Электрическое бессмертие - Анатолий Евгеньевич Матвиенко
Начало темнеть. Город показался куда крупнее Узды, не смотря на тот же статус райцентра Минской области. Здание милиции и отделения следственного комитета тоже солиднее. Игорь включил сигнализацию на «Тойоте», в это время запиликал рингтон, а экран высветил номер трубы узденского сыскаря.
- Добрый вечер, тёзка. Не помешал?
- Главное, чтобы помог. Слушаю.
- Из Барановичского розыска вами интересовались.
- Вот как? Недоносок на меня заяву подал?
- Нет. Тогда уже получили бы ориентировку: Барановичским РОВД разыскивается Наркевич Игорь Владимирович, приметы и так далее.
- Отчество и номер паспорта вы им сообщили?
После короткой паузы лейтенант заверил:
- Я – нет. Но ваше заявление зарегистрировано, по журналам прошло, в компьютер занесено. Кстати, номер машины и ваш московский адрес они сами вычислили.
То есть контакты у ребят имеются, достаточные, чтобы заставить кого-то в Москве пробить по базе регистрации и ГИБДД.
- Это не трудно, - сыщик ответил на невысказанный вопрос. – У нас не Лондон и не Нью-Йорк, но кое-где камеры наблюдения стоят. Российские полицейские базы регулярно крадут и сливают в Сеть. Улавливаете? То есть достаточно номерного знака и нескольких минут поиска в Интернете. Ваша фирма, полагаю, хорошо известна. Выводы сами делайте.
Да уж. На ивентах и презентациях засвечен, десятки заранее проплаченных интервью газетам и для «Радио Москвы». Жизнь ныне публичная, как на ладони. Придётся объяснить Люде, что этой информацией вредно злоупотреблять.
- Игорь Петрович, я ваш должник. Могу заехать в течение часа.
- В расчёте. Но если что – не забывайте, земля круглая. Кстати, чем вы Войцеховича обидели?
- Да ерунда. Повздорили чуть, я ему ладошку прострелил. Для профилактики.
По изменившемуся тону опера Наркевич почувствовал, что милиционер пожалел о гешефте.
- Вы с ума сошли! С подобными типами нельзя так. Тут или не трогать, или вообще мочить. Эта крыса вам не спустит обиду до гробовой доски. Прощайте.
Если бояться мести подобных грызунов, лучше вообще не заниматься серьёзными делами. Иначе пришлось бы до старости работать по специальности инженера, выбранной для сына родителями. Хорошая профессия, только не оплачиваемая. Поэтому живём как умеем.
С этими мыслями Игорь спрятал смарт и очередной раз переступил порог белорусского милицейского учреждения.
Всё как в Узде: большой аквариум с дядьками в форме, предбанник для недопущенных в священные недра, но солиднее. Вот отличие – рубашки у ментов серо-голубые. Ясно, праздничный Первомай кончился. Лица расслабленные, ленивые, даже административных задержанных не видно, к которым можно энергию приложить. Как сказала дежурная в гостинице «Узда», обычное состояние белоруса в праздники – агульная млявасць і абыякавасць да жыцця. Наверно, после них – тоже. Кстати, дословного перевода у этого выражения нет. Примерно так – общая расслабуха и полный пофигизм. Ну, ребятки, я вас чуть-чуть встряхну, решил Игорь.
- Я хочу написать заявление.
- Пишите.
Старлей даже лист бумаги сунул, не поинтересовавшись – кто, зачем, откуда. Игорь решил усилить напряжение.
- Две недели назад возле станции Негорелое был убит мой брат Олег Наркевич.
Помощник дежурного с артистической сноровкой выхватил лист бумаги. Куда подевалась «млявасць» - Бог знает. Перед заявителем появился бланк с типографским текстом.
- Официально предупреждаю вас об уголовной ответственности за заведомо ложный донос о совершённом преступлении. Кто и при каких обстоятельствах убил вашего брата?
Игорь увидел – один из офицеров словно невзначай вышел из аквариума. Просто спохватиться и сбежать из РОВД теперь невозможно. А что касаемо уголовной ответственности, про Белоруссию всякое рассказывают. Не нужно дразнить гусей.
- Он пропал там две недели назад. Телефон вдруг выключился, по кредитке деньги не снимает…
Понятно, что со стороны дежурного это выглядит детским лепетом. В Узде всё казалось ясным, был подозреваемый с очевидным мотивом.
- Вы собираетесь писать заявление об убийстве или без вести пропавшем? – конкретизировал мент.
- У меня нет точных доказательств его смерти.
- Знаете что, поговорите для начала с нашим оперработником. Он вам поможет составить заявление.
Сыщик, заметно старше узденского, представился как Павел Александрович. Он вообще не был одет в форму. В двухместном кабинете помимо него сидел совсем ещё молодой парень с буквой «К» на погоне, яростно колотивший двумя пальцами по клавиатуре. Выслушав краткий пересказ эпопеи, в которой Наркевич опустил всё, связанное с Людой, опер кивнул.
- Вы на машине? Ну, поехали искать пропащего.
Этого Игорь меньше всего ожидал. А где же «пишите заявление», «через месяц мы вам сообщим результаты»?
Уловив его колебания, сыщик ухмыльнулся и полез в стол за сигаретами.
- Как говорят частники в Одессе, вам шашечки или ехать? В переводе на русский – вам нужны бумаги или брата найти? Вась, прокатишься с нами, тебе полезно.
По пути к машине россиянин поймал себя на мысли, что из-за языка Беларусь – очень странная заграница. Здешние постоянно говорят по-русски, в отличие от дворников, таксистов и прочей сферы обслуживания в Москве, коим великий и могучий даётся с трудом. Ну да, есть лёгкий акцент. «Мова», непонимания которой он опасался, звучит только по радио, вроде бы – по одному каналу. Удобно, конечно. Но что
