дожидаясь ответа, начал отговаривать: – И не думай. Дело ответственное, не для твоего ума. Люди специально учатся, чтобы расследовать преступления, а ты – самозванец.

– Рассуждаешь, как все женщины, – запальчиво возразила Валентина. – Тебе бы только, чтобы я дома сидела да телевизор смотрела. А мне деятельность требуется, понимаешь – деятельность… Она собиралась добавить ещё что-то, но в эту минуту в комнату без стука и звонка ворвался я, благо дверь они забыли закрыть, иначе бы, занятый собственными мыслями, я с разбегу разбил бы о неё себе голову.

– Друзья, друзья! – закричал я с порога истошным голосом, напугав обоих. – Несчастье, у меня опять несчастье!

– Снова лаборатория взорвалась? – приподнялся мне навстречу удивлённый Евгений.

Я плюхнулся на стул с такой безнадёжностью, что он, еще не зная, в чём дело, поспешил меня утешить:

– Не беспокойтесь, лабораторию вы восстановите, мы поможем. А если вы переживаете относительно нас, так мы запаслись терпением, подождём.

– Вас обокрали? – подозрительно спросила Валентина, настроенная уже только на кражи.

– Хуже, – с отчаяньем вымолвил я. – Целая авантюра.

– Успокойтесь, съешьте тарелочку супа, – мягко предложил Евгений, пододвинув мне тарелку с очень подозрительным содержимым.

Я собирался было возопить: «Какой может быть суп, когда гибнет лаборатория и многолетние труды!» – но чувство голода, которое проснулось во мне сразу же при виде аппетитно накрытого стола, возопило во мне громче и заглушило мои первоначальные намерения. Став благоразумным, я решил сначала поесть и успокоиться, а затем перейти к объяснению. Суп, несмотря на подозрительный вид, оказался очень вкусным, и я попросил добавки. Когда и вторая тарелка опустела, по моему телу вместе с теплом разлилось олимпийское спокойствие, и я уже без всяких возгласов, пугающих моих приятелей, стал рассказывать:

– Помните, друзья, тот день, когда вы пришли ко мне с сообщением, что у вас будет ребёнок? – они кивнули. – Буквально минут за десять до вашего прихода в лаборатории произошёл взрыв, уничтоживший мои препараты и аппаратуру. После взрыва я занялся исследованием своих записей, чтобы проверить формулы. Возможно, предполагал я, какой-нибудь химический элемент вызвал взрыв в соединении с одним из компонентов воздуха. Герметизация, к сожалению, у меня слабовата, собирался усилить – не успел. Я проверил в тетради страницу за страницей и вдруг обнаружил провал – три вырванных листа, именно те, которые давали завершающий этап опытов. Видите ли, – стал пояснять я, – новый препарат получается поэтапно, в результате серии преобразований одного вещества в другое. Путём соединения известных всем химических веществ я получаю новое вещество, его соединяю с другим химическим элементом, получаю следующее. На основе этого нового делаю далее, и так двадцать последовательных реакций, в результате которых и синтезируется мой препарат. Конечно, тут участвуют ещё два важных фактора – температура и давление. Об этом у меня, к счастью, записано не было, последнее, как ключ к тайне, я всегда хранил у себя в памяти. И вот три наиболее важных листа из моих трудов исчезли бесследно. Это заставило меня внимательно обследовать помещение. Хорошо, что я так увлёкся проверкой записей, что оставил лабораторию в таком виде, в каком вы её и застали после взрыва. К тому же, убирать что-то я побаивался по той причине, что проверив теорию, должен был тщательно исследовать всё, что осталось от моих препаратов. Дальше мне пришлось обратиться к журналу наблюдений, там точно записано – где какое вещество лежало, в чём и в каком количестве. По этому журналу, учитывая силу взрыва, направление и возможное смещение химических веществ и препаратов, я внимательно исследовал всё, что осталось в помещении, и пришёл к выводу, что взрыв случился не по моей вине и вовсе не потому, что произошла какая-то не предвиденная мною химическая реакция. Я обнаружил в своей лаборатории следы пороха.

– Пороха?! – в один голос удивлённо воскликнули мои приятели.

– Да, пороха, – подтвердил я.

– Значит, кто-то специально пытался уничтожить вашу лабораторию, – выдвинула версию Валентина.

– Нет, ошибаетесь, не уничтожить, а скрыть следы преступления. Я выяснил, что мой новый препарат исчез, а не взорвался со всем прочим. Он хранился у меня здесь же, в шкафу, в пустом металлическом отделении. Шкаф пострадал от взрыва, но ни на его стенках, ни на стенах лаборатории и вообще нигде поблизости я не обнаружил никаких следов препарата, ни десятой доли миллиграмма, хотя все прочие вещества, все до одного, были мной зафиксированы.

Евгений и Валентина взирали на меня с необычным волнением.

– Препарат украли? Но для каких целей?

– Очевидно, для тех же, для которых я его и предназначал. Только в корыстных руках любая полезная вещь превращается в источник огромных доходов или огромного вреда.

– Деньги? – удивилась Валентина. – На вашем препарате наживать деньги? Разве это возможно?

– Да, миллионы, – назвал я цифру, от которой у обоих моих друзей открылись рты. – Мне не хотелось бы сообщать о происшествии в милицию. Я должен бы своё открытие сразу запатентовать, опубликовать, а я начал сразу экспериментировать на вас, понимаете, мне бы спасибо не сказали. Но тут я вспомнил, что Валентина стала полицейским и, вероятно, успела, поднабрать кое-какой опыт, поэтому и пришёл к вам за помощью. Думаю, разберёмся сами.

– Да, конечно, разберёмся. А что тетрадь? – вспомнила Валентина. – Почему преступник не забрал её полностью или не бросил в лабораторию, чтобы она взорвалась со всем прочим?

– Думаю, он не уничтожил её только потому, что она ему должна понадобиться в ближайшее время. А вот почему он её не взял всю сразу с собой, а вырвал только три листика – объяснить не могу.

– Кому же могла понадобиться ваша тетрадь? – задумался Евгений.

– А кто бывал у вас в последнее время? – задала свой коронный вопрос, усвоенный от следователя, Валентина.

Я задумался и стал рассуждать вслух:

– К себе в лабораторию посторонних людей я не пускаю. Там были только вы.

– Опять мы, – засмеялся Евгений.

Я взглянул на них удивлённо.

– А что, вас ещё где-то обвиняют?

– Представляете, у нашей соседки произошла кража, и когда Валентина спросила, кто у неё был, она в первую очередь указала на нас.

– У неё тоже какое-нибудь изобретение украли? – поинтересовался я, надеясь уловить связь между двумя кражами, но ответ меня разочаровал.

– Золото и деньги исчезли.

– Нет, конечно, воры здесь разные. Интеллектуальные воруют изобретения, а более примитивные – золото и деньги… Так кто же ко мне заходил, кроме вас? – поднапряг я память, вспоминая события, предшествующие взрыву. – Весь месяц я сидел в комнате, на улицу выходил только в магазины за продуктами. Нет, кажется, никого не было. В этом месяце точно не было, но месяца два назад меня схватил радикулит, не мог встать с постели и вызвал врача по телефону. Да, врач приходил два раза.