Титулярный советник - Валерий Пылаев
По пути Настасья успела с кем-то дважды поздороваться. Молодняк из мастерской наверняка тоже нередко заглядывал сюда, и я на мгновение даже испугался, что меня узнают… но тут же выдохнул. Высокий черноволосый парень с залысинами — кажется, тот самый Сенька с арестованным братом — крепко пожал мне руку, хлопнул по плечу — и поспешил к выходу, на ходу засовывая в зубы папиросу.
Я едва сдержал смех. Сенька не раз видел меня в мастерской, даже здоровался — и не узнал, встретив буквально лицом к лицу, хоть и в полумраке. Похоже, маскировка работала даже лучше, чем я думал. Хотя, скорее в его голове даже не возникла мысль, что сиятельный князь Горчаков может прийти сюда, в клуб для работяг на окраине города, да еще и одетый, как местный.
И это скрывало меня надежнее любого маскарада, надежнее любых хитрых плетений. Способный менталист — вроде той же Гижицкой — наверняка сумел бы отвести глаза или затуманить голову паре-тройке человек, но я обманул всех разом, не воспользовавшись даже гримом.
Впору было гордиться собой. Чем я, собственно, и занимался, кивая головой в такт музыке и потягивая из граненого стакана грушевый лимонад за то ли десять, то ли пятнадцать копеек. Заплатить пришлось Настасье: у меня в карманах такой мелочи не водилось отродясь, а доставать целую пачку ассигнаций и искать в ней десятку явно было не лучшей идеей.
Вокруг не происходило ничего интересного. Вообще. Группа продолжала отчаянно фальшивить на сцене, стаканы с лимонадом и дешевым пивом появлялись и исчезали со стойки, местные танцевали и веселились, как умели, Настасья явно уже начинала скучать — и все. Никто не сбивался в загадочные кружки где-нибудь в темном углу и не шептался, испуганно поглядывая на дверь, из которой могли бы появиться городовые. Никто не прятал под полой “наган” или обрез, никто не развешивал по стенам листки с агитацией против кровавой аристократии.
Самый обычный пятничный вечер в клубе — пожалуй, в каком-то смысле даже поприятнее, чем в “Кристалле”. И если…
— Привет! Потанцуем?
Здоровенный парень в черной рубашке с закатанными рукавами появился рядом неожиданно — видимо, подошел со стороны гардероба, оставшегося где-то за спиной. И обращался он, понятное дело, не ко мне, а к Настасье, сидевшей рядом… Но так, чтобы я услышал.
Похоже, нарывался — и безо всякого стеснения.
— Извини, сударь, — проговорил я как можно мягче. — Мы с девушкой пока не танцуем.
Парень будто этого и ждал. Хищно оскалившись, он склонился надо мной и выдохнул прямо в лицо:
— А я что, у тебя спрашивал, чучело?
Глава 9
— А надо было. — Я чуть развернулся на табурете. — Она со мной.
— Ты вообще откуда взялся, болезный? Я тебя здесь раньше не видел.
Парень положил мне на плечо здоровенную ручищу. Вроде бы безобидный жест, чуть ли не дружеский — но я тут же почувствовал, как спина предательски скрючивается — будто под весом здоровенного армейского рюкзака. Силищи у моего нового знакомого, похоже, хватало. А желания поскорее пустить ее в ход — и того больше.
— Сереж, не надо… — пробормотала Настасья из-за моей спины. — Ну чего ты?
Отлично, они еще и знакомы. Нет, я, конечно, догадывался, что у эффектной рыжеволосой красотки не может не оказаться поклонников. И что они едва ли будут рады ее появлению под ручку с неведомо откуда взявшимся ухажером.
Но что мне придут бить морду до того, как закончится стакан с “дюшесом”?..
— Подожди, Насть. — Серега подался вперед, едва не заехав подбородком мне в лоб. — У нас тут мужской разговор.
Ага. Который непременно должен закончится тем, что мне придется отстаивать честь кулаками — и огрести по-полной. Наверняка на это и был расчет: за лето и начало осени я успел вытянуться сантиметров на пять-семь — но по сравнению с Серегой смотрелся откровенно неубедительно.
— Разговариваешь — так руки убери. — Я не без усилия сбросил с плеча здоровенную клешню. — Тебе чего надо, сударь?
— Глухой, что ли? — почти ласково спросил Серега. — Я спрашиваю — ты откуда взялся?
— Зашел через дверь. — Я пожал плечами. — В первый раз тут.
Я на всякий случай скосился в сторону стойки. Но бармен то ли не замечал происходящего — то ли старательно делал вид, протирая тряпкой и без того блестящую пивную кружку. Вряд ли в таком заведении, как это, драки были редкостью, и звать городовых уж точно никто не собирался… Скорее уж почтенная публика ждала пятничного кровопролития. Даже музыканты стали играть чуть тише, и вокруг нас уже собралась целая толпа.
И вряд хоть кто-то здесь сочувствовал залетному парнишке: мне не раз приходилось слышать, что на рабочих окраинах не стоит заходить в чужой район — и уж тем более напрашиваться там на неприятности.
— Через дверь? — Серега ухмыльнулся и сложил руки на груди. — Хорошо. Значит, дорогу на выход знаешь.
— Знаю.
Ситуация стремительно накалялась, но я не дергался. Будто бы знал — вот так, исподтишка, бить меня не станут… скорее всего.
— Ну так и иди, чучело, пока можешь. — Серега навис надо мной. — Или тебе помочь?
— Пойдем, — прошипела Настасья мне в ухо. — Не надо, пожалуйста…
Еще как надо. На мгновение я даже подумал, что тянуть нет смысла — и самое время хватить любезнейшего Сергея по лбу вот той недопитой кружкой…
Интересно, успею дотянуться до того, как он вобьет меня в пол?
— Я уж как-нибудь сам, любезный, — проговорил я. — Потанцуем, отдохнем и…
— Что ж ты непонятливый такой, родимый? Объяснить надо? Так может выйдем, потолкуем?
Толпа заголосила. Некоторые хмуро разворачивались и расходились, кто-то осторожно оттягивал Серегу назад за плечи — но половина собравшихся вокруг явно оказалась не против посмотреть, как мне повышибают зубы. Видимо, до этого варианты развития событий еще имелись — но волшебная формула “выйдем, потолкуем” словно провела незримую черту. Этакую точку невозврата, за которой исход оставался только один.
Что ж. Драка — значит, драка.
— Потолкуем. — Я спрыгнул с высокого табурета на пол. — Чего ж не потолковать.
Я не сильно удивился, начни Серега трамбовать меня прямо здесь, что называется, не отходя от стойки. Но никто не помешал мне проследовать к двери и дальше — по ступенькам на улицу.
— Благородие, не дури! — прошептала Настасья, хватая
