Дмитрий Колодан - Маскарад

— Слушай, — Томка обратилась к Снуппи. — Помог бы немного! Ищи, где твой дом?

Носком ботинка она подтолкнула собаку. Томка знала немало историй о собаках, которые возвращались домой даже за сотни километров. Повинуясь инстинкту, они пробирались сквозь леса, поля и горы, чтобы увидеть любимого хозяина. Беда в том, что Снуппи не входил в число этих благородных животных. Находясь от собственного дома в паре кварталов, он не собирался этот дом искать. Куда больше его интересовала кошка, слишком нагло прогуливавшаяся по соседней калле. В ответ на пинок пес обиженно заворчал.

У Томки опустились руки. Упрямство упрямством, но ей все-таки пришлось признать поражение. К тому же девушка замерзла, а вездесущая венецианская сырость пробралась под одежду. Хорошо, конечно, чувствовать себя как дома — коренной петербурженке к холодной сырости не привыкать. Но даже человеку закаленному иногда хочется провести ночь в сухой и теплой постели. Мысль эта, зародившись около часа назад, уверенно вытеснила из Томкиной головы все остальные.

У девушки еще оставались пути для отступления. Бронь в отеле никуда не делась. Пусть это и дыра, но постели там наверняка сухие, а если повезет, там можно будет разжиться чашкой горячего бульона. Бульон окончательно решил вопрос.

Поиски Лауры и Джеппетто были отложены до утра, и Томка направилась в сторону моста Риальто. А оттуда до отеля было рукой подать.

Когда Томка нашла нужный дом, окончательно стемнело. В Венеции ночь наступает быстро. Вроде, ничего не предвещает беды, а затем словно кто-то щелкнул выключателем — и солнце погасло.

Хозяева отеля не удосужились обзавестись даже простенькой вывеской. Томка четыре раза проходила мимо дома, прежде чем догадалась, что покосившаяся зеленая дверь — та, что ей нужна. Чтобы ее открыть, потребовалась пара минут, так сильно она разбухла от влаги. С каждым рывком от стены отваливались куски штукатурки. И Томка всерьез опасалась, что если дернуть посильнее, фасад дома рухнет целиком, от фундамента до самой крыши. Наконец дверь поддалась, Томка проскользнула в сырой полутемный холл. У Снуппи проскользнуть не получилось, и он неуклюже протиснулся.

В приемной, за массивным антикварным столом восседал высокий бородатый мужчина в майке «Iron Maiden». Его мускулистые руки покрывали цветные татуировки — сплошь монстры, да девицы с пышными формами. Такому типу полагается гонять на «Харлее» по ночному хайвею с номером «666» или «13». Но в Венеции плохо и с хайвеями, и с «Харлеями». Поэтому мужчина прозябал в роли гостиничного портье, коротая время за книжкой Беатрис Поттер. Приключения кролика Питера и ежихи Ухти-Тухти настолько его захватили, что он даже не взглянул на вошедших. На столе высилась гора окурков, вывалившихся из переполненной пепельницы.

— Buona sera!

Портье вздрогнул, будто услышал глас с небес, и спешно спрятал книжку под стол.

— Добрый вечер, синьорина. Чем могу быть полезен?

В его голосе слышалось смущение. Можно понять: любой брутальный мужчина почувствует неловкость, если его застукают с книжкой для маленьких девочек. На такой случай ему бы хорошо иметь издание «Молота Ведьм» или пару засаленных номеров «Плэйбоя», чтобы в случае чего совершить подмену.

— У меня забронирован номер, — сказала Томка, пряча улыбку. — На фамилию «Кошкина». Кошкина Тамара, из Санкт-Петербурга. Это где-то в России.

— Одну минуту, — портье вытащил огромный гроссбух и принялся листать пожелтевшие страницы.

Надо же, подумала Томка, оглядывая обшарпанные стены, а ведь и впрямь — дыра дырой. Глядя же на портье, можно подумать, что и вовсе настоящий притон. У них даже компьютера нет… И как они умудряются сдавать номера по Интернету? Не иначе соседи помогают. За спиной громилы, в самом темном углу приемной Томка разглядела черный проем: там была лестница, ведущая к номерам. Надежда раздобыть здесь чашку горячего бульона растаяла на глазах.

— Все верно, — портье отыскал нужную графу. — Четвертый номер на втором этаже. Можно ваш паспорт?

Сказано это было тоном, каким бандиты в подворотнях требуют кошелек и мобильник. Томка порадовалась, что не убирала документы в чемодан. Не хватало, чтобы портье вкрадчивым голосом спросил: «А если я посмотрю?». Кролик Питер, конечно, хорош, но вдруг этот тип только-только встал на путь исправления и все еще держит в кармане финку с откидным лезвием?

Заполучив паспорт, громила-портье принялся переписывать данные в гроссбух. Не зная чем себя занять по ходу вынужденной паузы, Томка переминалась с ноги на ногу и вертела головой, как игрушка на пружинке. Хорошо Снуппи — упал на пол и захрапел.

— Миленький у вас отель, — сказала девушка. — Здание с историей?

Звуком, который издал портье, мог бы гордиться и сам Снуппи: это было что-то среднее между хрюканьем дикого кабана и фырканьем лошади-тяжеловоза.

— Да, синьора, очень древний дом… Сюда заходил сам Казанова.

— А! — сказала Томка. — Раньше здесь жила знатная венецианская красавица?

— Красавицы, синьорина, — хмыкнул портье. — Незнатные совсем.

Томка поперхнулась. Чутье ее не обмануло — притон он и есть притон.

— Ваш ключ, — портье протянул массивный деревянный брелок. — Подниметесь на второй этаж, ваш номер справа.

— Grazie.

Портье почесал бороду. Молчаливая угрюмость, по статусу полагающаяся огромному рокеру, боролась в нем с итальянской словоохотливостью, особо проявляющейся в присутствии лиц противоположного пола. Кровь победила имидж, и он произнес самым зловещим тоном:

— Ваш номер… Он тоже с историей.

— Там жила особенная незнатная красавица?

— Не… Это потом случилось, когда бордель разогнали. В начале века. В смысле того, двадцатого века.

— А что случилось?

— Жила там одна знаменитость, — из мятой пачки портье выбил сигарету, отправил в рот, однако не закурил. — Тогда здесь получше было, и всякие знаменитости, бывало, ошивались. Даже этот останавливался, как его… Король-Рыбак.

— Кто?!

— Писатель, он про рыбака написал, который акулу поймал, а ему премию дали — миллион баксов. Писателю, конечно, не рыбаку…

Томка наморщила лоб.

— Хэмингуэй?

— Он самый, — портье сверкнул золотым зубом, радуясь, что достигнуто взаимопонимание.

— Хэмингуэй жил в моем номере? — Томка взмахнула ключом.

— Нет же, синьора! Мингуэй комнату под крышей снимал. Он там автограф свой на подоконнике вырезал, только чужим именем подписался. Но мы эксперта по почерку приглашали, он все подтвердил. Мингуэй, говорит, зуб даю… А в вашем номере другая знаменитость жила. Актриса, что ли, тоже русская.