Когда отцветут ирисы - Juzy Josey
— Я очень скучаю по тебе. — Сказал я, зарывшись лицом в её волосы.
— Зря. — Её голос издавался будто бы ото всюду, но лишь в моей голове. — Мы однажды снова встретимся, а пока…
Она отодвинулась и накрыла мои щёки руками, встав на цыпочки. Я только сейчас заметил, насколько я её перерос.
— Не скучай… — Она произнесла это, не открывая рта. — И не спеши ко мне.
К горлу подошёл ком, в носу неприятно защипало. Она лишь ласково улыбнулась и протянула мне фиолетовый ирис. Я взял его из её рук, а она печально отвела глаза в сторону горизонта. Гром становился всё настырней, а ветер вырывал подсолнухи из земли.
— Лишь отдав то, что дорого — обретёшь свободу… — Полушёпот распространился по поляне. — Лишь вернув, что одолжено — сохранишь то, что дорого.
Я растерянно захлопал глазами, а она обернулась на меня. Уходящее солнце раскрасило золотом её волосы.
— Прости. — Её глаза наполнились слезами. — Прости меня. Я никогда и ни за что бы не отдала тебя… Прости…
— За что… — Я сказал это, но не услышал своего голоса. — Я не понимаю…
Она в последний раз обняла меня и подняла голову на моё лицо.
— Ты так похож на отца. — Она улыбнулась, пока слёзы стекали по её бледному лицу. — Ты обязательно справишься, я знаю…
Я хотел ответить ей, обнять покрепче, взять худую руку и вместе убежать куда глаза глядят, но смог издать лишь жалобный всхлип. Я проваливался всё дальше в темноту, крича, барахтаясь в зыбучих песках небытия. Кричал так сильно, что не чувствовал связок, но не слышал ни единого звука. Потеряв всякую надежду, я безвольно повис в темноте, давая пространству сожрать меня целиком. «Проснись!» доносилось где-то вдалеке, но я устал бороться. «Проснись!» голос становился всё настырней и тянул ко мне свои руки. Я приоткрыл глаза и посмотрел в сторону звука. Пространство начало переливаться белым светом. «Проснись, ну же!» белоснежные руки тянулись ко мне, повторяя фразу раз за разом. Собрав все свои силы, я решил в последний раз попытаться спастись. Моя рука вырвалась из тягучей чёрной жидкости и я протянул её голосу. «Просыпайся!» зазвенело отовсюду, накрывая меня ослепительным светом.
— Сука, просыпайся же! — Артём вплотную склонился над моим лицом, в глазах пылала тревога. — Просыпайся, Кирилл, блять!
Друг тряс меня за плечи с такой силой, что голова начала неприятно побаливать. Я медленно открыл глаза и сонно уставился на него.
— Ёб твою мать, блять! — Артём облегченно выдохнул и перестал меня трясти. — Сука, да ты меня в могилу скоро сведёшь!
Я непонимающе прищурился. Друг отошёл от меня и сел на раскладушку.
— Что случилось? — Я медленно привстал на локтях.
— Да я ебу? — Он раздражённо потянулся за сигаретой. — У тебя спросить надо.
Я нахмурил брови и непонимающе уставился на него. Мельком посмотрел на подушку, она была мокрая. Комнату уже наполнил утренний свет.
Артём подошёл к подоконнику и закурил.
— Я от криков твоих проснулся…. — Он сказал это, смотря в окно. — Начал тебя будить, а ты замолчал и в сознание не приходил.
Я сонно сел на кровати и протёр глаза. Телефон показывал десять утра. Я огляделся и обнаружил, что проспал эту ночь в кровати друга.
— А ты, что… — Я лениво зевнул. — На раскладушке спал?
— Ну, а хули делать-то с тобой. — Он буркнул это себе под нос. — Я когда из-за компа встал, ты уже сладко дрых на моей кровати.
— Так разбудил бы. — Сказав это, я встал на ноги.
— Да хуй с тобой, спал и спал. — Его голос смягчился. — На.
Он не поворачиваясь протянул мне пачку. Закурив, я встал рядом с ним и посмотрел в окно. Артём жил на последнем этаже, поэтому вид открывался занимательный. На площадке бегали дети, чуть поодаль неспешно проходили крошечные люди, виднелись верхушки немногочисленных высоток в нашем городе, а снизу под окнами на нас поглядывала старая девятка, которую «любезно» одолжил Артёму отец.
Друг затушил бычок о переполненную пепельницу и вышел из комнаты, которая вела сразу на кухню. Я, немного постояв и сверля взглядом окно, вышел за ним.
— Что, как обычно тебе? — Артём копошился за плитой.
— А? — Не до конца проснувшись, я вопросительно посмотрел ему в спину.
— Хуй на. — Он хмуро повернулся в мою сторону. — Кофе чёрный тебе сварить?
Я лениво закатил глаза и уселся за стол. Мой друг снова вернулся в своё обычное состояние.
— Ага, сейчас сваришь, как в прошлый раз. — Я сонно прикрыл глаза и опёрся о руку.
— Блять, я только один раз турку сжёг, а ты мне это теперь до конца жизни припоминать будешь? — Он недовольно фыркнул и продолжил готовить завтрак.
— Конечно, буду, ты дедовскую турку сжёг. — Я приоткрыл один глаза и посмотрел в его спину. — Он мне потом таких пиздюлей вставил, что до конца жизни помнить буду.
Артём коротко хохотнул. Через некоторое время на столе стояла яичница и свежий кофе.
— Завтра приготовлю драники. — Я сказал это, хлебнув горячий напиток. — На завтрак самое то.
— Только когда мать с сестрой из дома уйдут. — Артём положил вилку в рот. — А то нихера не попробуешь из того, что наготовил.
— Ну и ладно, надо же пользу хоть какую-то приносить. — Я пожал плечами и приступил к еде.
— Да прекрати ты уже, заебешь. — Он сказал это, не отрывая взгляда от тарелки. — Жмёшься, стесняешь… Хуже девки.
Я молча запил яичницу горячим крепким кофе. Артём, как обычно, быстро съев свою порцию, начал медленно потягивать кофе с молоком.
— Так что снилось-то? — Он спросил это буднично. — Ты мне всю подушку проревел.
Я тяжело сглотнул и напряженно посмотрел в кружку. От того, что друг второй раз видел мои рыдания, мне стало очень некомфортно, щёки стали краснеть.
— Да я даже не знаю, как это объяснить… — Я буркнул это себе под нос. — Бред какой-то.
— Бракованный ловец снов у тебя какой-то. — Артём бросил это, медленно потягивая напиток.
— Чего, какой ловец снов? — Я вопросительно уставился на друга.
Артём скептично поднял брови и посмотрел на меня, поднося кружку ко рту:
— Который ты на кровати оставил.
